Эволюционер из трущоб. Том 7 (СИ) - Панарин Антон - Страница 4

— Я-я что дурак, по-твоему? З-знаешь, что со мной Б-барс сделает если у-узнает? — испуганно спросил Санёчек.

— Я знаю, что с тобой сделают гвардейцы, если ты откажешься нам помочь, — коротко ответил я, услышав, что дверь кухни отворилась.

В амбар вошел Барбоскин в сопровождении двух гвардейцев. Первого гвардейца звали Борис, левой руки нет по локоть, хромает на правую ногу. Второго звали Иван. Синяки под глазами, отрезана мочка уха, уродливый шрам над губой. Увидев их, разломщики тут же напряглись и стали ещё активнее пытаться освободиться.

— Тимофей Евстафьевич, можете приступать к наказанию, — кивнул я и направился к стене амбара.

— Вот этот пытал нашего капитана, — прорычал Барбоскин, указав пальцем на лежащего на полу разломщика. — Вздёрнуть.

Борис потянулся к мане. Из земли пробился зелёный росток. Он пополз вверх, перекинулся через стальное перекрытие амбара, обхватил шею разломщика и вздёрнул его над землёй. Пленник трепыхался до тех пор, пока лицо не посинело, а глаза не закатились.

— Насильник, — сказал Барбоскин и ткнул пальцем в следующего. — Убийца. — Вынес ещё один приговор.

Всё новые и новые лозы появлялись из земли, опутывали шеи преступников, отправляя их в последний путь. С каждой секундой в амбаре становилось всё тише. Мычания затихали. Санёчек же в ужасе наблюдал за происходящим и, кажется, молился. Он просил бога, чтобы очередной росток, возникший из земли, не прикоснулся к его шее.

Спустя десять минут в амбаре осталось пятнадцать человек. Среди которых были и я, Барбоскин, Борис, Иван, Петрович и Санёчек, а также Фрол с восемью уголовниками, трясущимися от страха. Судя по запаху, многие из них наложили в штаны. А может, это так смердит от повешенных? Покойники раскачивались из стороны в сторону, а лозы поскрипывали от трения о балку. Жуткое зрелище. Я подошел к Санёчку и склонился над ним.

— В народе говорят: «Ещё не выросло то дерево, из которого сделают твой гроб.» В твоём же случае гроб и не потребуется, ведь есть кое-что получше. Виселица. — Я хищно улыбнулся и мощным рывком поставил Сашу на ноги. — Решайся. У тебя пять секунд.

— В-вы не понимаете. Барс, он… — затараторил Санёчек.

— Пять, — равнодушно сказал я.

Гвардейцы стояли рядом и выглядели чертовски грозно. В один момент Сашка так побледнел, что едва не потерял сознание.

— Да подождите! Дайте мне сказать! — в ужасе взвизгнул он.

— Четыре.

— Барс вас всех убьёт!

— К чёрту. Мне этот трёп уже надоел, — вздохнул я и повернулся к Барбоскину. — Три, два, один. Вешайте.

Барбоскин коротко кивнул и жестом отдал приказ Борису. Санёчек увидел, как из земли пробивается зелёный росток и тянется ввысь. Его ноги подкосились, так что Саша повис на мне и безвольным голосом пискнул:

— Я всё сделаю.

Не смотря на то, что кругом лежали сугробы по пояс, в селе Шермейка поселился соловей. Пел он заливисто. Да, порой сбивался на извинения перед гвардейцами. Заверял, что ничего не знал, и вообще он честный работяга, когда-то учившийся на кинолога. Ага, ага. Мы так и поверили. В кинологическом ведь учат собак пинать и в случае неповиновения — взрывать им головы.

Всем было ясно, что Санёчек заливает, пытаясь спасти свою жизнь. Уж очень он любил уверенно стоять на ногах и боялся ощутить петлю на собственной шее. Саша поведал о том, что отбывал наказание в колонии за воровство. Дурачок попытался облапошить барона Богданова, утащив у того телегу зерна. Мол, жили впроголодь, надо было семье помочь.

А потом произошло расширение аномалии. Твари напали, перебили пограничников, а охрана тюрьмы бросила своих подопечных на верную гибель. Вот тут-то и появился Барс, который всех спас. Сашка был ему благодарен и хотел вернуться к семье, но узнал, что его родного села больше нет. Аномалия всё сожрала. А если бы и не сожрала, то первый встреченный гвардеец отправил бы парня обратно в тюрьму.

Одним словом, Сашка решил остаться в банде. Барса предавать не хотел и держался до последнего, ведь тот спас ему жизнь. А когда увидел, как вешают его товарищей одного за другим, сломался. Кстати, Санёчек поведал, что Барс пришел спасать заключённых вместе с Фролом. Выходит, Фрол стоял у истоков создания банды. Занятно. Уверен, он знает, где Барс раздобыл генератор купола.

— Михаил Константинович, что там? — спросил Барбоскин, указав на каменный кокон.

— Фрола закрыли. Пока вас не было, он действовал моим ребятам на нервы. Пришлось намять ему бока и запечатать, — пояснил я.

— Предатель ублюдочный, — зло рыкнул Иван.

— Рот закрой, — тут же осадил товарища Барбоскин.

— В каком смысле, предатель? — зацепился я за слова Ивана.

— Фрол служил в гвардии барона Богданова. Сражался вместе с нами на передовой. А как только барон погиб, так Фрол тут же подался в дезертиры. Нашел себе нового господина и теперь служит ему, — пояснил Барбоскин.

— Ага, служит, мать его. Выродок. Вместо того, чтобы защищать мирное нас… — снова начал Иван, но под грозным взглядом Барбоскина умолк.

— Ваня, если бы не Фрол с его казнями, как думаешь, что было бы с жителями Ленска? — спросил Барбоскин, но Иван лишь потупил взор. — Вот именно. Ничего хорошего. Фрол, конечно, предатель, но он хоть как-то сдерживал этот сброд.

Ого. Вот так новость. Выходит, Фрол был своим среди чужих? Теперь понятно, почему он без зазрения совести сжег того бедолагу. Нет, я не одобряю подобных методов, но теперь в его действиях хотя бы прослеживается логика. А ещё мне понятно, почему уголовники боятся и ненавидят Фрола. Ведь он не из их племени и избавится от любого из бандитов без сожалений.

Хммм… Помнится, Петрович говорил, что Фрол паршиво ими руководит. Это сомнительное заявление, так как уголовники — народ своевольный, попробуй ими поруководи. Но даже так возникает резонный вопрос. Фрол действительно бездарный командир, или это спланированная диверсия?

Если диверсия, то получается, что Фрол всё это время специально сокращал численность уголовников, подталкивая их уйти из Ленска? Проклятье. Как же всё сложно. Полутона между чёрным и белым порождают моральные дилеммы. Фрол уголовник, убийца и клятвопреступник — сдерживающий убийц, насильников и садистов. Кто он? Добро или зло? Сейчас об этом бесполезно думать.

Я схватил Санёчка за шиворот и поволок его к кабине вездехода. Открыл дверь, зашвырнул его на пассажирское сиденье. Ох, и тяжелый же он. Еле справился. Обошел машину и залез на водительское сидение. В кабине пахло куревом и потом; засаленный руль с потёртостями на коже, на лобовом стекле висит фотография пышной дамы, оголённой по пояс.

На панели рация мигает красным и зелёным, а из неё льётся усталый голос.

«Ш. Ш. Ш. Шермейка, на связь. Шермейка, на связь».

Через секунду послышался хриплый бас.

«Чё там эти черти? Опять, поди, нажрались?»

«Да ну, с ними же Фрол. У него хрен проскочишь».

Санёчек услышал знакомые голоса и стал зыркать то на меня, то на рацию. Я вздохнул и потянулся к мане. В воздухе из снежинок сплелись три ледяных иглы и направились в сторону дрессировщика. Одна игла смотрела ему в глаз, вторая опасно приблизилась к шее, а третья уткнулась в район сердца.

— Давай кое-что проясним, — сказал я стальным тоном и выключил рацию. — Выкинешь какую-нибудь глупость — умрёшь в ту же секунду. Это понятно? — Санёчек тяжело сглотнул и быстро закивал головой. — Молодец. Тогда повтори то, что скажешь своим подельникам.

— Р-разлом за-закрыли. Нашли к-к-кристалл т-т-третьего ранга. Со-собирались уезжать. На-на-напали твари. Че-четыре вездехода выведены и-из строя. Т-три на ладан дышат. До-доехали до села Суда, за-заглохли. Де-держим круговую о-оборону, — заикаясь, сказал Санёчек и замолк.

— Если спросят, почему голос дрожит, что ответишь?

— Х-х-холодно очень. С-стоим в чи-чистом поле. — Саша уставился на меня расширенными от ужаса зрачками. Он часто дышал и боялся лишний раз пошевелиться. Оно и понятно. Ледяная игла упиралась в кожу на шее, глубоко продавив её, но ещё не проколов.