Эволюционер из трущоб. Том 7 (СИ) - Панарин Антон - Страница 10

Я выдернул кляп из пасти Санёчка и услышал.

— Понял. Срочно увидеть. Всё сделаю, а потом вы…?

— Да, как только Барс умрёт, мы тебя отпустим, — пообещал я.

— С-спасибо, — кивнул Санёчек.

Когда я разрезал верёвки на руках и ногах, пленник скривился от боли. Потёр затёкшие запястья. С трудом поднялся на онемевшие ноги и неуверенным шагом побрёл в сторону Управы. Мы последовали за ним. Проводили его до самого входа, после чего соединились с группой Барбоскина и заняли огневые позиции у домов, прилегающих к Управе.

— Ты уверен, что Санёчек нас не предаст? — с сомнением в голосе спросил Артём.

— Наоборот. Я рассчитываю на то, что он нас предаст.

План, который я изложил ребятам, был чертовски прост. Барс выходит на улицу и мы тут же кладём его мордой в пол. Время тянулось, а Барс всё не выходил и не выходил. Это начало меня нервировать. Санёчек, мелкий крысеныш. Предупредил Барса, и они теперь думают, как нас уничтожить? Или же пытаются сбежать? Хотя куда ты убежишь? Всё здание обложили.

Ответ на мой вопрос последовал незамедлительно. За спиной послышался тихий голос Артёма.

— Мама?

Обернувшись, я увидел, что Прохоров бросил автомат, встал в полный рост и обнял пустоту, будто там действительно стояла его мать. Следом за ним бросил автомат Серый и гвардейцы. Я зыркнул в сторону сторожки, на которой залёг Макар со снайперской винтовкой, но и он поднялся в полный рост и, размахивая руками, с кем-то спорил.

— Твою мать… Выходит, Барс менталист? — прошептал я за секунду до того, как в мой разум вторглась чужая воля.

На атласных простынях, утопая в объятиях двух красавиц, лежал сорокалетний верзила. Уродливый шрам, идущий от шеи и до правого виска, пульсировал тупой ноющей болью. Так происходило каждый раз, когда что-то шло не по плану Барса. Подобное случалось нечасто, но всё же случалось.

К примеру, вчера доложили о том, что все пленные гвардейцы погибли. Не сказать, что это выбило Барса из колеи, но разозлило — точно. Управлять шайкой головорезов сложно. Ещё сложнее кому-либо в этой шайке доверять. Казалось, этот вопрос решён, когда Фрол, бывалый вояка, возжелавший богатства, почестей и лёгкой жизни, примкнул к банде. Но в последнее время Фрол только и делает, что лажает. Так и до бунта недалеко.

Когда банда узнает, что святая обязанность по зачистке разломов ложиться на их плечи, то… Об этом даже и думать не хотелось. Барс всю ночь пытался уснуть. Сперва залил глаза коньяком. Не помогло. Выпил расслабляющего настоя. И тут — мимо. Позвал в гости двух прелестниц снять напряжение. Не-а. Заснуть не вышло. От отчаяния Барс выпил даже пару таблеток снотворного, но сон отказался посетить его.

И вот он лежал и пялился в потолок. Девицы сладко сопели, согревая с обеих сторон, а Барс думал, стоит ли повесить Фрола за допущенные промашки? Тем самым он мог бы задобрить банду. Найти крайнего — очень важное дело! Ведь если такого не найти, то вся вина ляжет на самого Барса. А он этого очень не хотел.

Да, пожалуй, повешение может сработать. Вот только именно Фрол держит в ежовых рукавицах уголовников. Если Фрол умрёт, то разбираться со всем этим отребьем придётся Барсу.

— Да-а-а… Дилемма, — вздохнул Барс и почувствовал, как слева начала ворочаться рыженькая.

На улице завывал ветер, бросая хлопья снега в окно. Чёртовы морозы даже и не думали заканчиваться. Более того, с каждым днём лишь становились злей. А вот и первые лучи солнца. Барс снова вздохнул. Новый день, мать его… Придётся решать проблемы, которые копятся, как снежный ком. А ещё Фрол приедет и привезёт с собой новых.

В коридоре послышался топот. С каждым вдохом он усиливался и становился ближе. Кто-то остановился у двери в спальню и деликатно постучал. Барс ничего не ответил и продолжил лежать в кровати, надеясь, что незваный гость уйдёт. Но стук повторился, потом ещё и ещё раз. Раздражение начало нарастать в груди Барса. Скрежетнув зубами, он вытащил руки из-под голов девчонок и встал с кровати.

Накинув на себя халат, сделал глоток коньяка из недопитой бутылки и направился к двери. Дёрнул её за ручку и зарычал от ярости, увидев Санёчка.

— Какого хрена тебе нужно в такую рань? — В голове Барса тут же промелькнула мысль «Стоп, он же был в рейде. Какого чёрта он делает тут так рано? И почему у него разбита вся рожа»?

— Роман Рафаэльевич! Нас предали! — гундосым голосом выкрикнул Санёчек, и из его сломанного носа потекла струйка крови.

Играла бодрая музыка, девицы в пышных платьях отплясывали так, что кружки эля едва не падали с барной стойки, за которой стоял мой добрый друг Хазэль. Смуглый, как чёрт. Белоснежная улыбка и повадки Малаакского щипача. Да. Захаживая в таверну Хазэля, готовься оставить тут всё до последней монеты. А если будешь бедокурить, то и с жизнью попрощаешься.

— Учитель! — выкрикнула блондинка с добрыми глазами и потянула меня за руку в центр зала. — Идёмте с нами! Отпразднуем наш выпуск!

— Ирис, ты же знаешь. С моей спиной — не до танцев, — отмахнулся я, пытаясь устоять на месте.

— Тогда опрокиньте бокальчик светлого нефильтрованного! За мой счёт! — заявил рыжеволосый паренёк лет двадцати пяти и протянул мне полный бокал.

— За твой счёт? А не ты ли на этой неделе занимал у меня двадцать золотых? — спросил я, принимая бокал из рук Фирела.

Рыжий прощелыга занимал деньги у всей округи, увы, выбить их из него было просто невозможно. Этот шнырь вечно находил предлог, почему ему следует дать отсрочку платежа, или попросту сбегал. Так он поступил и на этот раз.

— Учитель, разве сильнейший маг Дреморы, Михаэль Испепелитель, владыка хаоса, покоритель драконов, глава пламенного ордена, сеятель смерти, столь мелочен, что потребует от своего ученика вернуть долг? — натянуто улыбнувшись, он посмотрел в мои глаза, полные осуждения, и внезапно выкрикнул, зыркнув за моё плечо. — Ого! Да это же…

Уловка старая, как сам мир, но я не хотел портить такое замечательный вечер и обернулся. На этот раз рыжий прощелыга не просто сбежал, но и обратил моё внимание на прекрасный цветок, распустившийся посреди творящегося вокруг хаоса. Моя любимая, она плыла через таверну, словно лилия, скользящая по водной глади. Восхитительное зрелище. Русые волосы, пышные губы, прекраснее Ариа… Стоп!

Краем глаза я заметил на столе, расположившемся посреди таверны, дымящуюся тарелку каши. В голове тут же проскочил странный образ зеленоглазого мальчишки.

— Великий кашевар… — прошептал я.

Что этот бред означал, я ещё и сам не понял, но образ тут же исчез. Какого хрена происходит? Я осмотрел таверну — и вспомнил! Вспомнил то, что резануло по сердцу сильнее мифрилового клинка. Все, кого я когда-либо знал, давно умерли.

Любимая? Она не дожила даже до выпуска этих лоботрясов. Впрочем, и эти бестолочи недолго протянули. Пара сотен лет — и вот они уже решили, что могут перекроить мир под себя. Перекроили. Да так перекроили, что от Дреморы ничего не осталось. А я…

— Я — грёбаный владыка каши! — заорал я во всё горло.

Из управы вальяжно вышел Барс. Меланхоличная улыбка, руки в карманах, насвистывает мелодию, осматривается по сторонам.

— Санёчек, ты про вот этих шнырей говорил? «Они предали, нас всех убьют»… — Барс, кривляясь, передразнил избитого парня и указал пальцем на гвардейцев, рассредоточенных по улице.

Один гвардеец вальсировал с невидимой партнёршей. Другой стоял на коленях и обнимал неизвестно кого. Третий с кем-то спорил. Четвёртый смеялся так, что рухнул на землю и стал кататься по снегу. Одним словом, вокруг творился дурдом.

— Эммм… Ну, они же… — растерянно сказал Санёчек, глядя на происходящее.

— Они, Саша, покойники, — сказал Барс и вытащил из кобуры, спрятанной под мышкой, шестизарядный потёртый револьвер. Барс не спеша осмотрел бойцов, которые решили забрать его голову, и спросил. — Кто, говоришь, воду мутил?