Капитали$т. Часть 5. 1991 (СИ) - Росси Деметрио - Страница 12

— Братан! — Матвей с чувством стукнул себя кулаком в грудь. — Это же не простые коммерсанты! Это же Миша Афганец. Получается две «бригады» на одном рынке, ты что, не врубаешься? Леха, я тебе зуб даю, Афганец тебя спецом разводит, чтобы с твоей помощью на рынке закрепиться!

— Он половину прибыли отдать готов! — повысил голос и я. — Десять-пятнадцать штук «зелени» в месяц? Пусть заходит, чего! Нам не каждый день такие предложения поступают.

— Если вам так бабки нужны, — примирительно сказал Валерик Матвею, — то мы с полученной «десятки» вам две-три штуки выделим. Да, Лех? Надо так надо.

— Да не в бабках же дело, — сказал Матвей с досадой. — Просто вы, парни, от жизни отстали, не представляете, что сейчас на улицах творится!

— Ладно, — сказал я примирительно. — А если Афганец на рынке вообще появляться не будет? И никто из его «бригады»? Будут обычные продавцы. А?

Матвей шмыгнул носом и ничего не ответил.

— Ну согласись, братан! — Серега с размаха хлопнул его по плечу. — Чистая «десятка» «гринов» в месяц сама в руки идет! Грех же не воспользоваться! Просто нагнуться и поднять, а⁈

— Делайте как знаете, — махнул рукой Матвей. — Как тачки придут — мне отсемафорьте. Я скажу Мамонту, чтобы их не обижали. Но лучше, пусть Миша с кентами на авторынке не светится особо.

— Базара нет! — весело сказал Серега. — И не нужен им твой авторынок, у нас другие дела с ними предстоят, побольше.

Матвей вопросительно посмотрел на меня.

— Будем пробовать забрать сахарный завод, — сказал я. — Если выгорит, то и вас не забудем! Там в любом случае службу безопасности придется делать.

— Ну, с этим-то Миша сам справится, — ответил Матвей с кривой усмешкой. — Лихо он вас разводит, лихо! Давай угадаю — наверное попросил и с ментами помочь по тачкам, а? И с властями? Ему-то завод никто не отдаст!

— Попросил, — кивнул я. — У него свои возможности, у нас свои. Мы их объединим и дело сделаем.

— Ну-ну… — Кривая усмешка не сползала с лица Матвея. — В общем, я сказал, делайте как знаете. И бабок мне никаких не нужно, я на своих не зарабатываю. С «чехами» продолжение истории будет, какие мнения?

— Хрен знает, — пожал плечами Валерик. — Вломили мы им нормально, может этим ограничимся.

— Надо узнать у Немца, как они с этим Казбеком поступили… — сказал я. — Они так внаглую запугали цыган, азербайджанцев… Как-то слишком открыто, как будто кроме них никого в городе нет.

— Их фирменный стиль, — сказал Матвей. — Мое мнение, последствия могут быть, так что постоянно на связи. Пусть приезжают, че. Нужно будет, и триста человек соберем!

— Или ментам сдать, — сказал Валерик. — Они все с мафией борются, так вот им настоящая мафия. Прямо с гор!

— В Москве они сейчас крепко стоят, — сказал Валерик задумчиво. — Стреляют, режут направо и налево. Позахватывали кучу всего. Я читал в «Коммерсанте», что весь район «ВДНХ» под ними! Представляете? В самой Москве! Так они и с Кремля скоро получать будут! И с мавзолея!

— Раз уж зашел разговор — скажу… — понизил голос Матвей. — Приезжали тут деловые из Москвы. А с ними один из наших, из штангистов… Он их и привез с интересным предложением.

— Это с каким же? — спросил я.

— А с таким. Просили пацанов — с «чехами» в Москве воевать. За хорошие бабки. — Матвей замолчал.

— Ну а ты чего? — не выдержал Валерик.

— А чего я? Я некоторых своих пацанов со школы знаю. Вместе росли, вместе железо тягали… Что ж я их на смерть за бабки пошлю? Отказал деловым. Но разговор не об этом же. Разговор о том, что всяко может случиться. Может и что-то серьезное вылезти.

— Будем решать проблемы по мере их поступления, — подвел я итог. — Я сейчас возьму Борю и заеду к Немцу в «Софию». Узнаю, чем у них все кончилось…

— Неспокойные времена настают, — вздохнул Матвей.

Он, конечно, был прав. Времена настали веселые…

В «Софии» было шумно, пьяно, загульно. Появились люди с действительно большими деньгами. Появились подержанные «Мерседесы» и «БМВ» у входа. Появились почти официальные проститутки, расположившиеся на диванчиках на первом этаже. Исчез казавшийся вечным швейцар, но вместо него появились два здоровенных парня-вышибалы. Любой беспорядок пресекался ими жестко и без лишних разговоров. Официанты как-то внезапно из полубогов превратились в обычных официантов. А те, кто превращаться не захотел, перестали быть официантами. Теперь хозяину ресторана не нужно, чтобы клиенту хамили. И чтобы клиента обсчитывали тоже не нужно. Потому что в следующий раз клиент не принесет деньги, а пойдет в другое место. Одним словом, рыночная экономика проникала не только на предприятия, но и в души и сердца…

А с эстрады звучал Тальков:

'Я завтра снова в бой сорвусь

Но точно знаю, что вернусь

Пусть даже через сто веков

В страну не дураков, а гениев

И, поверженный в бою

Я воскресну и спою

На первом дне рождения страны

вернувшейся с войны'.

И было так странно слышать его и знать, что через каких-нибудь несколько месяцев его застрелит известный московский гангстер в глупой драке… Впрочем, до этого случится еще много всего. Например, официальный развал Советского Союза.

Паша Немец сидел за столиком, в закутке возле бара на втором этаже. Перед ним стоял стакан томатного сока и соль. Довольно аскетично, особенно, если сравнивать с предшественниками… С ним рядом сидел какой-то незнакомый мне увалень лет тридцати. Увидев нас, Немец улыбнулся.

— Вот и комсомольцы подтянулись! Сначала подарок прислали, а сейчас и сами! Рад приветствовать!

— Здравствуйте! — кивнул я Немцу и его знакомому. — Я по поводу этого подарка. Вы с ним пообщались?

— Пообщались, — кивнул Немец. — Объяснили гостю города, что поступать так, как он для порядочных людей неприемлемо. Приехали, в курс не поставили, не представились, разрешения не спросили, а «грузят» людей. Как так можно? Я ему говорю: «Ты взрослый человек, сам посуди, а если бы мы к вам в Грозный приехали и стали бы местных спекулянтов „грузить“, как бы братва из Грозного рассудила?» Молчит! Глазами только зыркает! Думал, наверное, что мы его резать будем прям в кабаке! А, Петюня?

Грузный Петюня изобразил на отекшей физиономии подобие улыбки.

— И что вы решили? — спросил я.

Немец развел руками.

— Мы не мясники, паря. Вы с него уже спросили, а спрашивают с человека только один раз. Довели до него, чтобы собирал манатки и кентов своих и с города в двадцать четыре часа. Вот так.

Я кивнул. Гуманизм Немца мне не слишком понравился, хотя, с другой стороны, не резать же им было этого Казбека, на самом деле…

Голова начала болеть с самого утра. С водочного позвонили, возникли серьезные проблемы с бутылками, стеклотарный завод не отгрузил, водку разливать не во что. Спросили, можем ли мы помочь. Я отправил Серегу на стеклотарный завод со строгим указанием — угрозами, насилием, чем угодно, но чтобы стеклотара на завод пошла! Недовольный Серега поехал, бормоча угрозы и обещая всех там раздолбать.

Я погрузился в чтение срочных бумаг, но заявился Валерик и спросил:

— Слыхал новость? Грузины объявили о выходе из Союза и создании своего государства!

— Не мешай, — сказал я раздраженно. — Я думал, у тебя важное что-то…

— Страна гибнет! — пафосно сказал Валерик.

Я строго посмотрел на Валерика.

— Тебе заняться больше нечем?

Валерик встал в позу древнеримского оратора и собрался произнести речь, но ему помешали. В дверях появилась Люся.

— Алексей Владимирович, к вам из общества инвалидов!

— Пригласите! — распорядился я и показал Валерику кулак. Тот скроил недовольную физиономию, но кабинет покинул.

С обществом инвалидов мы работали, можно сказать, на взаимовыгодной основе. Формально трудоустроив некоторое количество инвалидов, нам удалось пробить серьезные налоговые льготы. При этом, формально устроенные получали очень даже реальные деньги, которые явно не были для них лишними. Кроме этого, мы регулярно подкидывали обществу всякую помощь.