Идущие на смерть приветствуют тебя! (СИ) - Тыналин Алим - Страница 33

Про императора, конечно же, не забыли. Больше того, казнь не начинали, потому что ждали, когда я приеду и прикажу начать процедуру.

— Мне обязательно туда ехать? — спросил побледневший Алетий, подойдя ко мне перед тем, как мы въехали в амфитеатр. — Император, я человек с тонкой и чувствительной душой, пожалуйста, избавьте меня от этого зрелища.

— Я был бы рад и сам отсутствовать, но мое присутствие обязательно, — ответил я. — Ну, а вы можете нажать, я вам разрешаю. Займитесь делами науки и образования для народа, может быть, вы сможете воспитать из юных римлян более просвещенных и гуманных граждан. И тогда такого рода казни не потребуются.

Поскольку медлить больше было нельзя, я отпустил Алетия и еще нескольких чиновников во дворец, а сам въехал в амфитеатр. Люди при виде меня отнюдь не разразились приветственными криками, наоборот, они молчали и едва слышно хлопали.

По арене круг почета сделать было невозможно, поскольку она изменилась до неузнаваемости. Теперь арена была огорожена решетками, а в покрытие вбили столбы. К столбам привязали мужчин и нескольких женщин, которые кричали от ужаса, а в глубине амфитеатра, там, где находились другие выходы, теперь согнали различных хищников: львов, леопардов, тигров, волков и медведей.

Звери пока что тоже были привязаны к решеткам и бесновались в своих клетках. Зрители, что находились рядом с этими клетками, подходили и наблюдали за животными издали, а те, приученные уже к человеческому мясу и специально натасканные нападать на людей, кидались на решетки и старались вырваться на свободу. Зрители наблюдали совсем немного, а потом отходили, испуганные свирепостью хищников.

Я поднялся в свою ложу вместе со свитой и уселся на трон. В этот раз, организаторы видимо, изощрялись в жестокости и соорудили мою ложу так, что она нависла прямо над ареной и подо мной не было мест для зрителей.

Я мог наблюдать за казнью сверху и видеть все в самых разнообразных деталях. Больше того, поскольку я приказал, чтобы мою ложу сделали крытой, теперь в ней, помимо меня, могло поместиться только двое-трое человек. Я приказал сделать так, чтобы люди не видели отвращения и ужаса, которые наверняка будут посещать мое лицо во время экзекуции.

Тем более, что я не собирался находиться здесь слишком долго. Хватит с меня и начальных минут казни. Я поприветствую народ, посмотрю самое начало и потом могу спокойно скрыться из ложи, напялив на себя плащ с низким капюшоном. Вот как я собирался сделать, но намерениям моим не суждено было сбыться.

Как только я показался вложе и приветствовал народ, мне ответили скудными криками, а затем глашатай объявил имена преступников, перечисляя злодеяния, ими совершенные. Закончив, он приказал выпустить животных из клеток.

Смотрители открыли клетки, перерезали путы и хищники с рыком выбежали на арену. Преступники вели себя по-разному. Кто-то закричал от ужаса и начал умолять о пощаде, кто-то лишился чувств, а кто-то молился богам. Некоторые преступники просто молча смотрели на зверей. Осужденные женщины завизжали, так громко, что у меня заложило уши.

Почти сразу звери напали на нескольких людей и загрызли их в два счета. Несчастные были привязаны и не могли сопротивляться или убежать. Хищники начали раздирать их окровавленные тела на куски, огрызаясь друг на друга, а затем и вовсе вступив между собой в драку.

Женщины-преступницы, уж не знаю, за что их сюда запихали, потеряли сознание и не могли оказать сопротивление, а вот двое преступников-мужчин взобрались на столбы, насколько позволяла веревка и избежали печальной участи своих собратьев.

Медведи подошли к столбам и пытались скинуть их, раскачивая изо всех сил, но мужчины держались и не падали. Но им повезло ровно до того момента, пока не появились леопарды. Они быстро взобрались наверх и напали на ловкачей, а затем быстро сбросили их вниз.

Вся арена покрылась телами преступников и их кровью.

— Ну как, тебе нравится? — спросил сзади знакомый женский голос.

Я обернулся и увидел Новию.

— Куда ты пропала? — спросил я. — Мне надо знать, где находится сенатор.

Новия попросила Родерика выйти из ложи и оставить нас. Телохранитель поглядел на меня и я подтвердил ее просьбу. Разговор не предназначался для чужих ушей.

— Ох, Ромул, ты уверен, что хочешь знать все об этом сенаторе? — спросила Новия, подойдя ко мне ближе и проведя рукой по моей груди. — Может быть, мы сможем заняться чем-нибудь иным, пока нас никто не видит? Давай задернем шторы ложи и останемся одни.

— Ты можешь сейчас думать об этом, когда там происходит такое? — спросил я, указывая на арену.

— А почему нет? — спросила Новия и положила мою руку себе на грудь. — Ты чувствуешь, как я возбуждена кровью и криками жертв? Я хочу, чтобы ты взял меня прямо здесь и сейчас.

Несмотря на весь ужас ситуации, я невольно почувствовал возбуждение. Может быть, и в самом деле попробовать трахнуть ее, подумал я. Девушка подошла ко мне еще ближе и поцеловала в губы. Я посмотрел ей в глаза и вздрогнул, потому что она вовсе не закрыла их, а пристально смотрела на меня.

Здесь что-то не так, решил я, оторвался от нее, глянул вниз и едва успел избежать предательского удара кинжалом, который Новия хотела вонзить мне в живот во время поцелуя.

— Великий Боже, — прошептал я, отшатнувшись назад.

— Ах ты сука! — закричала Новия и бросилась на меня. — Нимногений, я сделаю все ради нашей любви!

Я едва успел пригнуться, а девушка налетела на меня, кольнула в спину, затем не удержалась и со всего маху перескочила через меня. Я не успел ничего сделать, как она выпала из ложи прямо на арену.

Зрители взволнованно закричали, а на девушку тут же набросились два тигра.

— Помогите! — закричала Новия, но тигры мгновенно разорвали ее на куски.

Я едва успел подняться и поглядеть, как погибла девушка. Меня колотила сильная дрожь.

В ложу вбежали Донатина и Родерик.

— Беда, император, — сказал магистр тайных дел. — В городе восстание, самое большое из всех, что видел. Надо срочно возвращаться во дворец и собирать все силы. Против вас выступили все партии, народ и сенаторы из других городов. Это самая большая буря, какую только можно было ждать.

Смысл того, что сказал Донатина, не сразу дошел до меня. Почему-то я в первую очередь заинтересовался, что он делает в городе, когда должен искать беглецов на Фламиниевой дороге.

— О чем это ты болтаешь? — спросил я. — Не нашел Веттониана, Бланда и других, а теперь придумал какое-то восстание?

— Ты слышал, что я сказал тебе, щенок? — ответил обычно всегда почтительный Донатина. — Ты по самую макушку в дерьме и погружаешься все глубже и глубже. В городе творится нечто невероятное, я такого никогда не видел. Вся Римская империя поднялась против тебя.

— Да ты шутишь, — сказал я пораженно и посмотрел на Родерика.

Мой телохранитель кивнул.

— О чем таком ты болтаешь? — снова спросил я и тут Донатина поднял руку, призывая меня к тишине.

Поначалу я ничего не слышал, кроме рычания зверей и криков взбудораженной толпы. А затем вдруг до меня донесся приглушенный шум, далекий, будто нарастающая буря. В этом гуле различались отдельные протяжные вопли, похожие на волчий вой, но я понял, что их издают человеческие глотки.

— Нет, — сказал я. — Только не это.

— Надо уходить во дворец, император, — сказал Донатина и схватив меня за руку, потащил из ложи.

Но нет, в таких случаях нельзя доверять никому, даже ближайшему окружению.

— А как мы поедем? — спросил я, вырвались из его хватки. — Напрямую по Кардо Максимус?

Донатина схватил меня и повел дальше.

— Ты что не понимаешь, что они в любой миг могут появиться здесь? Ты самая главная их цель, если они поймают тебя, все пропало.

Мы вышли из ложи и быстро направились к выходу из амфитеатра. К счастью, для этого не нужно было спускаться к арене, от моей ложи к воротам имелся отдельный проход. Я подозвал на ходу Герения и приказал: