Идущие на смерть приветствуют тебя! (СИ) - Тыналин Алим - Страница 23

Мы с новой силой возобновили свои занятия любовью, теперь уже никого не стесняясь. Под конец я уже не сдерживал сюда и проникал в Лицинию как можно глубже, а она громко стонала. Наши бедра влажно шлепались друг о друга. Вскоре наступил финал и я выплеснул в нее долго сдерживаемое наслаждение, а сама девушка тоже вытянулась во весь рост и простонала: «Как же хорошо, как хорошо, милый».

Вскоре после этого, усталые, грязные и обессиленные, но при этом полностью довольные, мы выползли из-под клинии.

— Это было так волнующе, — сказала раскрасневшаяся Лициния, поправляя волосы и натягивая тунику на себя. — Я чуть с ума не сошла от страха.

— Но ты ведь не жалеешь об этом? — спросил я. — Это ведь было возбуждающе?

Девушка кивнула.

— Ты просто сумасшедший, — сказала она. — Я никогда не встречала никого безумнее тебя.

Мы привели себя в порядок, но я не торопился выходить из квартиры. В инсуле все еще раздавались крики местных обитателей и наших преследователей, обыскивающих их жилища. Мы присели на ложе и слушали, что происходит вокруг.

— Пить хочу, — сказала Лициния.

Вода, которую принес помощник для Регула, испачкалась окровавленными тряпками. Мы подождали еще немного, пока на улице не стемнело.

К тому времени все вокруг утихло и мы выбрались наконец из квартиры, а затем из инсулы. Прошли еще немного и наткнулись на контуберний, десяток солдат, разыскивающих меня и освещающих дорогу факелами.

Теперь мы могли добраться до дворца без сопутствующих неприятностей, хотя риск нового нападения никто не отменял. Еще по дороге нам встретился Марикк с двумя контуберниями, он тоже рыскал по городу, обыскивая все близлежащие кварталы.

Я вернулся к себе около полуночи. Не успел я помыться, как Лициния потребовала немедленно освободить отца.

— Ты обещал сразу отпустить его, как только мы придем во дворец, — напомнила она. — Тем более, что сейчас уже ночь и этого никто не увидит.

После всего, что мы пережили сегодня вечером в инсуле, я не мог отказать ей.

— Хорошо, пусть его приведут в мои покои, — сказал я. — А ты уговори его присягнуть мне на верность. И пусть больше не участвует в подстрекательстве к мятежу.

Ее отец оказался сговорчивым малым. Он согласился выйти из партии прасинов и дал клятву, что больше не будет участвовать в заговорах против меня. Я приказал освободить его и Лициния увела его домой, я выделил им конвой для сопровождения.

Вслед за этим ко мне пришли Донатина, Атальф, Таник и Бамбали.

— Все готово, император, — доложил Таник с легким поклоном. — Комиты и советники курий ждут с самого вечера.

— Отлично, — ответил я.

Слуги и рабы надели на меня новую шелковую тунику с золотистой вышивкой, затем алый плащ, возложили на голову императорскую диадему, а на шею повесили золотую цепь. В руки я взял тяжелый скипетр, чего не делал уже давно.

Спустившись на первый этаж я в сопровождении ближайших соратников направился в тронный зал. Комиты, советники и факционарии партий левков и русиев, а также оставшиеся члены партии прасинов и венетов встали со своих мест по моем появлении.

Сидеть остался только мой дражайший дядя Павел, он насмешливо поглядел на меня и даже не дал встать двум моим сонным братьям, которых тоже притащил на это заседание. Ладно, пусть этот пес показывает клыки, я тебя еще посажу на короткую цепь.

Сам я тоже уселся на массивный трон, где вместо ножек были изваяны мраморные фигуры сфинксов, сидящие на задних лапах с обнаженными грудями. Набрал полную грудь воздуха, поднял руку и не стал провозглашать долгое вступление. Надо приучать римлян к стилю двадцать первого века, говорить кратко, без долгих прелюдий, по существу.

— В связи с недавними событиями, неоднократными покушениями прасинов на особу императора, подстрекательством к мятежу и разрушению города я решил упразднить эту партию, — сказал я громко и слушатели ошеломленно зашептались между собой. — Партия прасинов подлежит уничтожению на всей территории Западной Римской империи. Вместо нее учреждается партия «золотых», они будут называться аурумы. И вот ее новый факционарий в Равенне.

Я поднял руку и из задних рядов вышел неприметный молодой человек, смуглый, худой, низенький, с крупной овальной головой, напоминающей дыню. Быстро поднялся ко мне и встал рядом с троном.

— Это известный торговец и путешественник Сергий Ората, — продолжил я. — Все вы наверняка слышали о нем и об его походах на юг Африки и контактах с дикими племенами, пожирающих своих соплеменников. Кроме того, он успешно ведет торговлю с египетскими и сирийскими купцами. Такой отважный и опытный человек вполне достоин поста факционария новой партии.

Все присутствующие, кроме посвященных, молчали, пораженные неожиданным известием.

— А как же предстоящие игры Квинкватрий? Они ведь начинаются уже завтра! — выкрикнул со своего места Траян. — Прасины в них не будут участвовать?

Кажется, я уже сказал, что партия «зеленых» расформирована, значит да, не будут. Но для дубоголового главы русиев надо, конечно же, дать дополнительное объяснение.

— Да, теперь прасины участвовать не будут, — терпеливо сказал я. — Те экипажи, которые прибыли из иных городов, могут выбрать любую другую партию по своему желанию либо могут выступить от своего имени самостоятельно.

Вперед стремительно вышел Фальк и слегка поклонившись, спросил:

— Дозволено ли узнать, император, что теперь будет с венетами? Они будут участвовать в играх без затруднений?

То, что они так активно интересовались другими партиями, конечно же, вполне объяснимо. Чем меньше или больше участвуют партий в гонках, тем шире возможностей для выигрыша или проигрыша. Особенно, когда речь идет о таких крупных политических движениях.

— Факционарий партии венетов признал все свои ошибки, — сообщил я. — Он сообщил, что по собственной глупости поддался коварным увещеваниям главы партии прасинов и соблазнился его посулами. Он раскаялся в содеянном и в наказание к своим проступкам будет отстранен от управления партией. На его место временно заступает протоспафарий венетов Юлий Страбон.

Страбон, высокий худой человек, весь в темно-синих одеждах, немедленно появился из-за колонны, где стоял до поры до времени. Также, как и Бамбали, он согласился отречься от своего начальника и за это я обещал в ближайшем будущем сделать его главой партии «синих».

На самом деле, Бланд, конечно же, вовсе не признавал еще никаких своих ошибок и продолжал упорствовать в подземелье, также как и Веттониан. Поэтому, само собой, они еще долго будут сидеть в тюрьме и ждать решения своей участи после проведения игр.

Поскольку других вопросов у публики больше не возникло, я закончил объявление и распустил собрание. Впрочем, на ранее утро назначен прием посетителей и прибывших команд из других городов, поэтому вскоре они соберутся снова, чтобы участвовать в церемонии. В общем, вскоре мы все увидимся вновь, в шумной и веселой компании.

А пока что сразу после этого судьбоносного заседания я позволил себе развеяться и понежиться, но не отдыхая в собственной бане, а в компании ближайших помощников: Донатины, Лакомы, Эрнака, Евмена, Таника и Бамбали. Также к нам примкнули Парсаний и Герений, бывшие слуги, а сейчас довольно могущественные чиновники, от слова которых зависели судьбы многих людей. Особо это касалось Парсания, ныне вознесенного в сан всадника фрументариев, одного из высших государственных лиц в империи.

Кроме того, к нашей вечеринке присоединились и новоявленные партийные лидеры, Сергий Ората и Юлий Страбон. Я хотел сделать из них послушных домашних животных, чтобы прежде непокорные факционарии кушали из моих рук, позволили чесать за ушами и вообще прыгали в воздух по моей команде. Хватит уже, довольно, прошли те времена, когда главы партий могли иметь мнение, отличное от моего.

Мы расположились в триклинии в моих покоях. Рабы принесли деликатесных кушаний и ароматных вин, и мы приступили к трапезе. Само собой, за столом не умолкала беседа. Дело было ночью, скоро рассвет, но видимо, мне сегодня отдохнуть не удастся. Может, удастся выкроить полчасика перед восходом солнца.