Капитали$т. Часть 5. 1991 (СИ) - Росси Деметрио - Страница 30

— Костю? — спросил я. — И осиротить родную фирму? Вредительством попахивает. Но деваться некуда. Будет работать в «Галактике» по совместительству.

— А в помощники ему кого-нибудь из боксеров дадим, — сказал Валерик глубокомысленно. — Чтобы к нему там серьезно отнеслись!

— Это можно, — согласился я.

— Тогда наливай! — провозгласил Серега.

Шампанское полилось в бокалы…

С Матвеем мы встретились этим же вечером в окрестностях механического завода. На встречу меня, изрядно хмельного, но контролирующего ситуацию, привез Боря. Пыльная «девятка» стояла у серой кирпичной стены, а вокруг нее — несколько здоровенных парней в типичной униформе — костюмах «Адидас» и коротких кожанках.

Мы обнялись с Матвеем.

— Чего праздновали? — спросил он, унюхав запах спиртного. — Че, повод появился?

— У хороших людей повод всегда найдется! — заявил я. — А что, плохо? С кавказской мафией войны не будет. По крайней мере, пока.

— Не верю я им ни хрена, — сказал Матвей мрачно. Неудача с покушением на чеченцев выбила его из колеи.

— Тоже не верю, — сказал я. — Но им особо деваться некуда. Так что, можете выходить из подполья. И вообще, пошли пройдемся немного. Полюбуемся местными достопримечательностями!

— Трансформаторной будкой? — спросил Матвей.

— Так точно! Обожаю трансформаторные будки!

— Ну пошли, — согласился он. — Нормальная будка, че… Можно посмотреть.

Оказавшись на некотором расстоянии от «девятки», я спросил Матвея:

— Что по Зиме?

— Работаем, — сказал он. — Зима сейчас осторожный стал. Только в людных местах, либо с толпой. А че, припекло, что ли?

— Полез в водочную тему, — объяснил я. — Нужно в ближайшее время. И чтобы не как в прошлый раз.

— Чтобы не как в прошлый раз… — повторил Матвей задумчиво. — А ты изменился, Леха. Раньше и слышать о таком не хотел. А сейчас…

— Изменился, — кивнул я. — Я изменился, и ты изменился, и все вокруг, вся страна изменилась. И дальше все меняться будет, до неузнаваемости меняться…

— Ты че, Нострадамус? — усмехнулся Матвей.

— Дед Ванга, — возразил я. — Так что по делу?

— По делу… Дело сделаем. Дня три-четыре. Неделя максимум. Нужно только подловить его в удобном месте. Я сам уеду, наверное, в ближайшее время. В Сочи. А когда дело сделают — вернусь.

— Годится, — согласился я. — За себя кого оставишь?

— Вон того длинного, с короткой стрижкой. — Матвей махнул рукой в сторону «девятки». — Юрец зовут, а кликуха Мамонт. Если что, к нему обращайтесь.

— Ладно, — кивнул я. — Ну че, хорошо отдохнуть, как говорится!

— И вам тут счастливо оставаться, — улыбнулся Матвей.

Уезжать в Сочи Матвею не пришлось. Известный уголовник с мандатом от московских воров по кличке Зима был убит этим же вечером в подъезде собственного дома. Убит выстрелом в затылок, в упор. Впервые в нашем городе убийца применил пистолет с глушителем. Сработано было чисто, ни окурков, ни отпечатков, ни случайных свидетелей, ничего…

А следующим утром у меня в офисе появился Миша Афганец. Гладко выбритый, в идеально сидящем костюмчике, сияющий и довольный.

— Кажется, вас можно поздравить? — хитро улыбаясь, спросил Миша.

— С чем же? — не понял я.

— С благополучным разрешением имеющихся проблем, — сказал Миша.

Некоторое время мы просто молча смотрели друг на друга. А потом я спросил:

— Это ты?

Миша виновато развел руками. И сказал, машинально снизив голос:

— А че? Появилась возможность… Сделали. Нет человека, нет проблемы — не нами придумано.

— Сколько я должен? — спросил я, собираясь с мыслями.

— Да перестань, Леш. — Афганец махнул рукой. — Бумаги не нужно, не чужие. Нужно кое-что другое.

— Рассказывай, — сказал я.

И Миша стал рассказывать.

Миша Афганец имел очень амбициозные планы. И, что намного важнее, был полон решимости их осуществить. Миша хотел наследство покойного Зимы. Все то, что контролировал «синий» криминал. Он хотел полностью удалить уголовников из теневой экономики.

— Нехрен им в бизнес лезть, — говорил Миша, прихлебывая принесенный Люсей чай. — Кошельки там, наперстки — это их дела. А вот предприятия… Нехрен!

— Они возражать будут, — ответил я. — Войнушка получится.

Миша усмехнулся.

— Не проблема. Я, Алексей, о другом поговорить хотел. Сейчас спортсмены начнут тоже на все, что от Зимы осталось, претендовать. Надо этот вопрос… как-то урегулировать. Ты с ними в нормальных отношениях же. Поговори. А то в последнее время какая-то нервозная ситуация складывается.

— А что, — спросил я, — у покойного много чего было? Там вообще есть, что делить?

— Дохрена! — сверкнул глазами Миша. — Я тебе говорю — дохрена и больше. Вокзалы они держали полностью. Банк «Рассвет» тоже под ними был. Большая часть центрального рынка. У нас же разведка! — Миша подмигнул. — Как в ментовке, на все группировки папочка имеется! Хочешь, я принесу, покажу — что, кого? И со спортсменами вашими… все честно поделим! Они-то может и половину тем не знали, где блатные кормились!

— Что мне пообещать Матвею, Миша? — устало спросил я.

— Четверть от всего, — быстро ответил Афганец. — Все посчитаем, прикинем… У них, у спортсменов ваших, и так сколько всего прибито! А тут… мы же все дело сделали! И еще сделаем, если понадобится!

— Четверть… — сказал я медленно. — Знаешь, Миша… Я, предложу, конечно. Но… Сам понимаешь.

— Ты поговори. — Миша взглянул мне в глаза. — Получится — хорошо. Не получится, тогда… — Он прервался на полуслове.

— Что «тогда»? — спросил я.

— Тогда я сам поговорю, — улыбнулся он. — Да нормально все будет, не парься! Они же люди здравые! Договоримся!

— А зачем тебе все это? — спросил я. — Мог бы спокойно жить, бизнесом заниматься. Деньги?

— Деньги… — Миша пренебрежительно усмехнулся. — Бабки — тема пустая. Заработаем. Славик на заводе днюет и ночует, все равно наладит дело. Будет сладкая жизнь!

— Будем все в сахаре, — улыбнулся я. — Ну а если серьезно — зачем?

— Ну ты даешь, братан! — развел руками Миша. — Это же власть и возможности! Это уважение! Сейчас не в обком идут — вопросы решать, не к ментам. К нам идут. А дальше — больше! Видишь, какие дела творятся!

В этом Миша был прав. Я порой удивлялся его трезвости и умению точно оценить ситуацию.

В тот же день мы с Серегой поехали на водочный. Серега явно находился под впечатлением от происходящих событий.

— Нихрена себе… сказал он. — Какие дела закрутились, а? Получается так, что случившееся нам на руку? А? Сейчас Сергеич на любые условия согласится.

— Любые выкатывать не будем, — сказал я твердо. — Будем как договаривались. Забираем половину левака. И не бесплатно, а за зерно. Мы же не бандиты.

— Это верно, — согласился Серега. — И так нормально получается. Теперь надо думать, как такое количество левой водки реализовать. Это же охренеть сколько!

— Есть у меня идея на этот счет, — усмехнулся я. — Во, гляди! Митинг у обкома!

У обкома действительно собралась толпа людей. Транспаранты, мегафоны, листовки. Какой-то оратор произносил речь в громкоговоритель, гневно рубя воздух ребром ладони.

— Веселое время, — покрутил головой Серега. — Все с ума посходили.

Что-то странное было разлито в воздухе в это время. Чувствовалось, ощущалось, проникало в голову из газетных страниц, с телевизионного экрана. Все было как-то шатко и беспокойно, ненадежно. И многие считали, что вот сейчас старое и прогнившее, насквозь больное — развалится, а новое, прекрасное и интересное — воссияет. Конечно, мечты были наивными, как и любые мечты, но ведь нужно же людям во что-то верить и на что-то надеяться… Я думал о том, что огромное благо для людей — не знать своего будущего. Если бы им сейчас рассказать о том, что будет через год. Или через два… Если им рассказать про чеченскую войну, про «Голосуй сердцем», про то, как возненавидят они завтра сегодняшних своих кумиров, про невыплаты зарплаты, про «Норд-Ост» и Беслан, про «Курск», про то, сколько тысяч будет стоить хлеб через год, про гиперинфляцию и про многое, многое другое, о чем мне и самому тошно вспоминать и хотелось бы забыть… Они бы не поверили, конечно. Потому что Тамара и Павел Глобы уже рассказывают, что очень скоро все будет хорошо. Нужно только немного потерпеть. Как всегда, как обычно… И сочиненные ушлыми дельцами на коленке пророчества Ванги говорят о том же — скоро золотой век, вот совсем скоро! Да и Нострадамус что-то такое писал…