Два семестра волшебства (СИ) - Кальк Салма - Страница 42

— Значит, нужно посмотреть. Я так-то кое-где в мире был, но сильно не везде, три года — не двадцать и не тридцать. Нужно наверстать, я думаю. И я хочу, чтобы с тобой. Я вот хочу посмотреть на китов. Говорят, они огромные. И некоторые из них разумные. Но с виду не отличишь. Или ты знаешь, как отличить, ты же кучу всего знаешь?

— А надо? — не поняла она. — Нет, я не знаю, но можно же найти?

И уже, кажется, пошевелилась, чтобы хватать телефон и искать.

— Не то, чтобы надо, но — вдруг получится? Но если тебе интересны не киты, а, например, панды, ты скажи, тогда поедем смотреть панд.

— Поедем? — снова непонимание.

— Ну да. Будет же у нас отпуск? Вот и поедем. Куда-нибудь, куда захотим. Можно просто на какой-нибудь крохотный островок в Океане Покоя, где больше нет никого, а еду привозят на лодке или самолётом. Только ты, я и море — хочешь?

— Я… я не знаю. Я не думала, — и снова не смотрит, да что такое-то!

— Ну так и ладно, это ж ещё не прямо сейчас. Подумаем. Но я хочу поехать куда-нибудь с тобой. Или показать тебе что-нибудь, что видел, или вместе ломануться куда-нибудь, где мы оба не были. Ты вообще любишь путешествовать?

— Моё самое длинное путешествие — из дома сюда, — вздохнула она.

Ну, уже что-то.

— Самолётом?

— Да.

— Над океаном?

— Да.

— Китов видела?

— Нет. Что в них такого, почему ты спрашиваешь?

— Да ни почему, просто так. Мир очень классный, а с такой девушкой, как ты — так и вовсе. Хочу радоваться жизни вместе с тобой. Сейчас вот этому вечеру, ужину, тишине. Мне показалось, что всё неплохо.

— Замечательно, — она наконец-то посмотрела на него. — И спасибо тебе, это чудесный вечер. У меня… немного опыта таких вечеров, я могу говорить или делать что-то не так. Просто… очень хорошо, правда.

— Да ладно тебе, идеальная Айлинн. Ты не можешь сделать что-то не так просто потому, что это — ты. Ты всегда всё делаешь именно так, как нужно. Я даже хочу немного у тебя поучиться, я-то так не умею.

— Я не идеальная, я обычная. И не особо удачливая, вдруг к тебе пристанет моя неудача?

— Да глупости. Моя удача её переломит, там на нас обоих хватит. А потом глядишь, и твоя удача тоже одумается и раскроет глаза наконец-то. Я понял, что вы незнакомы, но вдруг познакомитесь? Я бы посмотрел.

Ирвин понял, что хочет увидеть счастливую Айлинн. Смеющуюся, радостную, спокойную, уверенную. Сейчас она спокойна и уверенна только на работе, если делает что-то, о чём всё знает. Но не одной же работой жить? Вот, нечего.

Задача понятна? Значит, вперёд. А пока — накормить, напоить и спать уложить. И пускай придвинется к нему и спит, и не думает всяких глупостей.

Но всё же неплохо бы узнать, что там у неё за триггеры. Потому что… лучше знать, да. Но это потом, а сейчас — обняться и спать.

Глава двадцать седьмая, в которой Айлинн думает, а Ирвин действует

Снова будильник разбудил Айлинн вовремя, и снова она не поняла, где она и что происходит. Потом вспомнила.

Ирвин уговорил её приехать к нему, познакомил с братом, попросил пойти с ним на день рождения к его матери в субботу, потом они упали в постель и провели там… довольно много времени, да. И если честно, если совсем-совсем честно, ей хотелось ещё.

Ну да, поесть — что там привезли, доставку какую-то — а потом вернуться туда, где начали. Правда, хотелось спать, и неотвязная мысль о том, что снова не удастся выспаться, и потом она снова будет зевать на работе, и медленно думать, пробралась в голову и никак не хотела уходить.

И вообще — уже второй вечер она не читает ничего по теме, не описывает сделанные днём опыты. Ещё три штуки, и можно будет подводить черту. Это то, что нужно. А хочется… вообще ничего не делать, примерно как Ирвин, и только когда уже станет совсем невмоготу, подскочить и побежать. Вообще, она может ничего этого не делать. Работа на кафедре не требует от неё особых сил. Успеет. Можно расслабиться и вернуться к диссертации когда-нибудь потом. Всё равно её никто не торопит. Только вот… сможет ли она потом? Не будет ли поздно?

И когда это — потом?

Она и без того потратила два года на чужую, как она сейчас понимала, жизнь и работу. И осталась не у дел. Сейчас ей не нужно тратить жизнь на чью-то работу, и даже когда она автоматически предложила помощь с подготовкой статьи, Ирвин тут же затормозил её — мол, если сам не справлюсь, то попрошу помощи. Это было… да нормально это было, вот. Ей дома говорили ровно так же — вот если ты попробовала и сама не справилась, тогда приходи и рассказывай, и мы поможем. Правда, братик Ронан начинал верещать, что у него ничего не выходит, ещё даже не попытавшись что-то начать, но когда Айлинн однажды сказала об этом маме, та только вздохнула. Понимаешь, дочка, он же не справится, сказала она тогда. На секунду стало обидно — он, значит, не справится, а она должна справляться? Но потом пережилось и забылось. А сейчас вот, значит, вспомнилось.

Помогали ли Ирвину дома? Или говорили — он старший, сам должен всем помогать, как у неё дома говорили Патрику? Правда, Патрик злился и не помогал никому. А Ирвин как-то разруливает дела остальных. Как поняла Айлинн, брат обращается к нему обсуждать неприятности отцовской предвыборной кампании, сестрёнка зовёт навести порядок в школе, а ещё одну сестрёнку она, видимо, увидит в субботу.

Все эти мысли оставили ощущение общей неправильности жизни, хотя — ещё совсем недавно всё было очень хорошо. Айлинн и не думала, что с мужчиной может быть настолько хорошо. И что её упорядоченную голову может сносить от одного взгляда серых глаз. Взмахом рыжего хвоста. Прикосновением кончиков пальцев. Но это было там, в спальне, а сейчас она стояла в ванной, умывалась и таращилась на себя в зеркало. Ей показалось, что футболка коротковата, натянула посильнее. И так почти как платье. Надо было взять домашние шорты, а она забыла. Или… они тут вдвоём, а больше никого не волнует, во что она одета?

Видимо, все эти мысли были большими буквами написаны на её лице, потому что Ирвин посмотрел-посмотрел, усадил её на колени и принялся заговаривать ей зубы. А он это умеет отлично, у неё уже были шансы убедиться.

Киты какие-то панды, моря, путешествия… это всё из какой-то другой жизни, в мире Айлинн Донован ничего такого нет. Не было. Вдруг она что-то потеряла?

Вообще ей даже девчонки говорили, что она слишком уж зарывается в учёбу, работу и мужчину. Прошлого мужчину, конечно же. Правда, Кэти сама большой мастер закопаться в учёбу и работу, а вот Эмбер вполне так умела совмещать и работу, и науку, и личное.

Зато Кэти защитилась и профессор, и этого у неё уже не отнять, а Эмбер и на родной кафедре места не нашлось, и жених бросил. И вот попробуй пойми, что важнее.

А может быть, не нужно ничего себе говорить и ни о чём думать? Она же только-только пробует, как это — с другим мужчиной, совсем не похожим на Стивена. Ей не раз говорили, что она слишком много думает и слишком быстро делает выводы.

Вообще в научной работе она совсем не такая, и не делает тех самых поспешных выводов, пока не проведёт достаточное количество экспериментов и не убедится, что уже можно. Так почему же с людьми-то иначе?

Ирвин засопел во сне и придвинулся к ней ближе, прижал к себе сильнее. А она наконец-то заснула… до будильника.

А после будильника поднялась, поцеловала его, сказала ему спать — потому что это ей надо рано, а ему нет — и пошла умываться. Правда, он поднялся, и сварил ей арро.

— Мне, может, потом надоест, но пока-то очень даже по фану, — пояснил Ирвин.

Поцеловал её, сам вызвал ей такси до Академии и велел не вешать нос и ждать его, а он придёт.

Айлинн успела прийти на кафедру, проверить почту, перебросить профессору Довсу срочное и ответить на остальное, когда зазвонил телефон. И это была госпожа Маффет с родной кафедры общей артефакторики.