Пламя у границ империи (СИ) - Бадевский Ян - Страница 22

— Да будет так, — важно кивнул морфист.

Аристократы перегнулись через стол и пожали друг другу руки.

И вновь приступили к трапезе.

Я не выдержал:

— И всё? Устные договорённости? Никаких контрактов, перстней, гарантий верности?

Турки воззрились на меня с недоумением.

Халиф мягко пояснил:

— Сергей, мы поклялись друг другу в присутствии членов своих семей и другого благородного. Ты — свидетель происходящего. Кроме того, при нарушении клятвы одним из нас, второй может распространить ментальные слепки с этим разговором через сны или телепатов. Это будет абсолютной потерей лица, уничтожением репутации. Поэтому да, нам не требуются никакие контракты.

— А перстень я не получил, потому что не хочу быть чьим-то вассалом, — улыбнулся Курт.

Эх, опять я сел в лужу.

Вещи очевидные, но лишь в рамках этого мира. Сверхспособности, действительно, переводят отношения в среде знатных фамилий на качественно новый уровень. Для меня новый.

— Глупость сморозил, — признал я.

Джан посмотрела на меня с лёгкой укоризной, но ничего не стала комментировать. И на том спасибо.

— Что ж, — я поднялся из-за стола. — Хорошо, что вы нашли общий язык, господа. Приятно было провести время в вашей компании, но сейчас мне нужно подготовиться к одному очень важному делу. Прошу меня извинить. Джан, поручаю наших гостей твоей заботе!

Махмуд и Назар тепло со мной распрощались.

Джан и Кара всё ещё сидели за столом, когда их отцы продолжили беседу. Слуги начали менять блюда, подав десерт, но меня это больше не интересовало. Свою миссию я выполнил. Разговаривать с Куртом мне было не о чем. А вот хорошенько отоспаться перед визитом к премьер-министру не помешает.

Переодевшись, я приготовил всё необходимое для вылазки. Одежду, перчатки, оружие. Трость и кусаригама меня не устраивали — слишком приметно. Да и нельзя никого убивать, задача совершенно иная. Так что я ограничился тычковым ножом — просто на всякий пожарный.

— Бродяга, предупреди жильцов, что с четырёх до половины шестого никуда выходить нельзя.

— Хорошо, Сергей.

Я рассчитывал справиться за двадцать семь минут, но всегда есть место досадным случайностям. Жизнь, она такая. Многовариантная.

Чтобы не проспать, поставил будильник на половину четвёртого, да ещё и Бродягу попросил меня растолкать. То есть, разбудить голосом или мысленным сообщением. Если не услышу — разобрать постель. Или вывести под потолок душевую лейку, хо-хо-хо!

Раздав инструкции, я завалился спать.

И знаете что? Никто мне специально не снился, воспоминания из прошлых жизней не тревожили, кошмары в голову не лезли. Я провалился во тьму и проснулся от оглушительного звона.

Механический будильник — страшная сила.

Это известно всякому школьнику, заставшему советское время.

Даже мыслекоманды не нужны.

Открыв глаза, я пару секунд пролежал, уставившись в потолок. Луна заливала комнату серебром, на полу отпечатались тени от оконных рам.

Пора.

Рывком встаю, бегу в ванную, принимаю контрастный душ, чищу зубы. Насухо вытираюсь, иду к себе и приступаю к облачению. Серый комбинезон от Матвеича, нашпигованный хитрыми Знаками под самое не балуйся. Обувь у меня тоже своеобразная — таби на каучуковой подошве с отдельно стоящим большим пальцем. Очень удобно и тихо, голеностоп защищён. Ментальный обруч и маска — на голову. Сверху капюшон. Боевой нож и конверт с письмом — в поясную сумку. Тычковый нож — в чехол на левом предплечье.

— Бродяга, мы готовы?

— Как всегда, Сергей.

Ну, здравствуй, Туманный Альбион.

Вот я и до тебя добрался.

Створки раздвинулись.

Беззвучно.

Я вышел в коридор, в десятый раз сверился с часами, отступил вправо. Лифтовая шахта растворилась в воздухе подобно улыбке Чеширского кота.

Неприятное чувство — отсутствие связи с Бродягой. Мне нужно появиться в условленном месте в чётко оговоренное время. Не успею — мои проблемы. При любых раскладах нельзя снимать обруч и подставляться под телепатическое сканирование.

Коридор выглядел необычно.

С одной стороны — каббалистическая дверь из наборных плашек, блокирующая целый участок здания. Противоположный конец коридора упирался в высокое окно, за которым виднелся фрагмент чугунной решётки. Под ногами расстелена ковровая дорожка, стены обиты ореховыми панелями, круглые лампы вмонтированы в потолок. На меня сразу повеяло стариной, респектабельностью и какой-то… фундаментальностью. Вот именно в таких зданиях и вершатся судьбы мира, подумал я, быстро шагая в сторону окна.

Задерживаться в коридоре нельзя.

Через несколько минут появится охранник.

Камеры здесь тоже имеются в наличии, вот только одна из них вышла из строя. Бродяга вывел лифт аккурат в слепую зону, что соответствовало нашему плану версии два точка ноль.

У арочного проёма, ведущего в эпичный амфитеатр, я задержался. Ступеньки, вездесущие ковры, обитые зелёным сукном сиденья. Вытянутый полированный стол в центре. Чтобы попасть в кабинет Ступера, мне придётся обогнуть это помещение по верхней галерее и выйти в следующий коридор. Затем я попаду в небольшую гостиную, перейду в картинную галерею и окажусь рядом с приёмной.

Вот только сейчас надо укрыться.

Я шагнул в стену и замер, слившись с тёмно-коричневой деревянной поверхностью. Комбинезон вытягивал из меня ки, но совсем чуть-чуть. Ровно настолько, чтобы обеспечивать мимикрию.

По галерее неспешно прошёлся охранник.

Крепко сбитый мужик в чёрном костюме и очках-консервах, явно заточенных под ночное зрение. Или под поиск неведомых злоумышленников, вроде меня. Света, как ни крути, в амфитеатре и прилегающем к нему коридоре, хватало. Даже на ночь не выключали.

Охранник замер в трёх шагах от меня.

То ли принюхался, то ли присмотрелся к залу.

Постоял несколько секунд и направился дальше, глядя с высоты галереи на огромное пространство амфитеатра. В схемах было указано, что мы сейчас находимся в конференц-зале, где обычно собираются лорды и члены правительства.

С потолка свешиваются шарообразные плафоны, от них исходит молочно-белое свечение.

Я проводил взглядом спину охранника, но отлипать от стены не спешил. По расписанию должен появиться ещё один представитель службы безопасности. А вот и он, входит на галерею с противоположной стороны. Действия эсбэшников слаженны и отточены годами службы. Обогнув зал по противоположным сторонам галереи, мужики скрылись в арках. Выждав несколько минут, я ступил на мягкий ковёр, убрал проницаемость и направился за первым охранником. Комбинезон подпитывался ки, вписывая мою фигуру в окружающий интерьер. Иллюзион сейчас был выключен.

Переместившись в коридор, я бросил мимолётный взгляд на ростовую зеркальную панель. И на краткую долю секунды почувствовал себя вампиром. А Матвеич молодец! Я же совершенно не отражаюсь… Ну, или выгляжу, как фрагмент вот этой дубовой стены с портретом мужика в старомодном камзоле и треуголке.

Делаю шаг и замечаю, как на долю секунды часть портрета искажается, словно полотно рассекли взмахом меча. Если не всматриваться, разницу даже не заметишь.

Камера под потолком работает.

Вижу глазок, сориентированный на арку.

Спокойно поворачиваю направо и топаю в направлении гостиной. Там двустворчатая наборная дверь — как следует из отчёта, каббалистическая. Но мне, откровенно говоря, пофиг. Просачиваюсь сквозь полотно и попадаю в шикарно отделанное помещение, где каждый сантиметр равен годовому окладу сантехника Джона Смита. В гостиной царит полумрак, но свет от уличных фонарей падает через окна и отражается в зеркалах. Из темноты проступают очертания мебели — громоздких кресел, диванов, журнального столика.

Пересекаю гостиную, просачиваюсь сквозь стену и обнаруживаю себя в небольшой рекреации. Лампы горят, а ещё включены электрические канделябры на стенах. Помещение проходное, связано с коридором. Там куча картин, изображающих деятелей в старинных нарядах. До приёмной — рукой подать. Здесь всего пара кожаных кресел и кадка с экзотическим растением.