Семья волшебников. Том 4 (СИ) - Рудазов Александр - Страница 22

Действительно, остальные девочки оказались не из Мистерии. Более того, среди них и людей-то было только две. Вероника с минуту выбирала между пятой, шестой и седьмой спальнями… и выбрала пятую. Потому что через стену — четвертая, так что можно перестукиваться или провертеть дырочку.

Хотя… а зачем? Она их даже не знает. Только потому, что они тоже из Мистерии? Ну это не значит ничего. Может, ее новые соседки окажутся даже лучше.

С этими мыслями Вероника и переступила порог, волоча тяжелые чемоданы. До площади их нес папа, а в общежитие перенесли немтыри, но последние несколько шагов пришлось справляться самой.

В спальне оказалось красиво. Почти как у Астрид, только в других тонах. Четыре кровати с балдахинами, четыре стола, четыре тумбочки, четыре чулана. На стенах картины, за окном дремучий лес, которого в Клеверном Ансамбле нет, так что это волшебное окно.

У окна разбирала вещи девочка из ямстоков. С эбеновой кожей и заплетенными в косы лентами. Но она только махнула Веронике рукой, роясь в плетеной корзине.

Зато новой соседке обрадовалась другая девочка. Она сразу вскочила с кровати, и Вероника вздрогнула, потому что это оказалась огриха. На голову выше папы, шире дяди Жробиса, она нависла над Вероникой и пробасила:

— Приятного аппетита!

Вероника ничего не ела, но ей все равно стало приятно. И девочка-огр была симпатичной, хотя и большой. Светлокожей, широконосой, с тугим пучком волос и сильно накрашенной… нет, даже раскрашенной. Вокруг глаз было столько теней, что девочка казалась пандой.

— Приятного аппетита! — повторила она. — Я Бумбида!

— А я…

— На огрском это значит «Лепесток акации на ветру»! — не дала вставить слово Бумбида.

— Красиво…

— Тебе нравится? Мне тоже нравится! Я сама это придумала! Я не знаю огрского, он такой древний, что его никто не знает, даже прадедушка, а ему пятьсот лет! Но я тоже думаю, что это красиво!

Вероника попыталась ответить, но Бумбиде не требовался ответ. Она молола языком, как помелом, и всего за пару минут рассказала, что если тебе говорят «приятного аппетита», то надо ответить «приятного переваривания», потому что это угодно Люгербецу, а еще она обычно не так сильно красится, но сегодня особый день, и мама хотела, чтобы она была самой красивой на линейке, а чем больше косметики — тем красивее, это все знают, и раз все остальные вообще не накрашены, а Бумбида — вот настолько сильно, то она и правда самая красивая, и ей это мама сказала перед уходом, а мама была накрашена еще сильнее, потому что огры вообще очень любят косметику.

— Очень-очень! — подчеркнула Бумбида.

Вероника почувствовала себя уставшей. Она узнала слишком много нового за слишком короткий срок. К тому же Бумбида слишком уж нависала и подавляла.

— Дай ей хотя бы вещи разложить, — раздался скрипучий голос. — Иди сюда. Ты Вероника, да?

Вероника повернулась к четвертой соседке, которую до этого не замечала. Неожиданно ей пришлось опустить взгляд — четвертая девочка оказалась даже ниже ее… и намного. Она была ниже даже коробки, в которой привезла свои вещи… о Кто-То-Там, какая огромная коробка и какая маленькая у нее девочка.

Гномка. Вероника очень обрадовалась такой соседке, особенно после громадной Бумбиды.

— Привет, — сказала она. — А тебя как зовут?

— Свертхи, — коротко ответила гномка.

— А что это значит?

— Ничего не значит, это просто имя. Твое имя что значит?

— Не знаю, но точно что-то кудесное, — предположила Вероника.

Гномка была в синеньком платьице, красном колпачке и огромных черных ботиночках. А лицом — не как девочка, а скорее уж как тетенька. Как будто ей на самом деле лет двадцать пять, но она усохла до размеров ребенка… очень-очень маленького ребенка. Чуть побольше Лурии.

И у нее не было бороды. Вероника раньше думала, что гномы прямо рождаются с бородами — и мальчики, и девочки. Когда она писала вступительные экзамены, то сидела рядом с гноменком — и у него борода была, хотя и коротенькая.

— Я думала, у девочек-гномов тоже бороды, — простодушно сказала Вероника.

— Это ты с цвергами путаешь, — ответила Свертхи. — Не надо путать нас с цвергами. Почему все путают?

Вероника смутилась, растерялась и попыталась объяснить, что просто гномы и цверги низенькие и стремные, так что многие путают. Но, кажется, таким объяснением сделала только хуже, потому что Свертхи кинула в нее тапком.

— Глупый маленький ребенок, — подала голос девочка-ямсток. — Это же так просто запомнить. Цверги — низенькие, в доспехах и с бородищами. В одной руке у цверга топор, а в другой кружка пива. А гномы — крохотные и в колпачках. В одной руке у гнома кошель с золотом, а в другой волшебный гриб, от которого его колдобит.

Свертхи медленно стянула свой колпачок, и по плечам рассыпались золотые волосы. Она подумала-подумала — и кинула в ямсточку второй тапок.

— Да ладно, не сердись, — сказала та. — Вероника просто радуется, что попала в приличную компанию. И что она в ней не самая мелкая. И все — благодаря тебе. Только благодаря тебе.

— На твоем месте я бы теперь спокойно не спала, — расплылась в улыбке Бумбида.

Свертхи сердито отвернулась. А ямсточка сказала, что ее зовут Даниша Со, и помогла Веронике донести до чулана чемоданы. Та аккуратно разложила по полочкам одежду и прочий скарб, а рядом с подушкой посадила фиолетового кота. Пусть сидит здесь и охраняет.

Веронике нравился этот кот. Она ужасно обрадовалась, когда Астрид его подарила, и иногда подумывала превратить в объекталя. Но не превращала, потому что с объекталями не всегда угадаешь. От них проблемы иногда бывают разные.

И в новой комнате Веронике понравилось. Тут, конечно, не так знакомо и привычно, как дома, где Вероника прожила всю прежнюю жизнь, но тоже неплохо. И соседки ей попались хорошие. Бумбида очень большая, зато Вероника со Свертхи маленькие (особенно Свертхи), так что ее уравновесят.

Четверть этой большой спальни теперь принадлежит Веронике. Она владеет вот этой кроватью, столом и тумбочкой. Еще есть подушка, одеяло и простыня, полотенце, ежедневник и охранный амулет. Это подарок от Апеллиума, он защищает от сглаза, мелкой нечисти и негативных энергий.

Вероника сразу же его надела.

Когда все разобрали вещи и перезнакомились, то спустились в гостиную, ждать дедушку… мэтра Инкадатти. Надо привыкать называть его мэтром, потому что Так Правильно. Вероника задумалась на секунду, заносить ли это в книжечку правил, но потом вспомнила, что там уже есть правило №60 — «Называть волшебников мэтрами, а волшебниц мэтрессами». Вероника об этом правиле часто забывала и волшебники на нее совсем не сердились, но все равно надо стараться помнить.

Интересно, а папу тоже надо звать мэтром? Это будет очень странно звучать: мэтр папа. И ведь и Астрид теперь формально тоже волшебница, так что же — и ее звать мэтресс Астрид? Это совсем уж никуда не годится.

Вероника решила потом добавить к правилу №60 несколько комментариев и уточнений.

В гостиной была уже вся группа. Одиннадцать людей (пять мальчиков и шесть девочек), три орка (два мальчика и девочка), три гоблина (два мальчика и девочка), два эльфа (мальчик и девочка), два тролля (оба мальчики), а еще гномка, огриха, кобринка, фелинка и Вероника.

Мальчик-эльф, который оказался не просто эльфом, а сидом, высшим эльфом, как подруга Астрид Арисса, сидел отдельно и был очень бледен. Его как будто слегка мутило, хотя вентиляционная гексаграмма работала хорошо. Рядом стояла девочка-эльф из шестой спальни и немного ему сочувствовала, но не очень сильно, потому что у эльфов не принято слишком выражать сочувствие, это унижает жертву сочувствия.

— Тебе плохо? — забеспокоилась Вероника, потому что больше как будто никто не беспокоился.

— Запах, — нехотя ответил эльф… сид. — К нему тяжело привыкнуть. Я первый день живу вместе с… тир-ин.

— А где они? — заозиралась Вероника.

Она не знала, кто такие тир-ин, но если они такие вонючки, то их стоит остерегаться.