Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса (СИ) - Мордорский Ваня - Страница 8

«Хороший стих скрасит любую ситуацию», — уверенно заявил Ли Бо.

Я, тем временем, уже проходил насквозь деревеньку, на ходу кивая знакомым старухам, сидящим на лавочках и явно перемывающим косточки своим соседям. Многих в деревне я знал, потому что с собратьями ездил сюда закупаться едой и вещами для секты.

— Эх! Малыш Ван, мы видели зарево, секта горит, — обратилась ко мне с лавочки-пенька пожилая женщина. — Куда ж ты подашься теперь… Ты ж сиротка… Секта была твоим единственным домом… — Она утерла слезу со своего одного глаза.

— Тетушка Мин, — поклонился я. — Иду куда ноги приведут… Увы, оставаться тут я не могу. Сами понимаете.

С чего она взяла, что я «сиротка» — ума не приложу. Мои родители, я уверен, были вполне себе живы и продолжали засаживать рисовые поля, вспоминая сбежавшего в город отпрыска недобрым словом. Точно так же я не понимал, почему они называют меня «малышом». Да я выше ростом, чем половина этой деревни!

— Эх… Оставался бы ты тут у нас, моя племянница прямо-таки влюбилась в тебя, — вдруг добавила она. — Такая тоска на нее находит, ну просто ужас.

— Путь Практика — это путь одиночества, — поклонился я, — Спасибо за предложение. Побежал дальше. Бывайте, тетушка Мин. Удачи вам и вашей племяннице.

«С каких пор путь практика — это путь одиночества? Это кто тебе такую ерунду сказал?» — почему-то возмутился Ли Бо — «Что за бред⁈»

— Прощай, малыш Ван….

Я уже почти бежал, изредка оглядываясь назад и выискивая незримых летающих культиваторов и кивая знакомым жителям деревни. Оттого и не заметил ЕЁ.

— Послушник Ван!

Девушка стояла в тени раскидистого дерева.

— А…Сестрёнка… Эм… — Я сглотнул, пытаясь вспомнить ее имя, — Сестренка…

«Хм, а она красотка! Посмотри на эти формы, на эти упругие перси…»

— Сяочжу! Меня зовут сестренка Сяочжу! — выпалила она, — Почему ты не можешь запомнить мое имя?

«Какое красивое имя….Сяочжу… Маленькая жемчужинка…»

— Точно… Сяочжу… Такое красивое имя…

— Такое красивое, что ты каждый раз забываешь его! — вспыхнула она и прямо посмотрела мне в глаза с неприкрытой нежностью и…страстью. Мне аж стало неловко.

— Может, мне просто хочется, чтобы сестрица произнесла его сама, — попытался выкрутиться я.

«Слушай, Ван, а может, задержишься в деревне? Ты посмотри на эту красотку, какая сочная! Ну их, этих преследователей, убьют так убьют. Да за ночь с такой девицей я бы отдал что угодно….»

Знаешь, спасибо, конечно, но в моей системе ценностей собственная жизнь стоит повыше мимолетной связи.

«Мимолетной, но незабываемой — всю жизнь потом будешь помнить!»

Вот только той жизни останется всего-ничего. Нет уж. Это как-то без меня.

Сяочжу была действительно красавицей. Бессмертный ни капли не преувеличивал. Да, она не была белокожей и тонкокостной, которую и журавль унесет одной лапой, даже наоборот — она была с неожиданно пышными в нужных местах формами и при этом осиной талией. Ну а в ее движениях сквозил какой-то естественный животный магнетизм вкупе с кошачьей плавностью и хищностью движений. Убойное сочетание форм, которое может покорить сердце любого мужчины… Почти любого.

Взгляд — огонь…Губы пленяют.

К любви меня склоняют…До кишок пробирают….

Невинности лишают…Вулкан…Извержение…

Так и знал, что внутри заперт старый извращенец!

«Ты кого назвал старым⁈ И почему извращенец? Любовь к женщинам — естественна. Смотри, какая она красотка, она так и просит, чтоб ее приласкали. Да она тебя сейчас взглядом сожрет, так и хочет на тебя наброситься. Ух! Огонь-баба!»

Конечно, Сяочжу меня привлекала, я же не железный, а тело у меня молодое.

И самое идиотское, что мне было бы проще, будь я в этой жизни уродом — тогда вопрос с женщинами сразу затруднялся бы в десятки раз. Но тем самым «положительным бонусом», который дало мне божество, была красота. Такая красота, от которой девки сами были готовы вешаться на меня. Худшей подлянки для того, кто должен следовать Праведному пути и достичь стадии Святого, и придумать невозможно. Я имел все возможности предаваться любви с большинством красавиц, вот только реализовать эти возможности не мог. Потому что должен был оставаться целомудренным.

Вот и сейчас, по телу пробежало легкое возбуждение от общения с столь красивой девушкой, и в тот же миг нейросеть пустила по телу легкую боль.

Понял, не дурак.

— Ван! — девушка внезапно взяла меня за руку, — Я хотела тебе кое-что сказать! Это важно! Очень!

Ее изумрудно-зеленые глазки сверкали какой-то неожиданной решимостью.

Неужели… Сейчас будет признание в любви? Только не это! Вот вообще некстати! Надо не дать ей договорить.

— Сестренка Сяочжу, послушай…

— Но…я хотела…

— Подожди, сестренка. Я очень спешу. Видишь ли, — я оглянулся, а потом сказал правду, — на секту напали, все мои собратья мертвы…

Девушка резко побледнела.

— Поэтому мне нужно срочно бежать, иначе меня найдут и убьют, понимаешь?

Она кивнула и стиснула зубы, а на глазах появились слезы.

— Эх…братец Ван… — покачала головой Сяочжу, одновременно пожирая меня своими глазами, словно вбирая в себя мой образ, — жаль, что тебе приходится уходить…убегать… Я так хотела бы поговорить с тобой…хоть немного…подольше, о жизни…о любви…

Смущаясь и краснея, она поправила волосы, приняла позу пообольстительнее — с изгибчиком.

Жаль, конечно, что такое сокровище пропадает: в той жизни я бы не упустил такую девушку, но тут… Тут я раб контрактных обязательств и Праведного пути.

Я оглянулся назад, на пылающую секту и клубы дыма.

— Понимаю… — сникла как-то девушка. — Братец Ван окончательно покидает наши края…да?

— Да. — ответил я ей честно. — Таков путь.

[Таков путь.]

Через секунду, с чувством легкого сожаления в душе, я зашагал прочь из деревни, оставляя позади расстроенную девушку. Внутри было неприятное ощущение от того, что сделал больно. Пусть и не специально.

«Жестокий ты человек, Ван. Так поступить с девушкой…»

Я только фыркнул и перешел на легкий бег. Луна щедро освещала мне путь.

Через два часа пути дорога от деревеньки вывела меня на старый каменный тракт. Еще использовавшийся. Остатки былого величия какой-то из древних империй этого мира.

Три года я сидел на одном месте. И тут… Оказавшись на тракте, я вновь ощутил, что рванул в огромный незнакомый мир, где меня ждут приключения или неприятности. Хотя, скорее всего, и то, и другое.

Воздух свободы пьянил.

Я шагал вперед.

В эти места я больше не вернусь.

☯☯☯☯

Несколько часов спустя

Деревня Нежные Холмы

— Всем стоять!

Громкий голос, прозвучавший сверху, заставил всех крестьян, тащивших скарб погибшей секты, застыть на месте и поднять головы вверх. Они напоминали застигнутых врасплох тараканов, шарящихся по кухне, когда хозяин вдруг среди ночи включил свет. Так они и застыли. Как воришки. Собственно, ими они и были.

В воздухе зависли два человека — мужчина и женщина.

— Награбленное на пол! — рявкнул мужчина.

Послышался грохот. Все побросали на пол награбленное. Крестьяне — очень понятливые люди, и если пара могучих культиваторов говорят, что надо что-то сделать — они это сделают.

Бам!

Девушка-культиватор приземлилась на площадь в центре деревни.

Какая красивая, — подумала Сяочжу, которая вместе со старухой Мень всё еще сидела на лавочке. На культиваторше, спустившейся с небес, был блестящий черный шелковый халатик с изящно вышитыми узорами. Сяочжу посмотрела на этот халатик, потом на свою грубую одежду из однотонной ткани, потом снова на халатик, и чуть не разревелась. У нее таких красивых вещей никогда не было и быть не могло.

— Есть тут выжившие из Секты «Девятого Бессмертного»? — громко спросил мужчина.