Теперь я не Адвокат (СИ) - Карелин Сергей Витальевич - Страница 5

— Так и буду делать! — проворковала сестра.

Оля — девочка умная. Но когда начудит, притворяется ничего не понимающей школьницей. И на меня это действует. Долго сердиться на нее не могу.

Когда вернулся в суд, узнал, что заседание еще не закончилось. Вызвать меня могли, но в этом случае мне бы позвонил секретарь. Однако пропущенных нет, так что можно опять сесть и попытаться подремать.

Подобие сна длилось довольно долго. Стрелки на часах миновали отметку «шесть», затем «семь», а потом и «восемь»… Затем наконец-то двери открылись, и из зала потянулся народ, в том числе и два Батуринских адвоката.

Крепко за пятьдесят обоим. Невысокие, один седой, второй лысый. Холеные, сытые, довольные собой. Костюмы стоят половину моей «тойоты», портфели в руках из кожи какого-то редкостного африканского зверя.

Судя по их довольному виду, все хорошо. Неужели дело выиграли? Когда они, улыбаясь, подошли ко мне, догадка подтвердилась. Действительно, выиграли. Суд закончился, причем раньше, чем предполагалось, больше заседаний не будет. Одна фирма хотела не дружественно поглотить другую, та, в свою очередь, не дружественно отбивалась и старалась доказать, что деятельность первой ведется незаконно.

Наша — вторая. Наша потому, что она нас наняла и платила деньги. А так, если откровенно, сволочи работали как в одной организации, так и в другой. Мораль у руководителей напрочь отсутствовала. Они ее отбросили, как вылезшие миллионы лет назад на сушу рептилии хвост. Он мешал быстро бегать и пожирать себе подобных. Атавизм, если говорить научно. Сейчас атавизмом обычно является совесть.

Я готовил часть материала к процессу, но узнав, что к чему, был готов все бросить. Ради чего защищать этих людей? Ах, да. Ради денег, совсем забыл. Миром правят деньги. Но если верну адвокатскую лицензию, никогда таким заниматься не буду. Пусть жрут друг друга, как пауки в банке. А как они это сделают, не дружественно или по взаимному согласию, мне без разницы.

— Мы большие молодцы, — заявил лысый адвокат Андрей Петрович.

— Все втроем! — поддержал его седой Михаил Борисович. — Вы, Павел, нам очень помогли. Поэтому предлагаю сейчас поехать с нами и отметить нашу победу.

Я попытался отказаться, но они насели. Значит, без вариантов. Их повезли к дорогущему ресторану на конторских автомобилях. Я же добирался на своей. Правда, ее придется оставить на стоянке у ресторана. Без алкоголя там не обойтись.

Ненавижу рестораны, но этот, под названием «Небо», мне нравился (пока со стороны, потому что я в нем никогда не бывал). Он располагался на крыше высоченного здания и с него открывался потрясающий вид на Москву. А вечерний город — зрелище удивительное. Особенно, когда столик оказывается у окна.

Пока сделали заказ, пока обсудили, как шло дело, темнота поглотила город, оставив лишь огни. Там светится Красная площадь, там — Императорский дворец, а вон там — Москва-река. По вечерам над ней частенько запускают салюты, и сегодняшний день исключением не оказался.

Полетели над водой горящие птицы, драконы, расцвели сверкающие сады, огромное чудовище съело луну… Великолепно, что и говорить. Но мне надо не отвлекаться, а принимать участие в беседе. А то получится некрасиво.

— Император, — осторожно произнес Андрей Петрович, понизив голос и оглянувшись по сторонам, проверяя, не слышит ли кто его, — человек хороший, но он на-и-вен! Пытается что-то сделать, что-то изменить, но не доводит до конца, и получается ерунда! Дальше будет только хуже, ему уже сорок лет! Люди в таком возрасте не меняются!

— А чего вы хотите от человека, который всю жизнь провел среди дворцовых стен? — согласился с ним Михаил Борисович. — Он только советников слушает. А те свои интересы продвигают. Где ему столкнуться с реальностью? Если только любовницу заведет из простых, а та ему во время процесса что-нибудь и поведает, хахаха.

— Любовниц у него каких только нет, но делу любовь не помощник! Ручаюсь, он и на сотую долю не знает, как живет народ! Тем более, за пределами Москвы!

— Особенно мне нравится, — хмыкнул Михаил Борисович, — как Император хочет обуздать князей. То требует принять законы, ограничивающие права аристократии, то сам же вносит в них поправки, после которых эти законы становятся бессмысленными.

— Будем надеяться, что нашего почетного председателя нововведения не коснутся. Хотя представляю, сколько мерзостей про него говорят Императору.

— Нет причин для волнения, он в этой воде плавать умеет. И сам скажет Императору все, что знает… и все, что не знает, хахаха! Там иначе нельзя. Сожрут!

Затем у Михаила Борисовича зазвонил телефон.

Выслушав собеседника, он недовольно поджал губы и хмуро посмотрел на нас.

— Вадим сейчас приедет.

М-да. Похоже, видеть Вадима они явно желанием не горели, а я, наоборот, обрадовался. С ним намного проще. И веселее.

Барон Вадим Горчаков был немного старше меня и обеспечен деньгами на миллион лет вперед. Это было наследство, оставшееся от его папочки, который владел несколькими заводами и какими-то акционерными обществами. Сам же Вадим по жизни особо не напрягался.

В производственные дела он не влезал, отдав их на откуп управляющим, ведь эта рутина так не интересна! Поэтому практически все его время занимали кабаки, карты, охота, новые девушки и другие развлечения.

Но, на удивление, невзирая на все свои аристократические привычки, он зарекомендовал себя неплохим человеком. В свое время я оказал ему небольшую помощь, и он этого не забыл — тут же свел меня с коллегией Батурина, чтобы я попробовал вернуть адвокатский статус.

Его можно было назвать приятелем, но не другом, Настоящих друзей у меня в этом мире как-то и не появилось. Приятелей и знакомых — много. Однако на нынешний момент именно Горчаков был, скажем так, ближе всех к этому определению. Он легкий в общении человек. Иногда даже чересчур. И смелый. Не боится никого и ничего. Любит адреналин и риск… не то, что я. Мне адреналина в работе с головой хватает.

Барон появился через пятнадцать минут. Высокий, черноволосый, худой, с длинным носом. В его внешности есть что-то южное, хотя взяться ему неоткуда — все предки и родственники хорошо известны. И как обычно, модный прикид. Молодежный. Классические костюмы мой приятель терпеть не мог.

— Ну что, — широко улыбнулся он, поздоровавшись со всеми, — победили супостатов в героической битве при областном суде?

— Победили, — кивнул Михаил Борисович, — хотя схватка была нелегкой.

— Это надо отметить! — он подозвал официанта и сделал заказ.

После того, как его принесли, народ расслабился. Да и в обществе Горчакова серьезным оставаться трудно, даже если ты солидный адвокат. Как обычно, через короткое время Вадим стал очень шумным.

— Граф Делицын — негодяй, каких свет не видывал! — почти кричал он, не реагируя на то, что мы просили его вести себя потише. — Записывает в книжечку, кто его чем обидел или просто криво посмотрел. Ненавижу мелочных людей! И жена у него такая же. Хотя до свадьбы была другой. Как говорится, с кем поведешься…

— Его друг Ирецкий еще хуже, — вскользь заметил Михаил Борисович.

— Про это существо я и говорить не хочу, — поморщился Вадим. — Хотим мы признавать или нет, но чем дальше от Москвы, тем больше дикости. Устроил в имении порку крестьян! У нас что, семнадцатый век на дворе?

— Государь взял дело на личный контроль, — возразил Андрей Петрович.

— И правильно сделал! Иначе бы Ирецкий занес десяток миллионов в прокуратуру и вышел сухим из воды! А так — лишится титула и посидит в Петропавловской крепости с мышами и тараканами несколько годиков, подумает.

— Из-за таких, как он, с каждым годом все сложнее решать вопросы, — тяжело вздохнул Михаил Борисович. — Как хорошо было раньше. А сейчас все идет к тому, что закон будет один для всех — что для князей, что для народа, все привилегии исчезнут.

— Это замечательно! — воодушевился барон Горчаков. — Да здравствует свобода, равенство и братство! Наполним наши рюмки, господа!