Еще неизвестно кому место в Академии Боевых Драконов! (СИ) - Шевцова Наталья - Страница 24

[1] Граничары - обобщенное название пограничников и иррегулярных войск Объединенных Драконьих Земель.

Казарма оказалась практически такой, какой Евгения её себе и представила, как только услышала слово «казарма» – просторной, светлой и максимально минималистически обставленной. Единственное, в чём нарисованная ею в воображении картинка очень сильно разошлась с реальностью – была кровать. Точнее, кровати, которые оказались не двухярусными, а стоящими отдельно друг от друга. И при этом ещё это были полуторки.

– Неплохо, – озвучила её мысли высокая платиновая блондинка. – У нас в военном училище кровати были двухярусные, а душевые и туалет и вовсе общие.

– И в самом деле, неплохо, – согласилась с ней драконница, роскошная грива курчавых, ярко рыжих волос которой сияла на солнце подобно жидкому золоту. – Я боялась, что будет хуже.

– И я, – одновременно с ещё одной девушкой призналась Евгения.

– Меня, кстати, Зания зовут, – представились блондинка. – По просьбе декана Рингера я буду у вас троих что-то вроде личного наставника по физической подготовке и, если подружимся, то и телохранителя и психотерапевта, – улыбнулась она. – Я из жемчужных. И к тому же полукровка. Поэтому как менталист, я не особо сильна, но всё же кое-что могу.

– Олари, – представлиась рыженькая. Наполовину золотая, наполовину – красная. Огненный маг. Воздушница и целительница.

– Арика, – представилась третья из соседок Евгении. Невысокая, худенькая, как тростиночка русоволосая девушка. Я из синих. Целительница. И маг воды.

– Ев… – начала было Евгения, но вовремя опомнилась. – Эджения. Я потеряла память. Но мне сказали, что я наполовину чёрный дракон и, вроде как, пифия и полусумеречница. Что бы это не означало… – развела она руками.

– Это означает, что она – маг смерти и провидица, как декан Рингер и ничего больше, – объяснила Зания девушкам, глаза которых округлились при слове «полусумеречница».

В этот момент в комнату постучали и сразу же, не дожидаясь приглашения, вломились.

– Ректор ждёт нас, чтобы отвести в библиотеку! – сообщила с порога брюнетка, вслед за чем, так и оставив открытой дверь, поспешила на выход из казармы.

Хорошо помня, где они находятся и какое к ним здесь отношение, Евгения и её соседки поспешили следом за удаляющейся сокурсницей.

Бодро и целенаправленно топая по коридору в хвосте женского батальона, четыре подруги не забывали также и с интересом поглядывать по сторонам. Правда, интересного было мало.

Лестничный пролет. Лестница. Снова лестничный пролёт. И снова лестница. Комментировала Олари. Теперь бесконечный коридор. И однотипные двери.

Наконец, когда девушки совсем уже отчаялись увидеть хоть что-то кроме коридора и однотипных дверей, пред ними открылась дверь, ведущая на улицу. А если ещё точнее, на мощенную тротуарную дорожку, ведущую к соседнему зданию.

– Я так понимаю, что нас завели через главный вход, а вывели через боковой, – прокомментировала словоохотливая Олари.

Все остальные это тоже понимали, просто, как и всё остальное, они понимали это молча.

– Надеюсь, мы сегодня-таки дойдём до библиотеки, – проворчала неугомонная Олари.

– А я надеюсь, что книг будет немного! – вздохнула Арика.

– Тоже мне проблема! Мы же их не руками нести будем, а с помощью левитации! – фыркнула Олари.

– Не обобщай, – вздохнула Арика. – Я с помощью левитации даже карандаш не подниму, не то, что стопку книг.

– Зато я могу хоть три или даже четыре стопки книг отлевитировать! – заверила огненная воздушница. – Или вы, Зания и Эджения, и сами с усами?

– Я с усами, – улыбнулась ей Зания.

Евгения хотела было сказать, что с удовольствием воспользуется услугами подруги по доставке её книг. Она уже доже рот открыла… И так и застыла с открытым ртом, уставившись на идущего навстречу ей красавца шатена.

Который в свою очередь уставился на неё.

Пока шатен приходил в себя от неожиданности, Евгения получила возможность хорошо его рассмотреть.

Мундир на сей раз был не парадный, однако сидел ничуть не хуже. Темно-бордовая куртка на широченной груди, черные бриджи обтягивают узкие мускулистые бедра и стройные ноги. Высокие кожаные сапоги явно ручной работы, достаточно. К этому оставалось добавить густую, вьющуюся копну волос цвета гречаного мёда, прямой нос, чуть выдающиеся скулы, красивой формы рот, совершенно неприличные для мужчины густые и длинные ресницы и глаза цвета всё того же мёда, только на сей раз не гречаного, а липового.

– Ты?.. – наконец, неверяще выдохнул мужчина.

И если до этого момента у Евгении ещё были какие-то эфемерные сомнения… То теперь их не осталось. Это был он. Брошенный ею у алтаря супруг и господин, что б его! Точнее, так и несостоявшийся, слава богу, супруг и господин.

«Нет, не я!», – сочтя вопрос риторическим и потому, не став на него отвечать, мысленно съязвила Евгения.

Здесь надо отметить, что сам Натаниэль свой вопрос риторическим не считал и потому, прежде чем задать свой следующий вопрос, несколько секунд прождал ответа.

Однако, девушка, похожая на бросившую его у алтаря Эджению Тенебрис Шелериспе, продолжала лишь молча смотреть, не скрывая при этом своего раздражения и недовольства.

И это его почему-то задело. И молчание. И недовольство. И раздражение. Не то, чтобы он ожидал извинений… Хотя почему нет? В конце концов, она бросила его у алтаря на глазах у сотни, если не больше, человек! Не говоря уже о репортёрах! Которые сделали из него звезду утренних новостей. Он безусловно благодарен, очень благодарен за срыв свадьбы, но разве нельзя это было как-нибудь сделать, не выставляя его при этом на посмешище в качестве жертвы всеобщей жалости и пересудов? Ведь можно же было просто договориться и, например, сбежать вместе. В этом случае, правда, Его Величество, наверняка, взбесился бы! И тогда бы его ждало не снисхождение монарха, проникшегося к нему сочувствием и, в связи с этим, отменившего ссылку, а, наоборот, наказание. Но уж лучше карцер, ссылка или даже плаха, чем все эти шепотки да смешки за спиной и жалость в глазах сердобольных матрон и девиц!

– Что ты тут делаешь? – задал Натаниэль следующий риторический вопрос, поскольку, прежде чем он произнёс последнее слово, он уже знал на него ответ. Ещё бы он не знал! Вся академия об этом вот уже несколько дней гудела. – Хотя нет, не отвечай! – вскинул он руку с указывающим в небо указательным пальцем. – Я сам догадаюсь! – криво усмехнулся он. И если бы только это: его поза из напряженной стала расслабленно-небрежной. Растерянность во взгляде сменилась граничащей с надменностью уверенностью. – Ты у нас теперь кадет… – после небольшой, явно театральной паузы, наконец, поделился он своей догадкой.

И, вроде бы, все слова, составляющие последнюю фразу, были не только цензурными, но и даже самую капельку не обидными, а прозвучало так, словно Евгениею, как минимум, грязно оскорбили и унизили. Возможно, заверши мужчина фразу, она прозвучала бы менее обидно, но эта нарочито-многозначительная недосказанность… Она прямо говорила, что сказано было далёко не всё из того, что было на уме у её визави.

Что, разумеется, не могло не задеть! Шовинист! Что б его!

Если до этого момента несостоявшийся супруг и господин вызывал в Евгении негативные эмоции не сам по себе, а за компанию с толстяком, жрецом и, в целом, свадьбой, то теперь он удостоился персональной неприязни! Причём, мимолётно мысленно отметила Евгения, неожиданно очень и очень сильной. Потому как своим подчёркнуто презрительным тоном и красноречиво-недвусмысленным умолчанием, этот шовинист-домостроевец её не просто обидел, а, в прямом смысле, взбесил.

– Да, кадет, – подтвердила она. И, прежде чем сообразила, что именно говорит, съязвила: – И да, вот ради чего я бросила тебя у алтаря! И да, я сделала бы это снова! Ещё вопросы есть?

В следующую секунду на, во всех смыслах узкой, тротуарной дорожке одновременно произошло сразу несколько событий…