На пересдачу, Кэсси Рок! Четвертая попытка (СИ) - Ярошинская Ольга - Страница 16

— Честер хочет быть со мной, но не может, — пояснила я. — Это все злая судьба!

— Дорогая моя, — снисходительно произнесла она. — Знала бы ты, сколько раз я слышала эту песню. Ах, дело не в тебе, а во мне. Я бы с радостью был с тобой, но жена и дети против.

— Какая жена? — рассердилась я. — Гроув сволочь, конечно. Но он меня любит! Поэтому и не может быть со мной. Понимаешь?

— Еще как, — покивала Мелани. — Лучше, чем ты думаешь. Это классика, моя девочка. Навешал лапши, а ты так и будешь болтаться на этом крючке, пока мозг не проклюнется. Давай верну тебя назад, хотя бы снова станешь невинной.

— А толку? Гроув все равно не может быть со мной, потому что вервольф. Он спасает меня от себя.

Он почти обратился, и это пугало: звериный блеск глаз, острые зубы. Мой Чес не был чудовищем, но тот Гроув, залитый светом луны, казался совсем незнакомым.

— И что, собираешься по нему убиваться всю жизнь? — сердито поинтересовалась Мелани. — Прекрасный рыцарь, который жертвует собой, оберегая тебя от дракона, потому что дракон — это он сам. Ладно, допустим, Гроув излечится. Думаешь, это правда что-то изменит?

Я насторожилась как Жозефина, почуявшая белку. Что значит — допустим? Неужели Мелани знает способ? Но почему тогда молчала?! Впрочем, стала бы она помогать Гроуву? Не факт!

— Это изменило бы все, — уверенно ответила я. — Знаешь, Мелани, ты все же слишком критично относишься к мужчинам.

— Вот ты, конечно, наивная, — вздохнула она.

— В любом случае, мы спорим о пустом. Гроув не избавится от проклятия. А сам он… не такой как все.

— Прекрати, — попросила Мелани, заткнув пальцами уши.

— Он хороший, добрый, чуткий… — Тут я слегка приврала, конечно. Чуткости в нем как в дубовом пне. Запер меня у доктора Шменге, как несмышленое дитя. — Мой Чес очень нежный, заботливый, умный.

— Кэсси, хватит!

— Отлично готовит, прекрасный любовник, красавец…

— Достаточно! — взмолилась она.

— Он любит меня! Он на все готов ради меня! Даже отказаться от собственного счастья! Вот он какой! Великодушный!

— Стоп! Значит так, есть один вариант…

— И ты молчала? — не сдержалась я.

— А с какой радости мне его лечить? — поинтересовалась Мелани. — Мне до проблем твоего Гроува дела нет. Но лишь для того, чтобы открыть тебе глаза, я подскажу способ. А потом, когда эта нелепая отмазка исчезнет, ты убедишься — он такой же как и все.

— Как ему стать человеком? — спросила я. — Ты уверена, что твой способ поможет? Ты сама его придумала?

— Не я, — сказала она. — Николас Дудка.

— Артефактор, которого держали в плену?

— Именно, — кивнула Мелани, взмахнув рукой на шкафы, забитые музыкальными инструментами. — В плену его слегка того, покромсали. Николас не хотел возвращаться домой увечным, поэтому создал артефакт, который восстанавливал бы его исходную версию — со всеми пальцами и зубами, и без вшей.

— Думаешь, с Гроувом это сработает? — засомневалась я.

Мелани пожала плечами и постучала пальцем по стеклянной дверце, за которой пылился большой барабан.

— Гроув будет таким, каким задумал его господь — эгоистичным, самовлюбленным, грубым мужланом. Но без примеси всяких проклятий или болезней.

— И как запустить барабан? — выпалила я, едва не подпрыгивая от нетерпения.

— Сперва колесо, — заявила Мелани, и колодец позади меня вспыхнул золотом. — А потом, когда опять прибежишь ко мне в слезах, будешь знать точно — вервольфы ни при чем. Все мужчины одинаковы.

Я облизнула пересохшие от волнения губы и, шагнув к колодцу, положила руку на рычаг артефакта.

— Вот увидишь, эта попытка будет последней, — сказала я.

Сияние стало ярче, колесики и шестеренки пришли в движение, а потом туманное небытие затянуло меня в густую воронку безвременья и выплюнуло в то самое утро, которое я проживала уже пять раз.

— Надо сделать так… — начала Мелани.

— Все понятно, — кивнул ректор Альберт Форест, когда я вкратце рассказала ему о ситуации с наследством. — Я и сам недавно столкнулся с женским коварством при разделе имущества.

Он повздыхал, покачал головой.

— Значит, это возможно? — спросила я, затаив дыхание.

— Принимаем тебя на боевку, делаем сертификат, а потом переводим на другой факультет, — обрисовал он план действий. — Уже выбрала — на какой? На бытовом полно мест.

— Я бы хотела на дипломатию, — призналась я. — Специализация — связи с нечеловеческими формами жизни.

Когда я приняла решение, то на душе стало легко и радостно. Значит, это мое. Ректор хмыкнул, потер подбородок.

— Туда не получится, — заявил он. — Для приема нужен подтвержденный контакт с, собственно, нечеловеком.

— Моя собака — фамильяр, — ответила я. — Просто высший класс! Речь, разум, собственное мнение…

— Ну, фамильяр — это хорошо, конечно. Но твой пес в некотором роде отражение тебя. Разумеется, у вас есть контакт.

— Еще я дружу с вампиром, — вспомнила я. — Благонадежным.

Мы с ректором помолчали, не сводя друг с друга глаз.

— Фамильяр подойдет, — решил он. — А зачет по боевке ты сдала?

— Еще одна просьба, — вздохнула я. — Можно я сдам его прямо сейчас, при вас?

Ректор усмехнулся и, склонившись к переговорному артефакту, произнес:

— Хелена, пригласи ко мне мастера Гроува, будь добра. Какой-то конфликт? — это уже мне.

— Не то чтобы… — портить карьеру мастеру Гроуву я не собиралась. — Просто хочу закрыть этот вопрос поскорее.

Чес явился в кабинет через пару минут, и в груди сладко екнуло. Какой же он все-таки… Широкий разворот плеч, обтянутых пиджаком, прическа — волосок к волоску, голубые глаза смотрят сердито, ожидая подвоха. Это утро для мастера Гроува начнется куда спокойнее предыдущих: ни горячего кофе на грудь, ни пылкого секса с доставкой на дом.

— Присаживайся, — махнул рукой ректор. — Мне нужны списки студентов боевки, так что я решил поторопить тебя с зачетом.

— Вряд ли у Кэсси было время подготовиться… — начал он.

Вот чего-чего, а времени у меня было завались. Так что вскоре я уже перечисляла признаки присутствия бесплотной нежити, а после не сбилась и на различиях мавок и заманух.

— Плетение Кулькаса, — перебил меня мастер Гроув.

— Чес, это заклинание для старших курсов, — засомневался ректор.

— Но я его знаю, — сладко улыбнулась я. — Показывать, конечно, не буду. Не хочу, чтобы вы, мастер Гроув, облысели. Но схематично оно выглядит так.

Я набросала плетение на листочке бумаги, и ректор, подцепив его пальцем, взглянул.

— Блестяще!

— Задача, — рыкнул мастер Гроув. — Допустим, ты оказалась на лугу. Вдруг прямо перед тобой появляется хмырь, слева тащится зомбяк, справа летит упырица. Твои действия. Минута пошла.

И еще часики достал из внутреннего кармана.

— Чес, хватит валить девочку, на тройку она всяко уже рассказала, — отмахнулся от него ректор.

— Сперва я, разумеется, обезврежу упыря, — ответила я. — Хоть тем же плетением Кулькаса, которое вы так доступно объяснили.

— Да тебя даже не было на том уроке! — взорвался он.

— Я занималась дополнительно! — рявкнула я.

— Альберт, — Гроув, осознав, что проиграл, повернулся к ректору. — Ее нельзя пускать на боевку.

— Не волнуйся, — успокоил его Альберт Форест. — Кэсси не будет у тебя обучаться. Мы переведем ее на дипломатию, когда получим сертификат.

Гроув помолчал, а после размашисто расписался в ведомости, которую подсунул ему ректор, и ушел. А мне хотелось петь от радости: я получила зачет! Наконец-то! Это надо отпраздновать!

— Зайди дня через три, — сказал ректор. — Уладим остальные формальности.

— Спасибо вам, — от души поблагодарила я. — Большое спасибо!

— Про вампира — ни слова, — приказал он, и я повернула у губ воображаемый ключ.

А мастер Гроув ждал меня в приемной.