Вторжение (СИ) - Оченков Иван Валерьевич - Страница 3

— Идея замечательная, — задумался я. — Правда обойдется в копеечку.

— Не дороже, чем таскать грузы телегами на быках, — отмахнулся довольный Александр. — К тому же, полагаю удастся обойтись вовсе без привлечения казенных средств. Необходимые суммы могут быть получены от продажи акций. Кроме того, стройку готовы финансировать купцы. Если конечно, министерство финансов даст им гарантии.

— И кто же у нас такой щедрый?

— Прости, но я обещал не называть их.

— Не важно. Я и сам знаю. Кокорев? Новосельский? Гладин? Или, быть может, Поляков?

— Как ты угадал? — немного смутился Сашка.

— Не бог весть какая шарада. При строительстве канонерок пришлось познакомиться с большинством наших капиталистов и заводчиков, так что эту публика мне хорошо известна. Путилов мне ничего не говорил, стало быть обошлись без него. Ну и вот этот пункт достаточно красноречив…

— Какой?

— Вот этот. Я правильно понимаю, что казна гарантирует получение прибыли акционерам вне зависимости от количества перевезенных грузов? Более того, дивиденды должны выплачиваться, даже если дорога не будет построена…

— Почему ты так говоришь?

— Наверное, потому, что здесь все так и написано.

— Из твоих уст это звучит как будто все это не более чем афера, между тем, подобный пункт всего лишь необходимая предосторожность со стороны держателей капитала. Не будешь же ты отрицать что коммерсанты работают ради прибыли?

— Нет, конечно. Более того, уверен, что ради денег эти господа мать родную продадут. Не говоря уж о том, что с удовольствием будут получать деньги от казны, не построив при этом ни одной версты.

— Но отчего ты так резко настроен против этого проекта? Неужели ты не желаешь развития железных дорог?

— Вовсе нет. Но, видишь ли в чем дело, в настоящее время этот проект не просто не реализуем, но даже вреден, ибо отвлечет ресурсы от действительно важных дел.

— О чем ты?

— Ну вот скажи, где будут изготавливаться рельсы и каким образом их доставят к месту стройки.

— Да тут же все написано. Либо закупим в Пруссии, либо в качестве запасного варианта на наших железоделательных заводах.

— У немцев точно не получится. Точнее заказать-то мы сможем, а вот доставить нам англичане не дадут. Уж морем точно, а по суше будем везти до морковкина заговенья!

— Но мне казалось, что ты решил эту проблему, разгромив неприятельский флот…

— Боже, ты что, поверил статьям Трубникова? Нет, Саша. Наши канонерки могут защитить берега, корветы принесут массу неприятностей вражеской торговле, но вот овладеть морем с их помощью не получится. Так что уже следующим летом союзники вернутся, причем с куда большими силами.

— Тогда будем делать рельсы у себя, — продолжал цепляться за понравившуюся ему идею цесаревич.

— На каких заводах? Все что имеются, плотно загружены изготовлением артиллерии и брони и если заставить их перейти на другую продукцию мы с большой долей вероятности не получим ни того, ни другого.

— Ты думаешь?

— Уверен. До конца войны эта стройка не завершится ни при каких обстоятельствах. Поэтому ее следует отложить.

— Но ведь дорога там нужна будет и в мирное время.

— Конечно. Скажу тебе больше, мы непременно начнем железнодорожное строительство. Причем очень масштабное, ибо страна у нас весьма протяженная. Но не сейчас!

— Что ж, пожалуй ты прав, — тяжело вздохнул брат, но вскоре отвлекся и перевел разговор на другие темы.

Я же, пока он живописал достоинства приехавших на свой первый бал барышень, и как хорошо играла Наденька Самойлова [1] в пьесе Куликова, размышлял, кто же именно стоял за этим проектом. Явно не купцы с подрядчиками, им к цесаревичу не попасть. Тут явно чувствовалась рука человека близкого ко двору, но при этом умеющего держаться в тени.

Так уж случилось, что об эпохе «Великих реформ» я знал не так много. Освобождение крестьян, земства, независимые суды, вот, пожалуй, и все. Но вот про то, что при императоре Александре II строилось множество частных железных дорог, слышать приходилось. Как и про совершенно дикие злоупотребления допущенные при этом. Так что перетопчутся… Пока я здесь и у руля, хрен они получат, а не бюджетные миллионы.

[1] Надежда Васильевна Самойлова — драматическая и оперная актриса и певица (меццо-сопрано) Александринского театра.

следующая глава 18.09.24 в 00.15

Еще одним следствием победы над союзниками стала небывалая популярность моряков в обществе. Восторженные барышни разом перестали грезить о гусарах и предались мечтаниям об офицерах флота. В театрах их встречали аплодисментами, а в ресторациях угощали шампанским. Нижних чинов в такие заведения, разумеется, не пускали, но их с радостью ждали в кабаках или трактирах, где каждый норовил поднести герою чарку, а то и целый штоф хлебного вина.

Особым почетом пользовались морские пехотинцы из недавно заведенных великим князем батальонов. Людям нравился их бравый вид, необычная форма и уверенность в себе. В последнем, собственно говоря, не было ничего удивительного. Все участники боев у Бомарзунда получили «Аландские кресты» на георгиевских лентах, статус которых давал много льгот, но самое главное, безусловно, запрещал телесные наказания.

Свою роль сыграли и многочисленные статьи «Русского Телеграфа» охотно перепечатывавшиеся другим изданиями, в которых неизменно прославлялись и моряки «Винтовой флотилии», и морские пехотинцы с их чудо-оружием.

Поэтому, когда площадь перед Николаевским вокзалом заполнили стройные ряды военных моряков, это привлекло всеобщее внимание. Впрочем, долго любоваться ими обывателям было не суждено. Рота за ротой проходили в дебаркадер и грузились в поданный для них поезд. Затем следовал длинный гудок, эшелон отправлялся и все повторялось по новой.

Всего для трех батальонов, приданных им по штату батарей картечниц, отряда минеров и электрического взвода потребовалось десять поездов, по восемь вагонов в каждом. Один багажный для припасов, шесть жестких для нижних чинов и в конце один мягкий для господ офицеров. Картечницы и зарядные ящики расположились на открытых платформах, укрытые от непогоды и нескромных взглядов парусиновыми чехлами. Лошадей не брали, здраво рассудив, что ими можно обзавестись на месте, а потому тащить через всю Россию конский состав смысла не имеет.

Замечу, что три года назад при перевозке двух батальонов Преображенского и Семеновского и двух эскадронов Кавалергардского и Конногвардейского полков в Первопрестольную солдат расположили не в вагонах, а на открытых платформах. Предлагалось поступить так же и на этот раз, но я не согласился. Во-первых, в дороге может случиться всякое. А мои бойцы нужны мне здоровыми. Во-вторых, хочу показать матросам, что их ценят. Считают людьми.

Отдельное внимание было уделено боеприпасам. Согласно издавна заведенным порядкам, причем не только в нашей армии, солдаты должны были сами заботиться об изготовлении патронов. То есть, свинец, порох и бумагу им выдавали каптенармусы, а дальше сами.

Однако полученный во время боев на Бомарзунде опыт со всей ясностью показал, что для новейших казнозарядных винтовок Шарпса эта практика не подходит, причем совсем. Пришлось озаботиться созданием полевой лаборатории с примитивными станками, позволяющими изготовлять необходимое количество патронов. Еще одна такая же занимается снаряжением магазинов для митральез. По прибытии, на их базе развернем полевой, а заодно и летучий парки. [1]

За организацию отвечали мой адъютант Лисянский и статс-секретарь Фишер. Последний еще недавно служил директором департамента железных дорог, вследствие чего хорошо знал возможности Николаевской железной дороги и царившие на ней порядки. Я заранее потребовал составить четкий график и скрупулезно его выполнять, что оказалось совсем не простым делом.