Барин-Шабарин 2 (СИ) - Старый Денис - Страница 21

К сожалению, подобное мало помогало, но я мог увидеть следующую карту, когда отвлекутся мои соперники, и подсунуть её либо наверх, либо вниз, что сделает меня либо проигравшим, либо победителем. Несколько удивляло, что шулера к подобному методу не прибегали. Карты были краплёными, но краской, а значит, только лишь на тех картах, которые не являлись фигурами, то есть ниже десятки.

— Первый абцуг, господа! — когда мои соперники выбрали уже карты, я стал их раскладывать.

Первая пара карт не принесла выигрыша никому. Но, судя по тому, какие карты были выбраны моими противниками, никто и не рассчитывал именно с этой партии взять куш. Это было понятно уже по тому, что оставшиеся двое моих соперников выбрали карты выше десятки. «Втереть» такие, то есть изменить номинал на другой, крайне сложно.

Когда в будущем я слышал слово «очковтирательство», то даже не подозревал, откуда подобное появилось. А вот — именно от этого способа обдурить игрока термин и произошел. Когда «очко втирают», просто нанесённая краска уходит, и карта становится, к примеру, уже не восьмёркой, а семёркой или даже шестёркой.

— Господа, я вновь выиграл! — провозгласил я, резко встал, получилось, что даже задел плечом Анфису.

Я почувствовал нахлынувшую радость.

Безусловно, я понимал, что это лишь игра, что нужно иметь холодную и расчётливую голову, не вдаваться ни в какие восторги, связанные с выигрышем, или огорчения, связанные с проигрышами. И все равно — я всего лишь человек, и мне было крайне приятно, что я вот только что выиграл тысячу рублей!

— По тысяче! Я желаю по тысяче! — закричал один из моих соперников, выкладывая на стол деньги.

— Поддержу, — сказал я.

Я поёрзал на стуле, средним пальцем почесал себе нос. Это был знак.

— Я не могу смотреть на это, господа, — сказал Зарипов и поднялся. — Прошу простить меня, но я ненадолго выйду на воздух.

Нет, не на горшок припёрло Лавра Петровича, а начинается именно та силовая часть операции, к которой мы достаточно долгое время готовились.

— Первый абцуг, — с надрывом в голосе сказал Понтер.

Он не играл, он сидел в стороне и пил вино. Но был столь вовлечен, что именно его словами озвучивалась игра. Этому бандиту игра приносит, возможно, наслаждение сродни даже и сексуальному. Понтера подёргивало, он дрожащими руками подносил бокал с вином ко рту, его нога отстукивала кадриль по взбухшему паркету комнаты.

— Второй абцуг… — с напряжением говорил Понтер.

Воздух в помещении наэлектризовался.

— Люби… — попробовала Анфиса закрыть мне обзор своими пышными волосами.

— Не сейчас, — небрежно оттолкнул я рыжую.

А вот шулер не успел сориентироваться, он изготовился, как только меня отвлекут, шоркнуть картой по сукну.

— Стой! — резко закричал я, вставая. — Подлог! Господа! Вся игра — подлог и обман!

На меня резко уставились все действующие лица. Понтер и двое его подставных потянулись к карманам. Ещё раньше я заметил у них ножи. Пистолетов ни у кого не было, что радовало и огорчало одновременно, ведь и у меня оружия не имелось. Но прямо за дверью находились люди Понтера.

Я сделал шаг вперёд, оказываясь рядом с тем, кто сдавал карты. Тот всё ещё недоумевает, что происходит, что-то пищит сзади меня Анфиса, но я не обращаю на неё внимание. Перехватываю руку сдающего карты, завожу её на болевой приём и ударяю этого дельца мордой в стол.

— Ещё и карты в рукаве? — выкрикиваю я.

Из рукава действительно выпадает две карты.

— Барчук, да отпусти господина Колыванова! — опомнился Понтер.

— Бух! — звук ударов в челюсть послышался за моей спиной.

Я оглянулся и увидел, как Лавр Петрович, быстро вернувшийся в дом, также укладывает своего противника. Того самого молчуна, который был в моих соперниках за карточным столом и который решил обрушиться на меня со спины.

— Барчук, разойдёмся краями! — выкрикивал Понтер, выставляя вперёд нож.

— С тебя шесть тысяч рублей. Нет, семь тысяч — и тогда ты останешься жив, и мы, как говоришь, разойдёмся краями, — сказал я, прислушиваясь к тому, что происходит за дверью.

— Справитесь, Алексей Петрович? — спросил Зарипов.

— Давай, Лавр Петрович, командуй! — сказал я.

Лавр Петрович Зарипов открыл дверь, звуки борьбы, массовой драки, что происходила за пределами комнаты, на некоторое время оглушили так, что нельзя было говорить внутри комнаты. Но вот массивная дверь закрылась, и теперь можно было бы продолжать разговор.

— Барчук, ты что же задумал? Кто там за дверью бьёт моих людей? — хриплым голосом спрашивал Понтер. — Ты же не против меня идешь, ты…

— Алёшенька, любимый, что же это? А как же я? — встряла в разговор Анфиса.

— Тебе, дура, лучше заткнуться. Или ты считаешь, что если ложишься под всех и каждого, так тебе все и каждый должен? Подстилка кабацкая! — в сердцах ответил я.

Нет, положительно эта дамочка не позволяла оставаться к ней равнодушным.

Анфиса с криком, выставив вперёд свои пальцы, словно когти, устремилась на меня.

Раз! — хлёсткий удар остановил рыжую, которая ушла в нокаут, так и не успев до меня добежать.

Мне было неприятно её бить. Но сейчас она своей истерикой и тем, что накинулась бы на меня, могла бы резко испортить всю картину происходящего.

В этот момент открылась дверь.

— Всё! — сообщил вошедший Зарипов.

— Всех наглухо? — спросил я.

Поняв, о чем это я спрашиваю, Лавр кивнул.

Всё, пролилась кровь, значит, отступать больше некуда, и нужно дело завершать. Я посмотрел на Анфису, ловя себя на мысли, что лишать мир такой красоты, такого идеального воплощения порока, коим является девушка, было бы неправильно, но я иначе не мог. Она сейчас станет свидетелем того, о чём нельзя никому и никогда рассказывать.

От автора:

Попаданец в лихие 90-е становится участником «боев без правил», но спортивной карьере мешает криминал. На всю серию скидки: https://author.today/work/289565

Иван Портовый сидел в карете и ждал результатов игры. Я знал об этом достоверно. Он не показывался в самом доме, не мозолил мне глаза лично, но его карета неизменно находилась рядом с домом, где планировалась игра, или у гостиницы, где я снимал номер. Бывало, что карета появлялась в тех местах, куда я отъезжал, например, очень даже респектабельное средство передвижения криминального деятеля, стояло у ресторана, в котором я ужинал с Анфисой. Портовый, видимо, решил взять свой под полный контроль процесс лишения меня денег. Сумма, на которую можно было меня обыграть была более чем внушительной, но даже при этом условии, такой контроль казался излишним.

— Приехали! — сказал я, запрыгивая внутрь кареты, набившей мне уже оскомину. — Расскажи мне, Иван, от кого тебя поступал приказ спалить мои дом?

Казалось, что Иван Потовый даже не удивился моему появлению. Рядом с ним лежал пистолет, но, видимо, мужик правильно расценил обстановку, не стал палить. А вот я рисковал. Был, словно, на кураже, но контролировал ситуацию. Я открывал дверь, чуть прижимаясь вбок. Так что выстрел мог быть, но мимо.

— Ты, господин Шабарин, ещё не понимаешь, за какой карточный стол сел. Прощения тебе уже не будет. Да и не будет сильных людей, которые могли бы поручиться за тебя. А что до того, кто заказал мне спалить твой дом, так я не скажу тебе об этом, — с вызовом, даже периодически ухмыляясь, говорил Иван Портовый.

Я достал кистень и ударил им криминального вожака. Мешочек с песком врезался в висок Ивана и надёжно отключил сознание бандита. Разговаривать здесь и сейчас с Портовым было нельзя.

— Этого берём с собой, но свяжите его ему и руки, и ноги, вставьте тряпку в рот! — приказал я, и Петро начал исполнять мои указания.

Я вышел из кареты и посмотрел в сторону дома, где ещё минут двадцать назад была игра. Стоящее чуть в стороне от любых построек, здание начинало разгораться. Это значит, что и нам пора уже «делать ноги».