Честное врачебное (СИ) - Поллина Лена - Страница 49

Через несколько резких толчков Демин меня догоняет и громко дышит мне в волосы.

— С днем рождения. — шепчу и щеку выбритую целую.

Демин тихо смеется, через пару выдохов перекатывается на спину и притягивает меня к себе.

— Спасибо. — рвано дышит. — подарок был крышесносным.

Я усмиряя взбесившееся дыхание поворачиваюсь на бок и разглядываю любимые черты.

— Надеюсь это стоило купленного вина и заказанного цезаря.

Вадим вновь смеется и, повернув голову коротко целует меня в губы

— Ну еще бы…

Плотнее прижимаюсь к Демину. Слушая его успокоившееся сердце и размеренное дыхание закрываю глаза.

Потерянная во времени не сразу понимаю, что мы не предохранялись.

И только когда теплая струйка скатывается по моей ноге я поднимаю растерянный взгляд на Вадима.

— Демин…

— М-м-м… — сонно и неохотно.

— Эм...Ты… То есть мы не...Я же могу забеременеть, да?— мне неловко произносить все это вслух.

Вадим веки поднимает и серьезно смотрит мне в глаза.

— Конечно можешь. Видимо ты просто не поняла, когда я сказал, что у нас будет все серьезно. — на последних словах его губы расплываются в довольной усмешке, потому что я свечу влюбленными глазами и зажимаю улыбку.

— Ты хочешь?

— Да…

— Правда?

Он два раза кивает, а затем уверенно добавляет.

— Честное врачебное!

Вадим

— Ты собираешься вести меня домой? — Мою шею щекочет возмущенный шепот.

Пелена сна, которая окутала меня после нашего «забега» медленно улетучивается, и я возвращаюсь в реальность.

Давно меня так никто не выматывал. Мне классно. Тяну уголки губ, сжимаю аппетитную попку и не открывая глаз произношу

— Если только к себе.

Ощущаю на своих губах влажный поцелуй.

Запускаю язык в аккуратный ротик и притягиваю Нику ближе.

Глаза открываю и тону в ее огромных. Я сума схожу от одного ее преданного взгляда. Ее отцу за это надо «спасибо» сказать!

Осуждаю ли я Женихова за его слишком строгое воспитание?

Еще как, блядь!

Двадцать один год девчонке, а он следит за ней, как пес сторожевой.

Я ни сколечко не против, что мне моя девочка досталась чистой, я рад этому.

Но по меркам нашего времени это большая редкость, и что-то мне подсказывает, что кто-кто, а уж Вероника со своей смазливой мордашкой и аппетитными формами могла распрощаться с ней давно.

Это было не ее решение.

Именно это и задевает. Ника не живет своей жизнью и любой ее шаг тщательно продуман и взвешан отцом.

Кроме того, конечно, что сейчас происходит. Тут моя девочка пошла на риск.

В меде она тоже не по своей воле оказалась...

Вывод напрашивается сам собой — вырезать отца из ее жизни придется скальпелем. Его забота вросла в нее посторонним предметом.

Скальпелем орудовать мы умеем. Труда не составит. Но надо это сделать деликатно, что бы мажорке больно не было от «операции».

Вряд ли она когда-то будет с мужчиной на равных, ведь она привыкла быть ребенком и подсознательно она ищет себе «папу».

Я — идеальный вариант.

Не только потому, что я старше и люблю ее. Я, в отличии от других, не буду ею пользоваться и смогу научить самостоятельности.

Дам тест, где не два варианта ответа, выгодные только мне.

Я буду задавать ей открытые вопросы и учить принимать решения самостоятельно.

Вероника живет не своей жизнью. Это читается в каждом ее натренированном взгляде, в защитной желчи и, высокомерии.

Ведь она даже ворвавшись в мою квартиру сразу начала меня оскорблять. Хотела, но при этом оскорбляла, словно подсознательно защищалась.

Я больше чем уверен, что фразу « мужикам нужно от тебя лишь одно» эта девочка слышит на завтрак, обед и ужин.

Вероника забирается на меня и проходится по моей шее языком.

Жадно вдыхаю через сомкнутые зубы выдавая глухое щипение.

Сжимаю упругие ягодицы и голодным стояком упираюсь во влажные складки.

Хочу...

До одури...

Но сорваться не могу! Нике нужна передышка.

— А ну слезай. — шикаю на свою девочку и ссаживаю ее на постель.

Разочарованные глазки хлопают густо накрашенными ресницами.

— Ты чего? Ты же хочешь меня, я вижу.

Вот опять? В каждом жесте читается покорность.

— Тебе нельзя, Ника. Давай тебя побережем. — целую в щеку и, скатившись с кровати отправляюсь в душ.

Настраиваю воду и вздрагиваю, когда прохладные капли брызгают на разгоряченную от мыслей голову.

Раскрытыми ладонями упираюсь о стену и прислоняюсь лбом к прохладному кафелю.

Ели честно, мой градус очарования Вероникой сегодня успел скатиться до отметки «ноль». Получилось это случайно.

После фотосессии я попросил Машу отправить мне пару необработанных кадров. Маме хотел переслать для успокоения, что сын ее определился. Уж не знаю было бы это для нее успокоением или нет?

Идея как-то случайно пришла и мой влюбленный мозг посчитал, что сюрприз удастся.

Удался, блядь!

Последним чатом была переписка с Кощеевым, ну я и перепутал. Так торопился, что фотки ушли не туда.

Увидев фото этот долбаеб мне перезвонил ну и зерно сомнения посеял.

Это сейчас я понимаю слова Кощеева, и скорее всего этими словами Вероника его отшила но тогда, его эти «Уже узнал ее маленький секрет или еще не заглядывал ей в трусы» выбил из меня остатки воздуха.

Придушить хотелось обоих.

Когда мы обедали я уже даже рассуждал, а не бросить ли идею затащить Нику в постель…

Блядь!

Варианты были разные: начиная от того что она беременна и заканчивая тем, что у нее там портрет отца набит! Но к тому, что меня по-настоящему ожидало я не был готов совершенно.

Правда уже подумал, что Ника так просто отдалась Кощееву, а потом со своим Артемом поехала. Разочароваться в ней успел так, что противно стало.

Горечь была приторная. Даже две сигареты выкуренные подряд не заглушили ее.

Но и отпустить Веронику не смог.

Когда узнал о настоящем секрете, как истинный самец обозначил «мое»

Мог следы где угодно оставить: на животе, на простыне, но я оставил в ней.

Что бы проросло и родилось! Мое!

Сейчас уже думаю, что погорячился!

В ее отца превращаюсь! Не оставляю права выбора, а пру, как танк и твержу упертое «мое»

Поехавший Дамблдор.

А Гермиона оказалась лакомым кусочком. Эксклюзивной сладостью, которую хочется забрать себе. Так забрать, что бы у всех на виду. Что бы все знали, что «моя» и тронуть не смели!

Говорю же— умом поехал.

Открываю тюбик и щедро лью в раскрытую ладошку пахучий гель.

Быстро растираю его по рукам и груди сгоняя пену вниз.

Мысли смываю туда же. Голова уже пухнет от размышлений.

Выйдя из душа застаю Нику сидящую на кровати по-турецки скрестив ноги.

Только подойдя ближе замечаю, что она разговаривает с кем-то по телефону.

— Да поняла-поняла. — устало глаза закатывает и ловит меня в фокус.

На губах ее расплывается счастливая улыбка и тут же отражается на моем лице. Ничего поделать не могу –растягиваю губы, как идиот.

Поплыл ты, Демин…

— Мам, мне пора идти. Я тебя услышала. — Ника рвано выдыхает и хватается за мои плечи, потому что я делаю из нее очень плохую девочку.

Шею целую, а руки мои уже спустились ниже и пальцы, нырнув в теплую влагу сейчас унесут эту хорошенькую Гермиону на вершину блаженства.

— Мам, пока— торопливо выпаливает и трубка с глухим стуком приземляется на кровать.

— Демин блин… — Ника дышит тяжело и к губам моим тянется.

Она такая потерянная. По ней видно, как отчаянно она пытается понять, что с ней происходит. Мне не привычно видеть такие эмоции. Это заводит.

— Нравится, мелочь? — ухмыляюсь и зубами захватываю ее нижнюю губу.

— Мхм..— Вероника тяжело дышит и пытается схватить ртом воздух, я сминаю ее губы в поцелуе и ее сладкие стоны растворяются во мне. Мы летим… Я готов вечность смотреть на то, как моей девочке хорошо.