Капитали$т. Часть 5. 1991 (СИ) - Росси Деметрио - Страница 4

— Если бы… — вздохнул я.

На колхозном рынке рабочий день подходил к концу, но народу еще было порядочно — здесь, хоть и дороже, чем в государственной торговле, можно было что-то купить. На рынке торговали сельхозпродукцией и начинающие фермеры, и представители колхозов — клетки с живыми курами, утками, кроликами, а на следующем ряду все эти милые создания, выпотрошенные и ощипанные, уже готовы к приготовлению. Семечки, молодая картошка по сумасшедшей цене и прошлогодняя — недорого, молочный ряд, оборудованный системой холодильников — творог, молоко, сметана, масло, чуть дальше — яйца. Мясо — свинина и говядина, ассортимент так себе, да и выглядит не очень — ленивые продавцы отгоняют проснувшихся мух. А есть и колбасы, которые здорово делает местный умелец, мужичок из пригорода — куда там мясокомбинату, но цена… Есть сало, копчености, какая-то рыба… Не изобилие, конечно, но и не пустота государственных магазинов, и сметану здесь не разбавляют, и не обвешивают — продавцы конкурируют и борются за покупателя.

Условные «колхозники» занимают примерно половину рынка, вторая половина под условными «коммерсантами». Здесь можно купить модные зеленые «слаксы», кроссовки под «фирму», спортивный костюм… да буквально все — от носков и до дубленки.

Раньше здесь обитала какая-то строительная организация, которую то ли расформировали, то ли слили с какой-то другой строительной организацией, а территория почти в центре города, обнесенная бетонным забором, административное здание, гаражи и складские помещения — остались. Мы получили это все богатство за смешную арендную плату, оборудовали склады, торговые места и сдали в аренду колхозникам и коммерсантам. Почти легальный источник дохода. Беспроблемный нал каждый день.

У входа в здание администрации скучал амбал в традиционной униформе — короткая кожаная куртка, зеленые штаны, белые кроссовки. Завидев меня и сообразив, что я хочу проникнуть в помещение администрации, амбал насторожился, напустил на себя начальственный вид и посмотрел на меня строго.

— Куда? — спросил он, стараясь, чтобы голос звучал грозно.

— Туда, — я показал на дверь и глупо улыбнулся.

Амбал наморщил лоб.

— По какому вопросу? — выдал он дежурную фразу.

— По процедурному! — отрезал я, и добавил: — Замдиректора у себя?

— У себя. — Из голоса амбала исчезли грозные нотки и появилось благоговение. — Проводить?

— Дорогу знаю, — махнул рукой я. — Не первый же раз. Отдыхай, Вася.

— Костя, — вежливо поправил амбал.

— Тем более!

Я прошел в гостеприимно распахнувшуюся металлическую дверь.

Нужно сказать, что директор колхозного рынка физически существовал, равно как и кабинет с табличкой «директор», соответствующие подписи на документах и тому подобное, но по факту это было подставное лицо, зиц-председатель, нужный на всякий случай — какой-то человек из бывших мелких номенклатурщиков, которому Матвей здорово помог. Ну и, конечно, на самом деле рынком управлял Матвей со своими спортсменами. И управлял вполне прилично — на рынке не было наперстков, шпаны, наркотиков и кидал. Несколько месяцев назад возник даже небольшой скандал — Матвей настаивал на том, чтобы карманные воры тоже не показывались на рынке. Я передал его просьбу Немцу, но тот занял принципиальную позицию: «Ни я, ни кто иной не может указывать крадуну, где ему красть». «А и хрен с ним», — сказал Матвей, когда я передал ему ответ Немца. «Их рожи у нас есть, пусть менты работают!» Рядом с территорией рынка находилось районное отделение, сотрудники которого время от времени навещали Матвея — подкормиться понемногу. В результате, сотрудники были загружены дополнительной работой, а карманники стали на рынке редкими гостями после того, как парочку из них поймали на горячем.

Что касается административного помещения, то здесь все осталось как при старых хозяевах — казенно и неуютно. Матвея я застал сидящим за столом в собственном кабинете. Он считал деньги.

— Здорово, рыночный магнат! — поздоровался я. — Не помешал?

Матвей посмотрел на меня, а затем перевел взгляд на пачки купюр и ответил:

— Помешал! Проходи, садись. Сбился из-за тебя, теперь снова пересчитывать!

— Бедняга! — посочувствовал я. — Вот кто трудится в поте лица и не покладая рук! Ничего, Матвей, купим тебе машинку специальную, импортную! Она сама бабки считает и упаковывает! Прикинь?

— Да? — сказал Матвей недоверчиво, но заинтересованно. — А за пивом она не бегает, эта машинка импортная?

— Село неасфальтированное, без газа, — вздохнул я. — Тундра! Закажем тебе в Москве машинку! От фирмы «МММ» за рубли! Слыхал?

— Слыхал. Чего ж не слыхал? А ты чего приехал, Леш? Недавно же вроде виделись? Случилось чего?

— Ничего такого, — успокоил я Матвея. — Просто срочно информация понадобилась. Есть такая контора, «Красный мак» называется. Знаешь?

— Ну… — ответил Матвей неопределенно.

— Ну так расскажи, если знаешь! — воскликнул я.

— Ну-у… — протянул Матвей. — Я не помню уже, это Бизон с ними общался. Я сейчас его приведу, он, вроде, в бильярдной был.

— И бильярдная у тебя, — сказал я с хорошо разыгранной завистью.

— А то! — самодовольно ответил Матвей. — От старых хозяев осталась, от строителей. Любили шары погонять. В общем, жди…

Матвей ушел и через несколько минут вернулся в компании долговязого широкоплечего парня с короткой стрижкой.

— Вот он общался с этим «Красным маком». Давай, Антоха. Рассказывай!

— А че особо рассказывать? — пожал плечами парень. — В прошлом году, зимой, они открылись на Карла Маркса. Ну я послал к ним пацанов молодых. Как обычно — узнать, нет ли проблем каких, услуги предложить. А они говорят — не нужны услуги, все нормально у нас. Защищает их Миша Афганец. Ну а мы че? Нам велено лишних разборок избегать… — Парень покосился на Матвея. — А то бы…

— Знаю я твое «а то бы», — недовольно сказал Матвей. — Все, свободен!

Парень вышел, а я вопросительно уставился на Матвея.

— Что за Афганец?

— Миша-то? — Матвей почесал коротко стриженный затылок. — Да нормальный парень. Вменяемый, хоть и афганец.

— Он из военных? — быстро спросил я.

— Ага, — кивнул Матвей. — Офицер бывший, в Афгане воевал, ранения, контузии.

Я выругался про себя. Военные будут сначала стрелять, а потом разбираться.

— Несколько раз с ним пересекались, — продолжил рассказывать Матвей. — Банда у них небольшая, но… Бывшие вояки, жулья нет. И вообще, с жульем у них сложные отношения, насколько я знаю.

— Сложные — это хорошо… — сказал я. — Это мы у Немца разведаем… Чего еще можешь сказать? Про «Красный мак» я понял, кого-то еще крышуют?

— Было несколько таких же контор прибито, — сказал Матвей. — Сейчас уже больше, наверное. А че? Мы к сторонним коммерсантам не лезем, у нас свое хозяйство…

— Что еще об этом человеке скажешь? — спросил я.

— Да говорю же — вроде нормальный. Во времена, когда еще Гусар был, пробивал у меня — если что, вместе от жулья отбиваться. Ну, я обещал помочь, само собой. Да они в «Парусах» все время зависают!

— В «Парусах»… — повторил я задумчиво. — Ну да, все верно.

— А че такое, Леха? — насторожился Матвей. — Какие-то проблемы с этим Афганцем?

— Пока нет, — сказал я. — На встречу зовут хозяева «Красного мака», вот я и выясняю, кто и что…

— Че хотят? — спросил Матвей.

— Бабки вернуть, — усмехнулся я. — Они нам бабки должны, сто пятьдесят штук, по одной сделке. И какое-то предложение у них есть.

— А, ну тогда нормально, — расслабился Матвей. — Но, если что, сразу говори — нам пофиг, афганцы или еще кто! — добавил он воинственно.

— Не сомневаюсь, — кивнул я.

Рестораны девяносто первого года изменились, как и все вокруг. Из них почти полностью исчезла «простая» публика — обычные советские люди, живущие на зарплату и имеющие возможность позволить себе легкий загул после получки. Пару лет назад такой загул можно было устроить рублей на двадцать пять, теперь же, особенно у «частника» с такими деньгами было нечего делать. В государственных кабаках, где цены регулировались, стало как-то совсем убого и пусто — растерянные швейцары не могли понять, что происходит и как теперь брать с посетителей «за впуск». Впрочем, государственный общепит различными правдами и неправдами переводился в частные руки, а частник уже не стеснялся, выставляя цены.