Еще неизвестно кому место в Академии Боевых Драконов! (СИ) - Шевцова Наталья - Страница 6

Словно почувствовав взгляд сына (хотя почему словно?) Великий король тут же приветствовал его кивком. И столько в этом кивке было величественности и снисхождения, что Кинвет, хотя и клялся себе, что никогда больше этого не допустит, снова, как и обычно, почувствовал робость.

В оправдание Его Высочества, перед Великим королём Кинвархом Золотокрылым робели очень и очень и многие, если не все… Потому как было перед чем робеть.

Львиная грива нетронутых сединой золотых волос Великого драконьего короля была столь роскошна, что пред ней меркло даже высокопробное золото его королевского венца.

Красивое, высеченное словно бы из гранита лицо ничуть не портили шрамы, один из которых рассекал правую бровь, а второй – левую щёку, подбородок и шею. Скорее, даже наоборот, оба шрама словно бы по заказу были расположены в таких местах, чтобы подчеркивать мужественность и отвагу Его драконьего Величества. Об этом же сообщали и увенчивающие выразительный, мускулистый торс широкие плечи и сильные, мозолистые руки.

И всё же, любой, кто принял бы этого дракона за того, кто поклоняется только силе мышц и оружия, очень бы ошибся.

Кинварх из рода Золотокрылых был одним из самых хитрых, умных, изворотливых и гибких лидеров, какие когда-либо возглавляли Совет королей-драконов.

И стоящий рядом с ним высокий и широкоплечий красавец герцог Адамант Вестгейрский, являвшийся его правой рукой и Главой коллегии тайных дел – был ему под стать. Что было неудивительно, поскольку этот Светлейший герцог был не только лучшим другом Великого короля, но и его незаконнорождённым, единокровным братом.

Рожденный любимой фавориткой короля, он, вопреки воле королевы, с младенчества воспитывался и обучался вместе со своим братом, законным наследником престола. По этой причине, рожденный старшим и получивший самое лучшее из возможных образование и воспитание, этот весь из себя величавый и блестящий золотокрылый красавец дракон обладал всеми качествам, знаниями и характеристиками истинного короля драконов, кроме самого существенного – законного права взойти на престол. Которое, впрочем, Адаманту Вестгейрскому было совершенно ни к чему, поскольку его вполне устраивало быть правой рукой его любимого брата. По крайней мере, именно так он утверждал. И его младший брат ему верил.

А вот Кинвет – нет. Не верил ни на йоту с самого раннего детства, хотя и не мог объяснить почему. Нет, Светлейший герцог никогда не обидел своего племянника ни делом, ни словом, ни даже взглядом. И всё же Кинвет всегда ему не доверял. Слишком уж дядя казался ему приторно-сладким и ненатуралистично белым и пушистым.

Возможно, конечно, дело было в том, что Адаманта явно недолюбливал дракон, которым юный принц с детства искренне восхищался. Не то, чтобы ставший благодаря количеству одержанных им побед ещё при жизни легендой, Глава военной коллегии родиевокрылый дракон Эилеифр когда-либо прямо сказал или дал понять, что он на дух не переносит Светлейшего герцога Вестгейрского… Просто Эилеифр, как самый великий из воинов, был наставником Кинвета, благодарю чему он и принц проводили вместе очень много времени, за которое не только наставник изучил своего подопечного, как облупленного, но и подопечный – наставника.

– Кинвет, ты уже слышал о налете гарпий на наши южные границы? – обратился Его Величество к сыну, который как раз достаточно приблизился к трону, чтобы с ним можно было разговаривать, не повышая при этом голос.

Юный принц выпрямился. Это могло стать его шансом проявить себя в бою! Шансом, который он так долго ждал.

– Отец, я упорно и много тренировался, и генерал говорит, что я уже готов применить свои знания и умения в бою! Правда, генерал? – перевёл он умоляющий о поддержке взгляд на наставника.

– Правда, – с улыбкой кивнул Эилеифр.

Вслед за ним улыбнулся и поглаживающий рыжую бороду Кинварх.

– Скажу тебе по секрету, сынок, что при мне он был более словоохотлив. Он мне сказал… – подмигнув генералу, заговорщицки проговорил Великий король, – что он ВПЕЧАТЛЕН твоими успехами!

Он продолжал поглаживать бороду, делая вид, что размышляет.

– Что скажешь, Эилеифр, пришло ли уже время нашему мальчику ощутить какова на вкус настоящая битва? – наконец, поинтересовался он.

– С точки зрения навыков, умений и физической подготовки, Его Высочество готов настолько, насколько вообще может быть готов ни разу не побывавший в настоящем бою воин, – ответил наставник.

Чем вызвал разочарованный вздох подопечного, поскольку это было не то, что Кинвету хотелось бы, чтобы он ответил.

– Оте-эээц! – не сумев сдержаться, почти умоляюще протянул принц. – Я готов! Я гарантирую тебе, что я готов!

– Ну если гаранти-иируешь, – насмешливо проговорил Кинварх. – Что ж, ладно! Будь по-твоему! Собирайся в дорогу!

Кинвет с трудом сумел сдержать крик восторга.

– Благодарю вас, Ваше Величество! – насколько смог, сдержанно провозгласил он. – Вы будете гордиться мною!

Великий король покровительственно улыбнулся и заверил:

– Это наименьшая из моих тревог, сын мой, – одновременно загадочно и несколько виновато усмехнувшись, проговорил он. Затем испугавшись, что он мог себя выдать, проникновенным голосом добавил: – Только очень прошу тебя, сын, будь осторожен!

– Буду! – восторженно заверил счастливый и гордый принц.

– Он будет осторожен. Уж я об этом позабочусь, – спокойно заверил генерал.

– Что ж, тогда я спокоен, – кивнул Великой король.

Проследив глазами за тем, как за его сыном и генералом закрылись двери тронного зала, Великий король самодовольно усмехнулся, за что тут же был покаран. И покарали его, при попытке сменить позу, его же собственные части тела. Ему бы расценить это как дурной знак, но Его Величество был несуеверен и потому просто вспомнил очень злым тихим словом свою спасительницу, которая мало того, что, завалив его на грязный пол и повалявшись на нём, лишила его королевского достоинства, так ещё и при этом ударом колена прямёхонько в его мужское достоинство чуть не лишила и оного тоже.

– Что б ей… уммм… – сцепив зубы, беззвучно взвыл драконий король, поскольку гордость не позволила ему признаться лекарям, что при спасении пострадали не только королевские головушка и спинушка, но и нечто ещё более бесценное. Причём пострадало так, что при ударе даже его внутренний зверь чуть сознания не лишился.

Как он не прикончил в ту же секунду свою спасительницу, Кинварх до сих пор не понимал.

Нет, сейчас Великий король был собой очень даже горд. Ого-го-го какая у него оказывается выдержка! Но тогда…

Особенно после того, как она не только отказалась с него слезть, но и, устраиваясь на нём поудобнее, ещё раз приложилась коленкой по бесценному больному месту…

Вот за что памятники нужно ставить при жизни! А не за какие-то там ратные подвиги. Подвиги – это легко. А вот стерпеть, не подав виду настолько адскую боль, вот это, Кинварх, был уверен, не каждому герою по силам!

И тем обидней, что об этом его подвиге никто, кроме одного-единственного дракона, который никогда и никому не проболтается, не знает.

Заметив, как при попытке положить ногу на ногу по лицу Великого короля проскользнула гримаса боли, этот один-единственный дракон заметил:

– Может всё же обратишься к лекарю? А то мало ли?

И вот вроде и голос, и тон участливый, и выражение лица сочувственное, а в глазах, Кинварх готов был поклясться в этом, всё равно смешинки.

– Может и обращусь, – буркнул Великий король, добавив при этом про себя: «Ага, сейчас, разбежался!»

Заметив, что до сих пор выступавший с докладом глава Приказа Иностранных Дел замолчал и теперь смотрит на него вопросительно, не слышавший из доклада ни слова Кинварх тайком посмотрел на своего друга и советника.

Тот еле заметно кивнул.

– Хорошо, – вслед за ним кивнул и король. – Мы сделаем так, как вы предлагаете.