Локи 4 Потомок бога (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте" - Страница 32

Над столом висело такое напряжение, что казалось, его можно было резать ножом. Любая искра могла поджечь его. И что-то похожее случилось, когда мы с Беловой одновременно потянулись к книге. Наши пальцы встретились, после чего мы посмотрели друг другу в глаза, а следом искра, буря, безумие…

Я буквально впился поцелуем в податливые губы графини, а спустя пару мгновений ощутил на своей руке пальцы Огневой.

Страсть полностью смыла любые барьеры: моральные, этические, вбитые воспитанием и обществом. В первую очередь это, конечно, касалось девушек. Я-то уже давно переступил через все эти барьеры, однако краешком разума понимал, что такая оргия может привести к не самым лучшим последствиям.

Всё же вожделение взяло своё.

Мы втроём оказались на медвежьей шкуре подле камина. Халаты и нижнее бельё полетели в разные стороны. Кажется, я даже порвал кружевные трусики на графине, превратившейся в настоящую тигрицу. Казалось, что Белова разом выпустила всю сексуальную энергию, копившуюся в ней годами, так она страстно стонала и выгибалась.

Огнева не отставала от блондинки. Её страсть тоже зашкаливала. Она покусывала мою кожу, царапала ногтями и порой бессознательно применяла свой атрибут «эйфория», заставляющий человека испытывать что-то сродни оргазму.

Обе девушки были просто ненасытными, словно боялись, что ничего такого больше никогда не произойдёт.

Признаться, мне пришлось выдавить из этого смертного тела всё, на что оно было способно. Аж мышцы разболелись. Но мне удалось удовлетворить сексуальный голод дворянок. А может, этому поспособствовало то, что хмель начал выветриваться из головы, как и какое-то противоестественно сильное возбуждение.

И чем больше проходило времени, тем сильнее Белова с Огневой осознавали, что произошло, и их лица заливала краска стыда. Аж уши полыхали, как алые фонари. Они светились даже ярче, чем горбатая настольная лампа, разрывающая ночной мрак.

В какой-то миг они чуть ли не синхронно торопливо цапнули халаты, напялили их и стремительно разбежались в разные стороны, скрывшись за шкафами.

А я остался лежать на шкуре, закинув руки за голову, нисколько не смущаясь того, что произошло. Однако вот прям бесчувственной скотиной я пока ещё, к сожалению, не стал, потому понимал, что творится в душах девушек, и решил немного отвлечь их. Разжечь в них пламя.

— Надо будет как-нибудь повторить, да? — весело выдал я.

— Пошёл к Чернобогу, Громов! — выдала Огнева, чей голос украшали и нотки раскаяния, и раскаты злости, и писк смущения. — Это было какое-то наваждение!

— Ага! — поддакнула блондинка из другого угла библиотеки.

Громов-младший мысленно поблагодарил это наваждение, качаясь на волнах блаженства, которое постепенно угасало. Теперь он уже явно сомневался, что ему нужно покинуть это тело. Сам-то он никогда не сумеет устроить тройничок с такими красотками. Ему никакое наваждение не поможет.

— Хм, наваждение… — задумчиво повторил я, глядя в потолок.

А ведь и правда, нас будто околдовали или накачали какими-то возбудителями. Ладно, я польстился на секс с этими красотками, но они-то как поддались? Для них обычный-то секс в диковинку, а тут сразу тройничок. Как-то всё это подозрительно.

Я встал со шкуры и подошёл к столу, где в свете горбатой лампы поблёскивала пустая бутылка из-под вина. Взяв её, поднёс к носу. Нет, ничем необычным она не пахла. Но я-то в теле обычного человека, потому надо бы вызвать существо с более тонким обонянием.

Апофис откликнулся на мой мысленный зов не сразу, а когда появился, то мигом выдохнул, подозрительно глядя в сторону шкафов, за которыми девицы страдали от содеянного:

— Там прячутся две магички. Я чувствую их запах. Одна точно Огнева.

— Это замечательно, что ты такой чувствительный. А теперь понюхай вот эту бутылку. В ней было что-то, кроме вина? Какие-нибудь травы? Препараты? — спросил я и протянул дракончику тару.

Он понюхал её, нисколько не смущаясь того, что я абсолютно голый. У него иное представление о приличиях. Если уж на то пошло, то он всегда летает обнажённым.

— Чувствую остаточный запах кое-каких трав, — наконец сообщил Апофис и перечислил их мне.

Среди них действительно были такие, которые даже мертвеца превратят в секс-машину.

— Огнева, можешь подойти? — громко произнёс я, задумчиво морща лоб.

— Что у тебя? — показалась из-за шкафа баронесса, отчаянно стараясь не краснеть и стыдливо не опускать взгляд. — Ой!

Её удивлённое «ой» относилось к дракончику, коего она увидела.

Я поманил пальцем девушку и прошептал:

— В бутылке был какой-то сильный возбудитель. Он-то и сорвал всем голову. Апофис почувствовал его запах. Мне кажется…

— Ну, я ей сейчас устрою! — мигом завелась мулатка, даже не дослушав меня.

Она стрелой кинулась в сторону шкафов, которые скрывали Белову.

— Да погоди ты!

Но девушка меня не услышала.

Апофис глянул вслед мчавшейся девушке и сказал:

— Я, пожалуй, вернусь домой.

— Давай, — бросил я ему и телепортировался, схватив мулатку за плечо.

— Не трогай меня! — жарко выдохнула она, полыхая глазами. — Я сейчас этой гадине задницу подпалю!

— Уж не обо мне ли идёт речь? — вышла из-за шкафа Белова, натянувшая на лицо холодно-высокомерную гримасу.

Правда, её взгляд сразу же стыдливо метнулся в сторону, чтобы не встречаться с моим обнажённым телом.

— О тебе! О тебе, подлая соблазнительница! В вине был возбудитель! Дракончик уловил его запах! — яростно выпалила мулатка, пытаясь освободиться из моих рук.

— Какой ещё возбудитель? Какой дракончик? — вскинула брови блондинка. — Тебя до сих пор алкоголь не отпустил, истеричка?

— Огнева! — прикрикнул я на неё и несильно встряхнул. — Возьми себя в руки, и давайте поговорим как дворяне, а не как какие-то простолюдины, не умеющие контролировать себя.

Баронесса метнула на меня огненный взгляд и приоткрыла рот, словно собиралась впиться зубами в мою руку, удерживающую её. Но через миг она всё же нехотя пробурчала:

— Ладно, отпусти меня и надень уже что-нибудь.

— Поклянись, что не будешь устраивать смертоубийство, пока я не расскажу свою версию событий.

— Клянусь Живой.

— Нет, лучше поклянись Семарглом.

— Клянусь Семарглом, — проронила она, удивлённо посмотрев на меня снизу вверх.

— Отлично, — улыбнулся я, вернулся к шкуре и быстро надел свой халат, чтобы не смущать девушек.

А те уже успели рассесться по своим местам. Одна плюхнулась в кресло-качалку, а другая заняла стул. И обе бросали друг на друга грозные взгляды, словно не далее чем полчаса назад и не кувыркались со мной на медвежьей шкуре.

Вот у них, конечно, эмоциональные качели. Эту ночь они запомнят навсегда.

— Белова, где ты взяла эту бутылку? — спросил я, взяв в руку улику.

— В винном погребе. Она на столе стояла, — ответила та, закинув ногу на ногу.

— И тебя ничего не смутило? — вскинул я бровь. — Если она стояла на столе, значит, кто-то хотел её забрать, иначе бы она покоилась в специальной секции, предназначенной для вина.

Блондинка молча пожала плечами. Огнева же подозрительно сощурила глаза.

— Баронесса, если бы Белова знала, что тут возбудитель, то не стала бы пить вино, — продолжил я, войдя в роль детектива. — Ей после нашего тройничка так же неловко, как и тебе.

— Зато тебе, кажется, ловко, — пробухтела мулатка. — Может, ты всё это и устроил?

— Но-но-но, не вали с больной головы на здоровую, — погрозил я ей пальцем. — Мне просто хочется докопаться до истины, а она такова — произошло чудовищное недоразумение. Белова взяла бутылку, которую приготовил для себя кто-то из моих домочадцев. А учитывая возраст каждого из них, я готов поспорить, что возбудитель в вино подсыпал мой дед.

— Хм, — задумчиво хмыкнула графиня, облизав полные губы, — а я ведь видела его, когда он быстро-быстро шёл по первому этажу. И шёл он со стороны винного подвала. Неужели всё это правда?