90-е: Шоу должно продолжаться 13 (СИ) - Фишер Саша - Страница 21

— Ох ты, какие они расписные… — хмыкнул Шемяка, сворачивая зонт. — Сколько их должно приехать?

— Двенадцать человек, — сказал я, сверившись со списком. — Ну, пойдемте выясним, способны ли они перемещаться, или нам нужно подмогу вызывать.

— Надеюсь, мы не к нам их везем? — фыркнула Ева.

— Ни в коем случае! — заверил я.

Мы подошли к группе вываливающихся из вагона музыкантов.

— Всем привет, — помахал рукой я. — Я Велиал, это Артур и Ева. Мы ваша группа встречи.

— Оба-на! — первый патлатый сфокусировал на нашей троице взгляд. — А я тебя знаю! Ты в Питере на сцене выступал!

— Было дело, — согласился я. Хотя сам лично этого товарища, разумеется, не помнил. — Значит, план такой. Сейчас мы грузим вас в автобус и везем в дружественное жилье. Надеюсь, у вас есть с собой спальные мешки или что-то вроде?

— Спальные мешки… — повторила за мной девушка и захихикала.

— Почувствуй себя воспитателем в детском саду, — прошептала Ева, когда мы вели пьяных в дрова музыкантов к пазику Шемяки. Рокеры стремились разбрестись в стороны, изредка кто-то из них падал. Они отпускали невнятные комментарии и громко ржали над ними всей толпой. Дорога до пазика, который был припаркован прямо за воротами с перрона, заняла у нас минут, наверное, тридцать. И это при том, что мы сначала, пока они выгружались, стаскали туда большую часть их вещей и инструментов.

— Надеюсь, на горшок они все уже сходили, — изрек Шемяка, помогая очередному «телу» забраться в пазик. — Ну что, это все?

— Вроде да, — пожал плечами я. — Сейчас сосчитаем.

Я забрался в салон и посчитал по головам. Одиннадцать.

— Так, орлы, — громко сказал я, привлекая к себе внимание. — По списку должно быть двенадцать. Кого не хватает?

— А где Лисыч? — с нетрезвой незамутненностью проговорила рыжеволосая девица очень хиппового вида. Руки до локтей в фенечках, на одежду нашито километры тесьмы и бахромы. — Лисыча видит кто-нибудь?

— Эй, Лисыч! — заголосил как сирена тощий парень в джинсовой безрукавке на переднем сидении. — Вылезай из-под лавки!

— Опа… — сосед тощего, на вид совсем еще молодой, старшего школьного возраста потряс головой и потер ладошкой лоб. — А это не он в обед на станции выходил? За пивом?

— На какой станции? — терпеливо уточнил я.

— Ну на этой… как ее… — задумался школьник.

— Да не, они уходили, но вернулись! — радостно вскочила длинноволосая девица. — Еще с проводницей ругался тогда, помните?

— А на перроне мы его не забыли? — с пьяной деловитостью спросил чувак с бас-балалайкой.

— Перрон мы оставили девственно-пустым, — заверил я.

— А… Подождите… — лицо чувака с бас-балалайкой вдруг озарилось. — Он лежал в багажном ящике! И еще матерился, когда мы вещи выносили и требовал выключить свет!

— Вы его в поезде забыли? — давясь от смеха, спросила Ева.

— Наверное… — задумчиво протянула длинноволосая.

— Да, точно… — сказал тощий. — Я на него чай пролил еще.

В автобусе поднялся моментальный пьяный гомон. Часть рокеров ржали, некоторые тревожно метались, длинноволосая девушка даже заплакала. Лисыч — солист одной из двух приехавших групп.

— Ну что, у нас первое ЧП, — сказал я, повернувшись к Шемяке. — Что будем делать?

— Да ничего, — безжалостно пожала плечами Ева. — Этого их Лисыча выкинут на следующей станции, до фестиваля еще куча времени, сам доберется, не маленький.

— Следующая — это через шесть часов? — хмыкнул Шемяка. — В соседней области? Не ближний свет.

— Ну… Это не скорый поезд, а пассажирский, — сказала Ева. — Он в Закорске точно останавливается.

— До Закорска можем успеть раньше доехать, — Шемяка похлопал ладонями по рулю.

— Если Лисыч отрубился, то его хрен разбудишь, — заржал бас-балалайка.

— Ой, мамочки… — из глаз длинноволосой барышни покатились крупные слезы. — Сделайте что-нибудь, пожалуйста…

— Давай до Закорска, — махнул я Шемяке. — Дадим шанс этому Лисычу.

— А если не успеем? — спросила Ева.

— Ну, не успеем — значит судьба у него такая, — пожал плечами я.

Опытному Шемяке два раза повторять не потребовалось. Двери пазика хлюпнули, закрываясь, когда само транспортное средство уже двигалось.

— А у магазина же мы сделаем остановку? — тощий перегнулся через проход и потряс меня за руку. — А то у нас топливо закончилось, если ты понимаешь, о чем я.

— О, это же Новокиневск! Я же тут был два года назад! Шеф, мчи до рынка на кольце на Шевченко. Там в ларьке продается отличный молдавский портвейн. С мужиком в шляпе, помните же?

— Фу, портвейн! Давайте лучше пива! Вот же, вот магазин, остановите!

— Мы же водку только что пили, какое пиво? Понижать градус нельзя…

— А у нас совсем ничего не осталось?

— Точно ничего, вылакали даже одеколон.

— Блин, ну шеф, давайте остановимся, а?

Ева прикрыла лицо руками, беззвучно хохоча. Потом посмотрела на меня.

— До Закорска примерно час ехать, они выживут вообще? — спросила она. — Может, высадим их прямо сейчас? Доберутся до рок-клуба, там их кто-нибудь подхватит…

— Тогда точно не успеем, — не оборачиваясь, сказал Шемяка. — У нас и так впритык времени, если задержимся, то поезд в Закорске не отловим.

— Он там должен стоять минут сорок, — сказала Ева.

— Только на это и расчет, — хмыкнул Шемяка.

Гвалт в салоне становился все более бурным. Приезжие рокеры накидывали идеи, что можно еще сделать по дороге. Правда у какой-то части из них здравый рассудок все-таки проблескивал, и они высказывали осторожное опасение, что их несчастный Лисыч такими темпами может и дальше в сундуке для чемоданов уехать. Так-то запросто. Не сядет на это место никто из пассажиров, а проводница не проверит, и… И что?

— А вот сумка Лисыча! — радостно выкикнули из дальней части пазика. — Вот придурок, он ксивник сюда сунул.

— Я писать хочу! — пронзительно заявила рыжая хиппушка.

— Однажды дон Хуан решил устроить для своих учеников и сочувствующих большое сборище, — философски сказал я, посмотрев на Еву.

— Что-то мне подсказывает, что у этой истории не очень хороший финал, — засмеялась Ева.

— Финал я еще не придумал, если честно, — развел руками я. — Есть подозрение, что эта история — одно из тех гениальных произведений, которые укладываются в несколько слов.

— Да может все нормально будет, — Ева пожала плечами и вздохнула.

Шемяка выжимал из пазика все соки. Автобус немилосердно трясло, разумеется, он подскакивал на каждой кочке и, казалось, что он вот-вот развалится на кусочки и поедет в разные стороны. Рокеры довольно скоро сообразили, что никакого «топлива» им никто покупать не собирается, немного попечалились по этому поводу и переключились на какую-то высокоинтеллектуальную игру с криками и ржачем. В девичестве эта игра была обычными городами, но эти ребята явно придумали ей локальный апдейт, и звучало это просто чертовски странно.

— Астрахань!

— Арбуз!

— Паром!

— Аааа, паром — это Архангельск!

— А это не одно и то же?

— Да блин, кто загадывает такие странные города?

— Чо это странные, мы в прошлом году там были! Говорю же — арбуз!

— Ладно, ладно! Значит, мне на «К»?

— Арбуз же, значит на «З»!

— Зеленогорск!

— Финский залив!

— Вологда!

— Кожвендиспансер!

— Ха-ха-ха, три креста!

— Абакан!

— А это где вообще?

— Юрта, тебе на «А»?

— Юрта? Там что, чукчи?

— У чукчей — яранга.

— Ну, все равно на «А». Архангельск!

— Было уже!

— Астрахань была.

— Так нечестно, Архангельск тебе подсказали. Давай другой!

— Анапа!

— Пляж! Тебе на «Ж».

— Город на «Ж», ха-ха-ха!

— Точно, мы все знаем это место!

Когда мы лихо подрулили к вокзалу Закорска, поезд уже стоял на перроне. Но, благо, еще не двигался. Шемяка открыл двери, и я первым ринулся на выход. Опередив даже рыжую хиппушку, которая всю дорогу твердила, что она хочет писать, а над ней вся эта патлатая братия по-разному прикалывалась. Из плюсов тряской дороги было то, что приезжие рокеры за это время слегка даже протрезвели. Хотя парочка благополучно отрубилась. Что, впрочем, было даже хорошо.