Я хочу быть твоей единственной (СИ) - Султан Лия - Страница 9

-Поцелуй меня, пожалуйста.

Просьба совсем невинная. Как “пригласите меня на танец”. И я снова наступил на те же грабли: поддался, потому что хотел, потому что это сон и в нем возможно все.

Я целовал ее жадно, она отвечала тем же. Я грубо сжимал хрупкое идеальное тело в объятиях, а ведь мог и сломать, разбить как невесомый фарфор. Она запрокинула голову, подставляя шею поцелуям, стонала в голос, пока я собирал губами капли с ее сливочной кожи, дурея от запаха, ощущений, желания.

И вдруг все резко обрывается…

Сквозь клубы пара смотрю на свою пятерню на темно-серой плитке и сжимаю ее в кулак. Дышу в трудом, убираю ладонь с ручника и, крепко выругавшись, выключаю воду и выхожу. Мне б**ь что, пятнадцать, чтоб херней страдать? Мне почти пятьдесят и я слишком стар для этого дерьма.

Несмотря на наступившее физическое облегчение, внутри меня не отпускает. Настроение по-прежнему отвратительное, меня все еще бесит собственная неадекватная реакция на девчонку.

У меня есть принципы и я четко им следую. Я строго разделяю работу и личную жизнь. Эти две Вселенные никак не пересекаются. Много лет назад я поклялся, что дам своему особенному ребенку всё, и я это делаю. Я говорил себе и ему. что он ничем не будет отличаться от других. Так и вышло.

Я не святой и не монах. В разводе уже давно, а физиология - штука сложная, но интересная. Мне повезло с генетикой, остальное все сделал сам: слежу за здоровьем, питанием, занимаюсь спортом и не имею вредных привычек.

Я не вожу женщин в свою квартиру, не ночую с ними и не даю ложных надежд. И да, я не сплю с женщинами младше сорока, потому что мне нравятся взрослые, умные и опытные. Без жеманства и притворства.

Пять лет назад у меня был роман с Инной - красивой вдовой с двумя детьми-подростками, которой муж оставил разваливающуюся сеть автомоек и долги. Я тогда помог ей, как знакомой своей сестры, и сам не заметил, как увлекся. Это увлекательный был аттракцион с ее вечным чувством вины перед детьми после нашего секса, и моей странной готовностью попробовать построить с ней семью.

Инна меня переиграла. Пока я решал ее проблемы, она подала на “Грин карт” и эмигрировала в Америку. Слышал от сестры, что на деньги от продажи бизнеса покойного мужа открыла там салон красоты и все-таки вышла замуж за американца.

Год назад мне понравилась другая женщина - моя ровесница. В яблоневых садах ее напугал мой Верный, а потом я предложил ей уроки верховой езды. Прикинулся обычным инструктором. Но у Джамили была незаконченная история с бывшим мужем, которого она по-прежнему любила. Мы остались друзьями. В том числе, и с ее Отелло. Да, такой я странный человек.

Оглядываясь назад, я понимаю, что пол полтинник я так и не знаю, что есть все-таки настоящая любовь? Чувство, которое объединяет, окрыляет, заставляет жить? Физика и химия? Или нечто большое и необъяснимое?

Я всегда хотел, чтобы люди, которых люблю, были довольны и счастливы. Поэтому для меня не было проблем отдавать, дарить им то, что у меня было. Ведь мне одному столько не надо.

Но мне хотелось и получать, а не быть только решалой. И вот я стою на пороге полтинника. И то ли у меня запоздалый кризис среднего возраста, то ли я реально старею, но сейчас я все больше задумываюсь о смысле жизни и любви. Почему-то кому-то она приходит в руки, как Дар Божий. А кто-то, как я мается, принимая за любовь не то, что есть на самом деле. Тем обидней разочаровываться.

Наливаю себе кофе и включаю телефон. Подсчитываю, что у Рафы сейчас вечер и звоню ему по видеосвязи. Мой мальчик быстро берет трубку и машет здоровой рукой.

-Пап! Привет!

Тоже поднимаю руку и улыбаюсь. Горжусь им. Горжусь даже нами с Гулей, что мы вырастили сына в более или менее нормальной среде. Не считая наших споров.

-Ну как дела? Не обижают?

-Ты серьезно сейчас? - хмыкает сын. - Пап, здесь diversity (разнообразие). Все прям такие милые с инвалидами, будто мы детском саду. О, мне предлагали кстати забить…

-Так, мы с тобой уже говорили об этом, но я повторю, - хмурюсь и включаю строгого батю. - Никакой наркоты, никакого лигалайза и пирожных с сюрпризом.

-Так откуда я буду знать, что они с сюрпризом? - ржет Рафа.

-Ну ты понял.

-Еще как! Слушай, пап, а как мама?

-Нормально, а что?

-Да она что-то не звонила два дня. Я думал, может, болеет.

-Не знаю. Напиши ей.

-А у вас что опять война? Или молчанка?

-Нет, - хмурюсь. - С чего ты взял?

-А чё ты такой злой?

-Не выспался.

-Ааа. Пап, - замялся он после недолгой паузы, - ты маму не бросай, пожалуйста. Она, конечно, специфическая и любит драму. Но она просто растеряна.

-А знаешь ли ты, сынок, - тяжело вздыхаю, - что основная причина дури в голове у женщины от безделья?

-Не знал.

-Теперь знаешь.

-Ну я тогда умываю руки, - он выставляет ладони вперед, - то есть руку. Я просто хотел попросить не жестить с ней.

-Я не жестю…жесчу…короче, нормально все! - рявкаю по-доброму, а сам думаю, что все-таки позвоню ей. Гуля хотела в прошлый раз поговорить, но мне позвонили с завода и я уехал, оставив ее дома. Видимо, теперь не отвертеться. Набрал ее назначил встречу на воскресное утро.

Фархат

-Итак, я тебя слушаю, - сажусь за стол, складываю руки и смотрю на Гульнару. Вот тоже красивая женщина, а у меня внутри полный штиль.

-Спасибо, что приехал, - театрально вздыхает, садится напротив, изящно забрасывает одну ногу на другую.

-Пожалуйста. Так что надо?

Не знаю, что больше меня раздражает: то, что Гуля несколько лет назад выносила мне мозг истериками и требованием увеличить содержание, или что за полгода до отъезда сына она внезапно переобулась и стала сначала спокойной, а потом нарочито милой? Изначально мы предполагали, что Рафаэль будет учиться здесь, под нашим присмотром. Это значило, что я продолжу всё оплачивать не только ему, но и его матери. Однако мальчик ловко нас обвёл, но, как сейчас говорит Гуля, совсем не подумал о матери.

-Рафаэлка уехал, я осталась одна и ты говорил как-то…

Ну вот опять она называет сына, как конфеты с кокосом. Сколько раз просил так не делать. Нет же. Гуля томно вздыхает, глаза в пол опускает. Не действует нифига. Только раздражаюсь.

-Ты говорил, что когда он станет совершеннолетним, ты перестанешь платить. Но вот уже три месяца ты все-таки платишь.

-Серьезно? - хмыкаю, изображая удивление. - Молодец, что честно предупредила, скажу бухгалтерии.

-Нет-нет, - размахивает она ладонями. - Я хотела сказать, что это великодушно с твоей стороны…не забывать обо мне.

А я тут же вспомнил, как она год назад орала на меня из-за того, что банк заблокировал ее карту. Тогда я был старым козлом и шел на хрен. В Гуле все-таки умерла актриса.

-Просто Рафа тогда еще не уехал. Но ты же понимаешь, что у него теперь своя жизнь. Как и у нас. Надо идти дальше. Мальчик вырос.

Гульнара смотрит на меня жалобно, губу поджимает, кладет локти на стол и роняет голову в ладони. Плачет. Еще чуть-чуть и будет верещать: “На кого ж ты меня оставил?” Не выношу женские слёзы. Тупею от них.

-Что ты от меня хочешь, Гуля? - недовольно вздыхаю, приближая долгожданную развязку.

-Может, возьмешь меня к себе на работу? - всхлипывая, просит она.

-Куда? - усмехаюсь громко. - Ты же ничего не умеешь! Ты ни дня не работала после свадьбы.

-Я научусь. Мне всего сорок. Я могу быть твоим секретарем.

-У меня уже есть Просто Мария. Ее не подсидишь, - черт, как хочется смеяться.

-Ну где угодно могу поработать.

-О! - восклицаю. - На ферму нужны доярки. Пойдешь?

-Что? - губы кривятся, а в глазах нескрываемый гнев. - Какой еще дояркой?

-Обыкновенной. Я своих сотрудников не обижаю. Зарплата хорошая, соцпакет, отпускные, больничные.

-Ты…ты, - задыхается она. - Меня…коров доить?