Барин-Шабарин 2 (СИ) - Старый Денис - Страница 23

— Ты думаешь, что убьёшь меня сейчас? Нет ты не убил меня тогда, когда сжёг дом, когда сжёг мой кабак, когда убил моих людей. Даже, если я вернусь в Ростов, меня ждёт позор. Я перестану быть тем, кем был, — Иван задумался, ухмыльнулся. — Ты предлагал штоф водки. Давай её!

Я распорядился, чтобы принесли водку. Иван Портовый начал пить с горла, будто бы и не водку пил, а ключевую водицу. В какой-то момент я выдернул у него бутылку. Ещё не хватало, чтобы он напился до потери сознания и тем самым не смог ничего рассказать.

— Я скажу тебе только об одном, а дальше хоть пытай, хоть режь меня на лоскуты, — сказал изрядно захмелевший Иван.

Он, вероятно, подумал, что я буду спрашивать о его делишках, связи с контрабандой, всех тех тёмных в делах, в которых участвовал Иван и его банда. Не скрою, что мне это было также интересно, но я не собирался становиться во главе криминалитета или же заниматься тёмными делишками.

Так что того, что рассказал Иван, в целом, было достаточно. Да, заказали меня люди из Екатеринослава и, пусть напрямую Иван не знал, кто именно делал заказ, но я смог сопоставить факты и понять, что все ниточки тянулись к Кулагину.

Задача у шулеров стояла достаточно простая. Если бы я был не я, а тот реципиент, в тело которого мне удосужилось попасть, простой элементарный развод на поместье в ходе карточной игры, сработал. Бандиты действовали прямолинейно, пользуясь тем восприятием меня, что было раньше. Они не верили, что я могу быть способен на какой-либо серьезный поступок.

Я отошёл в сторону от того костра, возле которого и был разговор с бандитом, показывая знаком, что больше не хотел бы видеть этого человека живым. Совесть не мучила, сердце не ёкнуло. Я очищал землю от одного преступника, за душой которого были и человеческие погубленные души, и множество экономических преступлений, которые только ослабляют страну.

И была бы у меня хоть какая-то надежда на то, что правосудие сработает, я бы отдал бы Ивана в полицию. Но личность главного полицейского Ростова, некого господина Марницкого, для меня так и не стала понятной. Так что, здесь и сейчас я взял на себя роль палача и судьи.

Далее мы объезжали любые крупные города, такие как Таганрог, Горловка, лишь только дважды останавливались даже не на почтовых станциях, а в деревушках. Там, за деньги мы покупали себе еду и даже получилось сменить часть лошадей. Избегал я общения и со своими коллегами-помещиками. Такие встречи сулили слишком много официоза, обязательные ночёвки, игры, развлечения и всё прочее, прочее и прочее… чего мне хотелось бы именно сейчас избежать. После, когда чуть разгребусь с делами, стоило бы нанести пару-тройку визитов, без которых коммуницировать в обществе никак нельзя. Впрочем, будет бал, вот где «или пан, или пропал».

Так что уже на шестой день после осуществления акции возмездия, я возвращался в свои родные земли.

— Могу ли я рассчитывать на вашу защиту и поддержку? — спросил меня Лавр Петрович, когда мы заехали на мои земли, бывшие на пути к поместью Жебокрицкого.

Мы с Зариповым мало говорили о том, какова дальнейшая судьба этого дворянина, вынужденного подчиняться Жебокрицкому, и что Лавр решил в отношении моего предложения. Ещё ранее я делал намёки на то, что готов предоставить Зарипову и землю в аренду, и даже оклад.

Если ещё недавно я сомневался в том, нужен ли мне такой человек, как Лавр Петрович, ведь, по сути, он будет предателем, то сейчас я уверился, что именно такой мне и нужен., не особо отягощённый пониманием чести дворянской, между тем, готовый действовать крайне жёстко, но тяготясь тем статусом и положением, которые имел у Жебокрицкого.

— У тебя, Лавр, есть что-либо, что может помочь мне? — спросил я.

Конечно, брать к себе Зарипова без того, чтобы он перед уходом от Жебокрицкого сослужил мне службу, я не видел смысла. Любая моя милость должна быть обеспечена делами людей, на которых эта милость будет распространяться. Так что пусть поработает в стане врага.

— У меня есть копия Инвентаря поместья Жебокрицкого, — обрадовал меня Лавр Петрович.

— И? Что в этом Инвентаре особо интересного для меня? — спросил я, прекрасно зная, что именно может быть в этом самом документе.

— Поверьте, Алексей Петрович, там хватает того, чем вы могли бы заинтересоваться. Но, прежде всего, я хотел бы уточнить о своем статусе, о том, как вы можете обеспечить безопасность мне и моей семье. Лично мне преданных людей дюжина, они также перейдут со мной. Так что и для них необходимы какие-то средства к существованию, — начинал торговаться Лавр Петрович Зарипов.

— Сейчас долго общаться нам опасно. Тебе придётся некоторое время побыть ещё у Жебокрицкого, вместе с тем, работать на меня. Я думаю, что это тебе будет выгодно, так и Жебокрицкий будет платить за твои услуги, а я буду платить за них вдвойне. Ты же знаешь, что у меня средств на это хватит, теперь хватит. И по исходу такого сотрудничества, мы и далее построим с тобой отношения, — сказал я, подводя итог этому разговору.

Я был уверен, что теперь мне хватит средств, и на содержание Зарипова с его людьми, и на многое другое. Сколько именно трофеев мы привезли из Ростова, посчитать до сих пор ещё не получилось. Но то, что уже было собрано с игрового стола и забрано у Ивана и его подельников, это уже порядка семи тысяч рублей. Сумма очень даже большая.

Хотя семь тысяч — это, как посмотреть, много это или мало. Даже по приблизительным подсчётам устройство балла мне обойдётся не меньше, чем в эту сумму, как бы не в большую. Но это, если я хочу всё-таки балл провести на хоть каком-то нормальном уровне. А еще нужно выдать серьезные премии за участие в деле. Тут как бы более тысячи рублей не раздать. Но, если вдруг люди посчитают, что их недооценили… Мне нужна команда и деньги — это один из универсальных методов мотивации, благо, что не единственный.

И прав был Матвей Иванович Картамонов, который определил мои главные проблемы, что бал должен состояться. Если не получится этот бал организовать, то я просто стану изгоем, извергом в обществе помещиков, которые не только окружают меня, но и те, которые находятся по всей Екатеринославской губернии, да, и за её пределами.

Ведь понятно, что слух о самодуре, который всех пригласил на бал, но не провел его, будет главным анекдотом в Екатеринославской губернии. По-любому, этот анекдот выйдет и за пределы губернии, возможно, его даже услышат в Петербурге. И после этого… Нет, нужно все устраивать.

И разве такая слава мне нужна? Точно, нет! Напротив, если я хочу дальше двигаться, а я непременно хочу двигаться по социальной лестнице вверх, то мне нужно сделать всё, чтобы приехавшее помещики были довольны встречей. И трофеи из Ростова мне в том помощь.

Ну, что ж. Одно дело сделано, нужно плотненько заняться устройством бала, да и посмотреть, как там дела в моем поместье. Картошку уже нужно бы окучивать.

— Я так за вас волновалась! — как только появился я у порога своего терема, мне навстречу, забыв обо всех нормах приличия, устремилась Мария Александровна Садовая.

— Я рад, сестрёнка, что ты обо мне так печёшься! — сказал я, в очередной раз расставляя все точки над i.

— Да пусть бы и сестрёнка! — воскликнула Маша. — Привыкну и к этому, только слухи такие ходили, что вы едете умирать.

— Не стоит слушать всякие бабские досужие сплетни и разговоры, любезная сестрёнка. Я ехал не чтобы умереть, а чтобы выжить. А планов у меня столь много и они такие великие, что мне умирать никак нельзя. Мне ещё Россию спасать! — усмехнулся я и обнял Машу.

Девушка повисла у меня на плечах, вся меня обвивая — иначе, чем могла бы позволить себе сестра. Я отстранил Машу, при этом улыбнулся и разгладил ее чуть растрепанные светлые кудри. Девушка зажмурила глаза, а я сделал шаг назад от нее.

— Я составила проект вашего будущего дома. Признаться… Я взяла проекты моего отца, которых он разработал множество, но так и не смог реализовать. Если у вас будут деньги, то это будет очень хороший дом, даже с ватерклозетом, — сказала Маша, придя в себя.