Feel Good. Книга для хорошего самочувствия - Гунциг Томас - Страница 7

Потом, опять же по совету девушки с биржи труда, она составила резюме, чтобы рассылать его «спонтанной кандидатурой» в места, которые могли ей подойти. Она прочла несколько образцов в Интернете и написала что-то похожее на эти образцы:

Она распечатала резюме, потратила несколько десятков евро на марки и конверты и разослала его во все обувные магазины в радиусе двадцати километров. Ответил ей только один. Но это был тот самый представитель «Пумы», который открыл свой магазин и просто хотел возобновить знакомство.

Опять же по совету девушки с биржи труда, она не отказывалась ни от какой временной работы (два отказа влекли за собой штрафные санкции вплоть до лишения пособия): компания «Тривалис», специализирующаяся на «внешних инвентаризациях», наняла ее на три месяца для инвентаризации в магазине «Сделай сам». В напарницы ей досталась женщина лет пятидесяти, которая мучилась радикулитом и жаловалась с утра до вечера на невезение, на мужчин, на систему, на евреев и вообще на поганую жизнь. Вдвоем они пересчитывали упаковки гвоздей, упаковки болтов, бутылки с соляной кислотой, шпатели, наждак, пилы и напильники, гектолитры клея и древесно-стружечные доски с острыми, как бритва, краями. Было трудно считать точно, от усталости, замотанности и монотонности работы они часто ошибались: сто сорок три упаковки болтов для гипса или двести сорок три? Начальник велел им «ускориться», мол, «все равно без разницы, инвентаризация просто положена по закону, а всем плевать, сто сорок три или двести сорок три упаковки болтов». Плевать было проще, работу это облегчило, но в то же время повергло ее в депрессию. Затем одна клининговая компания внезапно испытала нехватку персонала для уборки помещений крупного банка. Банк находился в центре города. На месте надо было быть в пять часов утра, чтобы закончить работу до прихода служащих (в девять часов). Алиса дала ключи от своей квартиры соседкиной дочке, которая за 15 евро кормила Ахилла завтраком и отводила в школу. Но это значило, что с четырех утра до половины седьмого Ахилл оставался дома один. Алиса уходила как можно тише, чтобы не разбудить его, и обувалась только на лестничной клетке. Эта работа продолжалась десять дней: с командой из еще пяти женщин Алиса каждое утро убирала две тысячи квадратных метров опенспейса. Надо было выбрасывать мусор из корзин, иногда очистки и стаканчики из-под йогурта прилипали к дну, и приходилось оттирать. Еще надо было чистить туалеты (следы дерьма банковских служащих, брызги мочи банковских служащих), пылесосить, а на верхних этажах, где располагались кабинеты руководителей и большие залы заседаний, стирать пыль с полированных столов и клавиатур компьютеров. Уходя, она встречала первых служащих. Ни один с ней не здоровался. Как будто она была предметом мебели. В последний день, с бешено колотящимся сердцем, она украла пачку бумаги и целую пригоршню карандашей. Никто не обратил внимания. Это наполнило ее радостью, она отдала их Ахиллу и сказала: «Можешь рисовать, сколько хочешь». Он нарисовал пирамиды и попытался изобразить иероглифы, которые видел в книге. Потом одна работница химчистки родила, и Алису взяли на ее место гладильщицей. Алиса гладила рубашки, рубашки и еще рубашки, сотни рубашек. Ночами шипение вырывающегося из утюга пара снилось ей в кошмарных снах. Потом ее взяли кассиршей в супермаркет. Один день ушел на обучение, она выходила по скользящему графику две недели, но ее сочли слишком медлительной и вместо нее взяли восемнадцатилетнюю девушку, которая действительно работала вдвое быстрее. В том же магазине ее пригласили на обновление ассортимента в отделе предметов гигиены, но заведующий отделом ухитрился пристроить на это место свою племянницу. В том же магазине ее взяли наблюдать за самостоятельным сканированием, но она не смогла помочь англоговорящей покупательнице, та пожаловалась в службу клиентуры, и директор решил, что отныне «ассистент самостоятельного сканирования» должен как минимум знать два языка (было даже вывешено соответствующее объявление в комнате отдыха), Алисе разъяснили «императивы марки в части отношений с клиентурой», и больше из магазина ее не беспокоили.

Соглашаясь на все места, которые ей предлагали, проявляя исключительную гибкость, не пасуя ни перед скользящим графиком, ни перед ночными часами, ни перед самой неблагодарной работой, ни перед настроениями начальников на всех местах, ни перед абсурдностью иных задач, она сумела в какой-то мере компенсировать потерю зарплаты. Бывали месяцы, когда, сложив плоды своих временных работ и пособие по безработице, она получала почти прежние 1500 евро.

Но такое случалось редко.

Как правило, ей удавалось получить от 1000 до 1200 евро в месяц. Достаточно, чтобы платить за квартиру, но недостаточно, чтобы жить.

И Алиса стала воровать.

Она воровала, и совесть ее ни капли не мучила. Ей хотелось, чтобы Ахилл ел фрукты, и овощи, и мясо. Чтобы он не страдал от недостатка «основных питательных веществ», упоминавшихся в статьях о питании детей, которые она читала в Фейсбуке. Нет уж, она хотела, чтобы он рос и стал крепким и здоровым мужчиной. Ей попалась, к примеру, статья о том, что иммунная система и костный и мышечный потенциал определяются в процессе роста. Она ничего не хотела оставлять на волю случая.

И поэтому воровала.

Воровать было несложно, достаточно быть осторожной и избегать предметов роскоши, на которых стояли жучки. За винными отделами наблюдали охранники, за отделами одежды и электротоваров тоже. На отдел фруктов и овощей, как правило, всем было плевать. Мясной — когда как.

И Ахилл каждый день получал свой рацион фруктов и овощей.

Но несмотря ни на что — на пособие, на временные работы, на воровство в магазинах, — ей все равно не хватало. Деньги, которые всегда были головной болью, стали наваждением, а жизнь превратилась в непрерывный подсчет.

Тетрадь в линейку с полями (1,45 евро), упаковка пластыря (1,60 евро), дезинфицирующее средство (4,20 евро), аспирин (3,49 евро), банка «Нутеллы» (1,66 евро) (но в этом случае Ахилл взял пасту для бутербродов марки магазина), гель для душа (1,60 евро), шампунь (1,65 евро), стиральный порошок (9,85 евро), ботинки Ахиллу (15 евро в магазине секонд-хенд), физкультурные тапочки Ахиллу (2,80 евро), гигиенические прокладки (1,43 евро), печенье «Орео» (0 евро, оно стоило дорого, Алиса воровала), растворимый кофе (1,63 евро, марка магазина), дезодорант (2,24 евро, была акция два по цене одного, и плевать на соли алюминия), хлеб (46 центов), ветчина (0 евро, ее Алиса тоже украла), сыр (0 евро, украла), зимняя куртка (35 евро, в Н&М, дешевле она не нашла, вещь наверняка была сшита детьми из Бангладеш, она читала об этом статью, но выбора у нее не было). («Да пошли они все со своими статьями», — подумала она.) Шампунь от вшей для Ахилла (4,55 евро, она получила записку из школы и почувствовала себя униженной), экскурсия с классом «посещение фермы» (10 евро), поездка с классом к морю (60 евро, это пробило дыру в бюджете), парикмахер для нее (О евро, она экономила, подстригая волосы сама, получалось не блеск, но кого волнует стрижка безработной бабы?), парикмахер для Ахилла (О евро, его она тоже стригла), конструктор «Плеймобил Египет» (55 евро, сущее безумие, но это был подарок Ахиллу на семь лет), пластмассовый бегемот (3,80 евро), это был подарок на день рождения Нирвелли, одноклассницы Ахилла, чьи родители работали в рекламе и дали дочери индейское имя после поездки в Квебек. Алиса постоянно отслеживала состояние своего банковского счета, и череда расходов разъедала ее мозг, как безостановочно работающая дробильная машина: зубная паста (80 центов), увлажняющий крем (16,30 евро, но, несмотря на сухую кожу, она его не купила: кого волнует сухая кожа безработной бабы?), «Макдоналдс» с Ахиллом (0 евро, потому что они туда так и не пошли, дорого и нечего кормить сына отравой, Ахилл плакал), масло (1,69 евро), яйца (1,59 евро, диетические стоили дороже, она взяла простые)… И каждый день все сначала: снова хлеб, снова масло, снова сахар, снова мыло, снова стиральный порошок, снова гигиенические прокладки, снова кофе, снова «Нутелла» (марка магазина), снова дезодорант, снова экскурсия. Вся жизнь сводилась к постоянному вычитанию, и Алиса знала, что в ее ситуации, когда было уже не в обрез, а откровенно зыбко, она как никогда зависела от малейшей случайности: а если Ахиллу пропишут очки? Или зубные брекеты? А если случится что-нибудь еще более серьезное? А если ее не станет, что оставит она своему сыну? Что с ним будет?