Два семестра волшебства (СИ) - Кальк Салма - Страница 8

— У нас получилось, да? — захотелось посмеяться. — Все живы, я надеюсь?

Подскочил на ноги, поднял за подмышки возившуюся выскочку, глянул вниз — студент тоже встал на ноги и поднимался наверх.

— Я кому сказала — семь с половиной? — поинтересовалась выскочка. — Вы не отличаете семь от семнадцати?

Чему их там учат, этих артефакторов?

— Но получилось же, да? Вы не ушиблись?

Она пробормотала под нос что-то, очень похожее на «не ваше дело».

— Показывайте рубашку.

Ирвин ухмыльнулся.

— Момент.

Молниеносно расстегнул запонки на рукавах, а потом и пуговицы, и под усмешки студентов медленно снял. Ну а что, ему стесняться нечего, он объективно хорош.

Правда, выскочка смотрела, сощурившись, того и гляди, укусит.

— А сейчас так же, как в первый раз. Всем ясно?

Ясно было всем, они взялись… и сделали. И хорошо.

Уж конечно, это была не единственная ирвиновская рубашка, но в чистом жить всяко приятнее, чем в нечистом.

— Я полагаю, теперь вы наконец-то оденетесь, — прошипела выскочка и сверкнула на него глазами.

— Непременно. Благодарю вас, о несравненная госпожа Донован, без вашей помощи мы не одолели бы этого коварного и упорного врага, — он поклонился, не выпуская рубашки из рук.

Она молча кивнула, развернулась и пошла себе — стуча каблучками по полу.

— Что же, господа, бывает и так, — заметил Ирвин студентам, одеваясь. — И будет правильно, если мы ещё как-нибудь поблагодарим госпожу Донован за помощь, без неё мы бы не справились.

— Мы подумаем, — серьёзно сказал Джейсон Стэнтон.

Глава шестая, в которой жизнь продолжается

До родной кафедры общей артефакторики Айлинн дошла только на следующий день. Потому что этот невозможный человек Бакстон пошёл за ней к профессору, там произнёс целую речь о том, что если бы не она, Айлинн, с грязью на потолке никто никогда бы не справился.

Айлинн удивилась, потому что — ну, она ж ничего необычного не сделала, просто решили вопрос, да и всё. Живём дальше. Однако, пришлось выслушать ответную речь от профессора Довса, и ей даже стало не по себе, потому что она не могла вспомнить, когда ей в последний раз говорили столько комплиментов. Она же не сделала ничего особенного? Отец всегда говорил, что нужно просто делать, что можешь и что должен, да и всё. Мама была с ним согласна. И сейчас Айлинн именно что делает, что может, и что нужно, чтобы кафедра, за которую она отвечает, нормально работала, да?

На следующий день не случилось никаких новых происшествий и форсмажоров, и пока преподаватели и студенты учили и учились, она наконец-то дошла до профессора Сансета. Тот ей очень обрадовался.

— Айлинн, мне каждый день рассказывают, что вы творите какие-то чудеса, — сообщил ей профессор.

— Я просто делаю, что могу, — пожала она плечами. — Надеюсь, что справляюсь.

— Мне кажется, вы отлично справляетесь, — закивал профессор Сансет.

— Тогда я в лабораторию, хорошо?

— Конечно.

Айлинн не обнаружила ключей от лаборатории на привычном месте и просто пошла туда — наверное, кто-то из преподавателей что-то там делает. Студенты попадали в лабораторию артефакторики очень не сразу, потому что — сначала нужно было научиться разным базовым вещам, и это делали в двух оборудованных для практических занятий аудиториях.

И действительно, дверь в лабораторию была не заперта, и там что-то делала в большом анализаторе Джеральдина Смолл, преподаватель чуть старше Айлинн, она тоже должна была нынешней зимой завершить работу над диссертацией и защититься. Джеральдина работала на кафедре третий год, и на её место не покушался никакой Томас Тейблтон.

— О, Айлинн, привет! Скажи, это правда, что ты теперь работаешь у боевиков?

Джеральдина очень общительна, даже чрезмерно, на взгляд Айлинн, но что поделать, коллега.

— Правда, — Айлинн не посвящала коллег в детали и беды своей работы.

— Слушай, как так вышло, что вместо тебя пришёл этот дурак Томас?

— Наверное, на каждой кафедре должен быть определённый процент дураков, без этого не работает, — вздохнула Айлинн.

И почему-то вспомнился Бакстон — как он вчера снимал рубашку на лестнице.

Джеральдина фыркнула.

— Ой, не знаю. На него уже пожаловались студенты, что он не показывает, как надо, а с них требует, чтобы выполняли идеально. Профессор велел им написать бумагу, как положено, заверил, но никуда не понёс и положил себе в сейф под замок. А что там показывать-то, это ж первый курс, там простейшие вещи по связке предмета и силы, — пожимала плечами Джеральдина.

— Ну пускай ещё пожалуются, погромче, может быть, господин Тимс услышит наконец-то.

— На самом деле, мы все жалеем о том, что тебе пришлось уйти. И госпожа Маффет первая.

Госпожа Маффет, дама-артефактор преклонных лет, раньше занималась тем, что присматривала за материальной базой кафедры — обычной и магической, а теперь на неё упала ещё и работа с документами, потому что Томас Тейблтон с той работой, очевидно, не справится.

— Передавай госпоже Маффет привет, — вздохнула Айлинн.

Она хотела попробовать ещё один способ сцепления предмета и силы — если получится, то будет менее затратно, чем обычно. И для этого нужен был прибор, аккумулировавший силу мага, и отдающий её потом, и уже задачей артефактора было — перенаправить в предмет и совместить. Руки делали, а голова думала, и думала о том, что приятно, конечно, слышать о себе хорошее, и ещё — как все тут о ней жалеют, но это же ничему не поможет, правда? Поэтому Томас будет работать здесь, а она — решать проблемы кафедры нестандартных боевых взаимодействий. В конце концов, жизнь не обязана быть справедливой всегда, правда? Она просто такая, какая есть. Или… не обязана быть справедливой лично к Айлинн. Отец всегда повторял, что мир не крутится вокруг неё, и она всегда должна об этом помнить.

Вот, случай вспомнить, да.

Айлинн, будь рада тому, что тебе досталась какая-никакая работа, и не просто так, а в Академии, так что твоя квартира по-прежнему осталась за тобой. Ты справляешься с этой работой, твои новые коллеги (хоть и хотелось сказать — подопечные, но нет, коллеги, коллеги) уже уважают тебя. И если ты кому-нибудь расскажешь, что тебя звал пообедать и что там ещё бывает красавчик Ирвин Бакстон — то те, кто с ним знаком, оценят.

А то, что хотелось другого — ну так мир не обязан предоставлять нам то, что хочется, правда?

Айлинн так увлеклась, что очнулась от мыслей только от того, что на правую руку капнула слезища. Тьфу ты, дожила, сейчас добавишь тут неучтённых примесей! Прекрати жалеть себя немедленно, вдох, выдох, работать!

Пришлось остановить процесс, зажмуриться, продышаться, вытереть глаза, выйти наружу, глотнуть воды, а потом вернуться и начать с начала. И подумать о чём-нибудь другом.

О книге, которую читала в выходные. О том, что нужно написать девчонкам, Кэти и Эмбер, и предложить встретиться. С ними, если что, можно спокойно обсудить все её беды, они поддержат.

Воспоминания о бедах невольно перескочили на Бакстона, в котором эти беды некоторым образом персонифицировались. Ладно, он не занимает ничьё место, наоборот, это место не хочет занимать никто. Наверное, чтобы вот так не встревать — как он.

А ещё снова вспомнилось, как он расстёгивал свою рубашку вчера на лестнице. И поглядывал на неё, будто знает, что у её бывшего не было таких мышц и таких кубиков. А тут и мышцы, и кубики, и глаза, и веснушки.

Айлинн Донован, стоп! Немедленно стоп! Додумаешься ещё сейчас тут до чего-нибудь.

Хотела работать? Вот и работай, пока тебя снова не начали искать с кафедры!

Но Вселенная успела-таки подслушать её мысли. Магический вызов был мощен и игнорировать не вышло.

— Да, господин профессор, я сейчас приду, — ответила она профессору Довсу.

Очистила прибор от остатков силы, закрыла и опечатала. Помахала Джеральдине и побежала на боевой факультет.