Неверный отец. Счастье в конверте (СИ) - Лесневская Вероника - Страница 3

- Да я не из пугливых, - издаю хриплый смешок, не сдержавшись. – Хорошо, Акушерка, для начала позвони в скорую, - бросаю ей телефон, а сам включаю всю подсветку в салоне. Рожать будем со спецэффектами.

- Но… я не знаю, где мы.

Рыжая растерянно хлопает мокрыми ресницами с подтеками туши, а я снова задаюсь вопросом, как она вообще оказалась в этих дербенях? Однако нет времени выяснять – у нас сейчас другая проблема.

Вздохнув, диктую теткин адрес. Подозреваю, что к моменту приезда скорой мы будем уже дома. Всей толпой, вместе с младенцем.... Не это бабушка имела в виду, когда говорила о бабах и внуках, но… чем богаты. Профессия такая.

Я потрошу багажник в поисках подручных средств. Он под завязку набит подарками, и часть из них придется пожертвовать на благое дело. Пятизвездочный коньяк заменит нам антисептик, а дорогой европейский текстиль пустим на пеленки.

- Ой, дави-ит, - слышится жалобный писк. – В туалет хочу-у-у!

- Епт, никаких туалетов, - выпрямляюсь, осознав, что начались потуги, и бьюсь головой о крышку багажника.

Прихватив всё необходимое и аптечку, возвращаюсь к роженице, над которой колдует рыжая. Не знаю, что именно она там делает, потому что вижу лишь оттопыренную упругую попку, обтянутую чёрным клочком ткани, как второй кожей.

Встретились бы мы при других обстоятельствах, но… Так даже интереснее.

- Отойди, я посмотрю, - рычу, слегка дотронувшись до её поясницы.

Короткое замыкание - и я растираю импульс тока между пальцами.

- Это зрелище не для мужской психики, - важно произносит она, не оборачиваясь. - Мы уже рожаем, но я справлюсь сама. Вы только принесите мне…

- Стоп, Акушерка, я могу помочь, - возмущенно прикрикиваю на неё.

- Знаю я, как у вас, мужчин, это бывает, - укоризненно тарахтит, отбрасывая в сторону смятые, мокрые джинсы. Значит, раздевает нашу пациентку. Умница. Только бы ещё прекратила чушь нести, но она продолжает болтать: - Сначала хорохоритесь, а на партнерских родах в обморок падаете. Приходится вокруг вас с нашатырем бегать и откачивать вместо того, чтобы внимание роженице уделять.

- Да вроде не замечал такого за собой. Может, чего-то не помню, - откровенно смеюсь. – Медсестрички за мной бегали, каюсь, но без нашатыря.

Забавная канарейка мне по дороге попалась, с ней роды принимать будет весело. Вот только ей не до смеха. Фыркает, когда я, устав общаться с задницей, хватаю её вредную обладательницу за тонкую талию и рывком дергаю на себя.

- Акушерка, мать твою, все под контролем. Это не первые мои роды, - строго повышаю голос и, вручив упрямице все, что добыл в недрах багажника, аккуратно подталкиваю ее к переднему сиденью. - Держи, будешь мне ассистировать.

- Эм-м-м, а вы что… врач? – удивленно рассматривает меня, вскидывая брови.

Не верит, и это слегка задевает. Она тоже на акушерку не особо похожа – по крайней мере, у нас в Германии таких секс-бомб на дежурстве не было. Может, я в какой-то неправильной клинике работаю или.… бабуля действительно права по поводу русских баб.

- И как ты догадалась? – тяну с сарказмом, щелкнув её по носу.

Отбивает мою ладонь, а я, сполоснув руки коньяком, невозмутимо наклоняюсь к нашей корчащейся от боли пассажирке.

– Ну, что, красавица, готова мамочкой становиться? Тебе не в первой. Опыт есть, ещё и меня чему научишь, - подшучиваю, чтобы снизить градус паники.

- Мне страшно, - наконец-то подает голос она. Значит, немного мне доверилась. – Сыночек до роддома дотерпел, а вот дочка раньше времени…

- Ну, девчонки упрямые. Вечно торопятся и все по-своему делают.

Многозначительно поглядываю на Акушерку. Она серьёзна и сосредоточена. Устроившись в салоне, готовится к приему ребёнка, чем приятно меня удивляет. Люблю смышленых, которым не надо повторять одно и то же по сто раз. Уважительно кивнув, со спокойной душой и уверенностью обращаю все внимание на роженицу.

- Слушайся меня. Тужься, когда я скажу. И все пройдет быстро и безболезненно. Гарантирую.

***

Тонкий детский крик разносится по салону, и я выдыхаю с облегчением. Самый желанный звук после затянувшейся тишины, разрываемой лишь шумом дождя. Мелодия жизни.

«Напугала ты нас, малышка», - общаюсь с новорожденной мысленно, внешне делая вид, что все под контролем. Уставшая, обессиленная мамочка не должна знать, что мы чуть не потеряли ее дочку.

Передаю плачущего младенца Акушерке. Соприкасаемся руками, встречаемся взглядами, понимаем друг друга без слов. В янтарных глазах золотом отливает страх, но замечаю это только я. Отрицательно качаю головой, предупреждая ее панику. Это нам сейчас на хрен не надо.

Вспышка молнии прорезает ночное небо – и уже в следующую секунду рыжая невозмутимо занимается ребёнком, перевязывая пуповину, обтирая его и укутывая в кусок чистой простыни. Нежные руки неуловимо дрожат, но профессионально делают свое дело, будто работают отдельно от испуганной хозяйки. Милое лицо становится каменным и сосредоточенным, на лбу залегает легкая складка, губы поджаты.

И всё-таки умница. Я бы забрал ее к себе в клинику.

- Где моя дочка? Все хорошо? – сипло лепечет роженица, отходя от боли и шока.

- Прекрасно, - невозмутимо бросаю, совершая необходимые манипуляции. – И с вами тоже все в порядке.

Когда с моей стороны все готово, я жестом разрешаю Акушерке вернуть ребёнка матери. Женщина прижимает дочку к груди, целует в лобик, плачет от счастья, а затем вдруг поднимает взгляд:

- Скажите ваше имя?

- Амина, - тихо отвечает рыжая, растерявшись. Большие глаза поблескивают то ли от освещения в салоне, то ли от слез.

- Я назову доченьку в вашу честь, Амина, - слабо улыбается женщина. – Ами-ина, - повторяет ласково, теперь уже обращаясь к малышке, которая продолжает мяукать, радуя слух. Жива, здорова, а остальное приложится.

Накрываю их обеих новым пледом, забыв сорвать этикетку, плотно захлопываю пассажирские двери, на всякий случая заблокировав замки – и подхожу к рыжей. Она сидит полубоком в водительском кресле, обняв себя руками, шумно вбирает носом воздух, тяжело сглатывая подступающие к горлу всхлипы.

- Бабы, - закатываю глаза и, отстранив ее, достаю из бардачка бутылку воды. – Сентиментальные создания, - выплевываю небрежно, знаками попросив у нее помощи.

- Вы просто злитесь, что не мальчик. Тогда бы в вашу честь назвали, - парирует она, смахнув влагу со щек, и аккуратно льет воду на мои руки, пока я смываю с себя кровь.

Рассматриваю ее исподлобья, усмехаюсь. Вблизи и практически без макияжа, который исчез под дождем и слезами, Амина выглядит совсем молоденькой, свежей. Ее естественная красота кажется нереальной и в экстренной ситуации играет особыми красками. На мгновение залипаю на покрасневшем лице, погружаюсь в водоворот золотисто-карих омутов.

- Кстати, как вас зовут? – тихо шепчет она, выводя меня из своего же гипноза.

- Герман.

- Вы ведь не местный, да? – мягко улыбается. – Вас акцент выдает.

- Да вы издеваетесь надо мной! – рассерженно выпаливаю, вспоминая бабушкины издевки.

- Даже мысли такой не было, - расстраивается Амина, и возникает странное желание её успокоить. Или обнять. – Нам повезло, что вы оказались здесь в такое позднее время. Это судьба, наверное.

- Ну-ну, хватит, - лениво отмахиваюсь, но уголки губ упрямо ползут вверх.

Перехватываю бутылку, растираю и мою ее ледяные руки, в то время как она послушно замирает. Немного смущается, и эта реакция почему-то трогает до глубины души.

Закатываю рукава ее платья по локоть, чтобы было удобнее, и вдруг замечаю синяки на левом запястье. Дергаю за кисть, разворачиваю к свету.

- Что это? – зло рявкаю, изучая следы на нежной, фарфоровой коже, оставленные чужими пальцами.

Вздрагивает, резко выдергивает ладонь. Отползает на переднее пассажирское сиденье, освобождая мне водительское. Кутается в мою куртку, чтобы закрыться морально и физически. Ее пальто так и осталось где-то в багажнике.