Пламя у границ империи (СИ) - Бадевский Ян - Страница 45

Я абсолютно материален.

Пока.

Бесплотными делаются исключительно мои препятствия. И никто из водителей меня не замечает, потому что иллюзион расширил своё поле и работает на пределе возможностей.

Ужас на крыльях дождя.

Поравнявшись с «De Tomaso», я выхватил меч и одним точным ударом вогнал остриё в шею ясновидца. Через две двери, одна из которых бронированная. Из рассечённой артерии ударил фонтан крови, я тут же извлёк лезвие и ткнул в сердце, чтобы наверняка.

Глаза водителя расширились.

А потом его голова упала на приборную панель, расшвыривая капли крови.

Очистив меч коротким взмахом, я втащил руку в машину, уплотнил дверцу и вложил клинок в трость. Дал по газам, набирая скорость.

Светофор на перекрёстке горел красным, но меня это не остановило. Я просто летел напролом, пронизывая бесплотные корпуса автомобилей и разрывая дистанцию со своими жертвами.

На перекрёстке я свернул влево, промчался сквозь фургон с нарисованной на борту бутылкой молока, повернул направо и углубился в лабиринт узких улочек, карабкающихся в гору. Отъехав на приличное расстояние от приморской магистрали, выключил иллюзион и перестал истязать хлипкий мотор. Ещё около часа потратил на бесцельное петляние по окраинам Трабзона, после чего вырулил к уже знакомым гаражным воротам.

Бродяга, открывай.

Звук работающего электропривода утонул в грохоте дождя.

По извилистой улочке вниз стекала мутная коричневая река, в водостоках всё бурлило, на проводах налипли прозрачные водяные капли…

Стихийное безумие отрезало опустившейся створкой ворот.

В гараже вспыхнул свет.

— Эта машина больше не нужна, — сказал я, выбираясь наружу. — Сбросить в море.

— Принято, — ответил Бродяга.

Домоморф научился действовать оперативно и без моего вмешательства. Пока я топал на второй этаж, артефакт переместился в открытое море, сотворил под отжившим своё «тоггом» круглое отверстие и отправил груду металлолома в пучину. Теперь ни один ясновидец не прикопается.

Быстро забежав в свою комнату, я сделал отметку на стикере.

Сходил в арсенал, прицепил подмышечную кобуру и вложил в неё наган с навинченным глушителем. Аккуратно вложил трость в фиксаторы, открыл футляр с кусаригамой и стал неторопливо наматывать цепь на кулак.

Работать буду под иллюзией.

Доказанная эффективность.

— Бродяга, летим в Эрбиль.

Миссии начинают усложняться.

Всё, чем я занимался до сих пор, можно считать разминкой перед серьёзными испытаниями. Я уже не могу назвать себя хирургом, точечно вырезающим опухоли. Я полноценно влез в эту войну и начинаю истреблять тех, кто планировал ступить на мою землю.

Эрбиль — небольшой военный городок на границе с Персией.

Сейчас оттуда вылетит дирижабль с очень серьёзным грузом на борту. Отряд мехов и пилотов, упакованные в ящики големы, пирокинетик, геомант и очень сильный мужик, научившийся управлять электричеством. Ещё несколько таких цеппелинов должны прибыть к линии фронта из Трабзона, но там ещё не закончилась комплектация. И мои верные адепты из Чёрного Ока вот-вот вступят в игру. Если бы не эти факторы, оборону могли бы прорвать.

Домоморф встроился в заброшенный склад.

Ближе переместиться мы не могли, потому что цеппелин висит над взлётно-посадочным полем.

Ворота давно сняли — сквозь прямоугольный проём можно было увидеть низко плывущие облака. Дождя в Эрбиле нет, но вот ветер холодный, пронизывающий.

Я активировал иллюзию и зашагал через поле в сторону громадного серого баллона с полным отсутствием надписей и маркировки. Последний автопоезд, осуществлявший доставку провизии, отъехал к группе одноэтажных зданий на горизонте. Там же, на горизонте, вспучились горы, у подножия которых Эрбиль и построили.

Одежда и работающий артефакт позволяли мне слиться с окружающим ландшафтом.

А дирижабль оказался здоровенным. Раза в три или четыре больше пассажирских, на которых мне доводилось летать. И тот, что у меня в Красной Поляне, выглядит поскромнее.

Транспортные военные дирижабли имеют непривычную для непосвящённых людей конструкцию. Грузоподъёмность обеспечивается увеличенным баллоном, который ещё и каббалистами укреплён. Гондола больше напоминает подвесной контейнер — внутри никаких кают, зато куча внешних и внутренних трапов. Часть груза хранится в трюме первого яруса, часть — на подвеске. Зачастую имеется отсек для десанта, а также скромные каюты для командного состава. Издалека вся эта история напоминает гипертрофированный морской контейнер с иллюминаторами в верхней части. Ну, и движки на пилонах, куда ж без этого.

Я ускорил шаги.

До отлёта осталось не так уж много времени, а я ещё должен успеть навести порядок в этом гадюшнике. Превратить живых врагов в мёртвых.

Кама просвистела в воздухе, описывая финальный круг.

Завершив оборот, я подтянул серп, перехватил за рукоять и развёл руки, готовый ко всему. Правда, готовиться было не к чему. Вокруг — тела с отрубленными руками и ногами, разбитыми черепами и изуродованными грудными клетками. Лужи крови, красные росчерки на стенах, брызги на потолке.

Я стоял посреди десантного модуля, предназначенного для транспортировки пилотов.

Никто из них так и не понял, что их убило.

По идее, управлять мехами больше некому. Я перебил всех. Остались члены экипажа и самые опасные одарённые, за которыми я сюда и явился.

Переборки становятся прозрачными.

Я могу просматривать все ярусы дирижабля, его технические отсеки, каюты, рубку и коммуникации. Трапы и коридоры. Образы своих жертв я видел, мне их сбрасывал телепат-рептилоид.

Что интересно, моего визита никто не заметил.

Сила маскировки!

Капитан и его помощники готовятся к взлёту, техники возятся в двигательном отсеке. Геомант читает книгу в своей каюте на одной из верхних палуб. Электрик прогуливается по трапам и коридорам. Пирокинетик лежит на койке, тоже в каюте, и, судя по всему, пытается уснуть. Големы таскают в трюм ящики и коробки с едой.

Прикидываю оптимальный маршрут наверх.

Начать следует с тех, кто спит или читает. Они не готовы к схватке и не представляют угрозы при внезапном нападении. А вот драка с электриком может создать лишний шум.

Впрочем…

Кто собирается вступать в драку?

Я тщательно вытер перчатки и лезвие камы об одежду ближайшего мертвеца. Намотал цепь на левый кулак, а правой рукой достал из кобуры наган с глушителем. Выпрямился и неспешно побрёл к двери в тамбур. Просочился через полотно, свернул налево, сквозь переборку, и оказался снаружи. На крутых ступеньках внешнего трапа, связывающего технические люки. Поднявшись на четыре марша, ныряю в стену и оказываюсь на жилом уровне. Здесь всего шесть кают, четыре из которых зарезервированы членами экипажа. А экипаж этот занял места согласно штатному расписанию.

Замираю, пропуская техника в грубых джинсах и лёгком вязаном свитере. Я сейчас не отличаюсь от переборки, и техник спокойно проходит мимо, насвистывая весёлый мотивчик. Дождавшись, когда мужик скроется за углом, просматриваю своим рентгеновским взглядом все помещения.

Радикальных изменений нет.

Пирокинетик занавесил шторы, отгородившись от иллюминатора, во второй каюте справа от меня. Отвернулся к стене, укрылся одеялом чуть ли не с головой. Ну, его можно понять. Человек из Наска прилетел, джетлаг не отпускает.

За переборкой — великий чтец.

Сидит в кресле, спиной к иллюминатору. Задумчиво теребит страницы. Названия и автора не разобрать, да мне и не нужно. Главное — процесс.

Убедившись, что рядом никого нет, поднимаю наган и жму на спусковой крючок. С тихим хлопком вылетает каббалистическая пуля. Мозг прикорнувшего пирокинетика становится украшением подушки. И, частично, переборки. Даже на штору немного попадает. Вместе с кровью.

Тело дёргается и затихает.

Я перемещаюсь к мертвецу, прямо через дверь.