Муля, не нервируй… Книга 2 (СИ) - Фонд А. - Страница 43

Белла посмотрела на всех горящими глазами и сказала:

— Ах, как это всё романтично!

И все были согласны.

Полина Харитоновна, Лиля, Нонна и Муза пошли накрывать стол, Герасима приобщили носить тарелки, Печкин и Ложкина молча уединились у себя в комнате и больше никому не открывали, а мы с Беллой остались в её комнате одни.

— Муля, — сказала она нетрезвым голосом, — вот почему так?

Я развёл руками: мол, и сам в шоке, ну, а что делать?

— Вот ты как забросил носок в таз Фаине Георгиевне, так всё и началось…

Я напрягся. Неужели она вычислила, что я попаданец, что я не Муля? В смысле, не тот Муля. а другой?

Но Беллу тревожило совсем иное, и она повела речь не о том:

— Муля, — сказала она, — вот я за тобой наблюдаю, наблюдаю…

Я аж вздрогнул.

— Ты Жасминова с Гришкой помирил, Гришку с Лилей помирил, Гришку с Полиной Харитоновной помирил, Жасминова с Полиной Харитоновной помирил, Фаине Георгиевне роль нашел, Ложкину замуж выдал, Герасима вот скоро женить будешь, Музу успокоил и кота ей нашел…

Я кивнул, мне аж отлегло. Главное, она не догадалась, что я попаданец.

— И вот всем-то ты, Муля, помог, — Белла обличительно ткнула в меня указательным пальцем, — а почему ты мне не помогаешь⁈ Я что, по-твоему, самая негодящая, да⁈

Глаза её налились слезами. И я сказал, положив руку на сердце:

— Я всегда готов вам помочь, Белла!

— Ну, так помоги! — фыркнула она.

— В чём помочь? — не понял я.

— Я тоже хочу, чтобы моя жизнь… чтобы моя жизнь… — она всё никак не могла подобрать эпитет.

И я пришёл на помощь:

— Не была столь беспросветной и серой? Чтобы жизнь обрела смысл? И каждый день был интереснее, чем предыдущий?

Белла ошарашенно уставилась на меня, словно я раскрыл её будущее. И кивнула.

А я добавил:

— Хочется счастья?

Белла опять кивнула.

— Только вы не знаете, какое оно у вас должно быть, счастье, да?

— Д-да… — выдавила из себя Белла и заплакала, — помоги мне, Мулечка-а-а…

Я обрадовался. Если с Музой на данный момент всё было более-менее понятно, у неё сейчас этап, когда она отмякает душой, дальше мы, конечно, будем ещё работать. То с Беллой было гораздо сложнее. У дамочки был не самый простой характер, и я совершенно не представлял, как к ней и подступиться. А тут вдруг она сама проявила инициативу. Добровольно, так сказать.

И это прекрасно укладывалось в наш с Фаиной Георгиевной спор по поводу «Успешного успеха» и правильной стратегии.

Но так сразу соглашаться было нельзя. Белла была из той категории людей (хотя все люди, в основном, такие), которые совершенно не ценят, если что-то им преподносится на блюдечке.

Поэтому с нею нужно было поторговаться (для виду, конечно же). И я сказал:

— Могу помочь и подсказать, Белла.

Белла обрадовано вскинулась:

— Ну, так говори!

— А что мне за это будет? — ворчливо сказал я.

— Какой ты меркантильный, Муля! — надулась Белла.

— Да, я такой, — комично приосанился я, и Белла не выдержала, захохотала (да и пьяненькая она была к тому же).

— И что ты хочешь? — спросила она кокетливым тоном, каким умеют разговаривать только красивые женщины, уверенные в своей неотразимости, даже, если от красоты больше ничего почти не осталось.

— Вы мне будете должны услугу, — сказал я.

— Какую? — напряглась Белла.

— Когда придёт время, я скажу, — напустил таинственности я.

Белла недовольно фыркнула:

— Я надеюсь, с третьего этажа выпрыгивать не надо будет?

— И даже голышом по Москве бегать не надо будет и кричать «Мяу», — усмехнулся я, и Белла опять рассмеялась:

— Всё не привыкну, какой ты шутник, Муля! Ну, говори же!

— Всё просто, — пожал плечами я с видом кота Матроскина, — есть у меня одна идея…

— Что за идея? — прищурилась Белла и с подозрением посмотрела на меня.

Я улыбнулся таинственной улыбкой (правда в исполнении хомяка-Мули, она должна была бы получиться придурковатой, но люди в это время были не избалованы Голливудом совершенно, так что вполне сойдёт и за таинственную).

— Я предлагаю вам стать свахой, — усмехнулся я, рассматривая отвисшую челюсть у Беллы.

— Ты совсем с ума сошел, Муля! — возмутилась она. — Я-то думала, то мне что-то дельное предложишь, а ты издеваешься!

Она надулась и мрачно произнесла:

— Пошли лучше помогать соседям накрывать стол.

— Погодите, — покачал головой я, — а чем вам не нравится идея стать свахой?

— Ну, и как ты себе это представляешь? — покрутила пальцем у виска она, — я что, должна бегать за девками и искать им мужиков?

— Именно так, — кивнул я.

— Я не сводня, — буркнула Белла. Но из-за стола не встала, так что подсознательно идея была ей интересна, просто она ещё не готова была признаться даже самой себе.

— Не сводня, — согласился я. — Но вы смотрите на эту роль негативно…

— А что тут может быть хорошего? — фыркнула Белла.

— Да много чего, — пожал плечами я, — идея служения людям, дарение им высшего счастья — это хорошо, это не стыдно.

— Да какое там может быть счастье? — опять фыркнула Белла.

— Сколько женщин после войны остались одинокими? — пояснил я, — сколько потеряли мужей и стали вдовами в молодом возрасте? Да в любом возрасте! А сколько девчат не нашли себе женихов, потому что мужчин не хватает…

Белла посмотрела на меня каким-то затуманенным взглядом, но промолчала и даже фыркать не стала. Задумалась.

А я продолжил ковать железо пока горячо:

— Тогда почему вы считаете, что помочь всем этим женщинам обрести своё счастье — это плохо? Почему вы называете это таким уничижительным и некрасивым словом, как сводня?

Белла молчала.

— Не молчите, — сказал я, — решайтесь.

— А если они не хотят замуж?

— Так я же не говорю, что всем насильно причинять добро, — развёл руками я, но большинство женщин воспитываются социумом на протяжении всего человечества так, что у вас всех уже на генетическом уровне заложено, что счастье женщины может быть только в любви. А для этого нужно иметь семью. И вот я и предлагаю вам дарить всем этим одиноким и обездоленным женщинам возможность любить и быть любимыми.

— Ты ошибаешься, Муля, — устало покачала головой Белла, — не всем женщинам нужна любовь и семья. Многие, как ты говоришь, потеряли любимых на войне и других не хотят. Не хотят предавать память, понимаешь?

— Вполне верю, что есть и такие, — кивнул я, — но большинство тоскуют о сильном плече. Причём в любом возрасте, Белла. Вот посмотрите на ту же Ложкину? Какая она была до того, как Пётр Кузьмич её увидел, и какая она стала сейчас. Это же две разные женщины. И внешне, и, главное — внутренне.

Белла спорить не стала, кивнула.

— Но главное, она же счастлива, — продолжил я. — А на Герасима посмотрите.

Белла хихикнула:

— Орёл!

— Да, орёл, — сказал я, — а почему орёл? Потому что почувствовал свою нужность. Они решили заключить фиктивный брак с Нонной. Потому что у неё проблемы с пропиской…

— Я знаю, — сказала Белла.

— Ну вот, он и решил ей помочь. И сам почувствовал себя кому-то нужным. Пусть ненадолго, пусть на время, но он нужен ей. И посмотрите, как он воспрял, — сказал я.

— Что-то кажется мне, что не фиктивный у них этот брак получится, — ехидно хмыкнула Белла.

— И хорошо! — горячо воскликнул я, — Что светит Нонне дальше? Она уже вошла в возраст, ничего не добилась, юные актриски подпихивают в спину. И хорошо, что она вовремя это сообразила и стала искать другие варианты!

— Да, — тяжко вздохнула Белла, — я вот жизнь прожила, уже горизонт перед глазами, а ничего и не было у меня.

— Какие ваши годы! — усмехнулся я, — станете свахой, выберете себе самого лучшего!

— Да ты что такое говоришь, Муля! — вспыхнула Белла, — куда мне замуж! Я пожилой человек, мне уже на тот свет скоро пора!

— Ну и что? Даже если и скоро, то пусть последние годы пройдут в любви и заботе. Ещё раз на Ложкину посмотрите.