Тень (СИ) - Прягин Владимир - Страница 13

— Дома у нас повар готовит, а я почти не умею. Разве ты не знаешь, что я капризная, избалованная девица?

Заглянули в торговый центр с повседневными шмотками, где Хильда уже зависла надолго. Я мужественно крепился и не сбежал. Приобретения складывал в спортивную сумку, купленную там же.

В магазине электроники Хильда выбрала себе ноутбук, в основном по внешнему виду — иссиня-чёрный, блестящий. Технические характеристики, впрочем, тоже были на уровне, я проконтролировал.

День прошёл незаметно. Поужинали на базе, в кафетерии для сотрудников, посидели за ноутбуком — залипли на музыкальные клипы. Сёрфила Хильда, а я сидел с умным видом и давал ей подсказки. Затем она заявила, что надо собрать сумку в дорогу, с учётом новых приобретений.

— Развлекайся, — сказал я, шагнув к двери.

— Как думаешь, Тимофей, завтра в рейсе опять столкнёмся со змееглазыми?

— Без них, подозреваю, не обойдётся.

Утро началось суматошно.

Путевой лист и впрямь внушал уважение — заполнены были почти все строчки, лишь в самом низу осталась пара свободных. Уже на старте требовалось забрать полдюжины посылок в разных местах, от европейской части Союза до западной Европы. Хорошо хоть, за океан не отправили — там пока отрабатывали транзитные экипажи.

Мы с Хильдой сели в аэрокар.

— Наконец-то, — сказал я. — Соскучился уже по этой машинке, хочется погонять.

— Мне тоже, — сказала Хильда. — Но я всё равно волнуюсь.

Оделась она сегодня по-новому, в местном стиле. Этакая девчонка с соседней улицы — майка с абстрактным принтом, кроссовки, джинсовая светлая мини-юбка. Держаться теперь старалась попроще, а улыбалась чаще, чем в первые дни на хабе. Тот факт, что объяснение с женихом уже позади, принёс ей явное облегчение.

— Ну как? — спросила она. — Идёт мне новый наряд?

— Вопрос риторический. Тебе идёт всё.

— А мог бы и сразу выразить свой восторг, без напоминаний. Теряешь хватку.

— Увы мне. Пардону просим, товарищ штурман.

Ещё раз глянув в путевой лист, я взялся за штурвал, прочувствовал управляющий контур. Нетерпеливо встрепенулся флюид, и мы стали подниматься. Внизу остался двор нашей базы, вокруг раскинулись московские крыши. На Ленинградке чуть в стороне от нас вызревали утренние заторы.

Три отправителя дожидались в Москве. Для начала мы залетели в уже знакомый НИИ — народ там не расслаблялся, межосевую коммуникацию ставили на поток. Нам вручили сразу два кофра. После этого мы метнулись в министерство лёгкой промышленности — чиновник в строгом костюме оглядел нас скептически, но выдал-таки конверт с документами. Третьим адресом оказался химический факультет МГУ, а в качестве груза значились образцы полимерных плёнок с сопутствующей документацией.

Из столицы пришлось лететь на Кубань.

Полёты на флюидной машине нравились мне всё больше. Сидя за штурвалом, я чувствовал пространство на многие километры вокруг, диспетчеры помогали, и наш маршрут никак не пересекался с обычными авиационными линиями. Мы шли на сверхзвуке и добрались за двадцать минут.

Приземлились на краю поля, возле небольших домиков. Опытное хозяйство института растениеводства — нам объяснили так. Припекало солнце, местные мужики облизывались на Хильду, а дородная тётка-администратор сказала ей с сочувственной укоризной:

— Чего ж ты, девонька, худющая-то такая? Тростиночка натуральная. Того и гляди, ветерком снесёт.

Вразумительного ответа у напарницы не нашлось. А нас попросили обождать минут десять для последних согласований и усадили пить чай со свежими булочками, вареньем и мёдом. После чего мы приняли к перевозке груз — семена трёх видов в пластиковых прозрачных цилиндриках.

С Кубани мы полетели в Италию, а оттуда — в Германию.

Обнаружился забавный момент. Поскольку я всё ещё пребывал на своей оси, мой «встроенный переводчик» не действовал. Ни итальянского, ни немецкого я не знал, так что общение с клиентурой внезапно легло на Хильду.

И если с немцами в аэрокосмическом центре, который расположился на Рейне, я всё же перекинулся парой слов по-английски, то в солнечной Тоскане и этого не потребовалось. Отправители-виноделы, фонтанируя темпераментом, обхаживали блондинку, а на меня не обращали внимания.

Когда мы взлетели, Хильда сказала:

— Надо же, какие разнообразные у вас страны…

— Это ты ещё в Азии с Африкой не была. Или в Скандинавии — там народ в основном примерно твоего типажа. И фьорды в наличии.

— Я буду обязательно изучать, очень интересно.

— Все грузы вроде забрали. Идём в прыжок?

— Да, сейчас.

Хильда положила ладонь на джойстик, прикрыв глаза и вслушиваясь в пространство. Так продолжалось с минуту, затем она сказала растерянно:

— В прошлый раз мы сразу допрыгнули до южной оси, но сейчас я её не могу нащупать, вообще никак…

— Вот облом. Ну, давай тогда в промежуточный мир.

— Пробую, но всё как в тумане. Хотя работаю по инструкции…

— Не спеши.

— Единственный вариант кое-как просматривается. Секунду…

Взяв справочник, она пояснила:

— Мир малонаселённый, кочевники, промышленность на нуле… Есть крупные хищники с флюидным чутьём…

— Летающие?

— Наземные. Вроде ягуаров, только огромные.

— Ну, от этих мы смоемся, если что. Пеленгуй.

Она замерла, подавшись вперёд. Закусила губу, впиваясь взглядом в экран. Секунды текли, и я уже начал думать, что ничего не выйдет, но Хильда вдруг воскликнула:

— Есть!

Я сдвинул рычаг.

Зелёное побережье и синяя гладь Тирренского моря размазались, превратились в цветные полосы. Мы вошли в «акварель».

— Всё круто, — сказал я.

— Я еле-еле справилась, — призналась она, дыша учащённо. — Странно, в чём дело? Что за помехи? Не похоже на шторм, да и предупреждения не было…

— Ладно, пофиг. Летим.

Расслабившись, мы несколько минут трепались о ерунде. Прикалывались на тему того, как долго Арриго вытерпит без свидания с Вилмой, и обсуждали московский быт. Могли бы и дольше, но пора было выходить из прыжка.

Открывшийся нам пейзаж энтузиазма не вызвал. Взбугрённая равнина до горизонта, пересохшее русло мелкой реки. Суглинок с пятнами невзрачной травы, пылевые шлейфы, жёлто-серое небо с тусклой солнечной кляксой.

Дул ветер, но особой болтанки не было. Машина слушалась, отзывалась на любой поворот штурвала, как и положено. Однако её флюидная связь со мной заметно ослабла — я не мог мысленно просканировать управляющий контур, сколько бы ни пытался. Тот будто отгородился завесой.

Сели благополучно и без проблем — лишь подняли облако пыли у подножья приплюснутого холма.

Сосредоточившись, я мысленно вновь потянулся к контуру. Но неведомая завеса стала плотнее, и все мои попытки оборачивались лишь дурнотой и головокружением.

— Долго будем перезагружаться? — спросила Хильда.

— Не знаю. Перезагрузка пока вообще не включается.

— Побыстрее бы. А то неуютно здесь.

Несколько минут я сидел, старательно концентрируясь. Голова всё ещё кружилась.

— Ну, что там? — Хильда нервно постукивала по приборной панели.

— Спокойнее, — сказал я.

— Ты не меня успокаивай, а работай.

— Блин, потерпи немного. Сама ведь пеленг тоже взяла не с первого раза.

— Потому что помехи, причём какие-то непонятные! Но я справилась, а ты прохлаждаешься.

— Прохлаждаюсь? Серьёзно?

— Просто сидишь и ничего не делаешь. Хотя сейчас от тебя зависит, сможем ли мы взлететь. Твоя компетенция.

— Сказал — потерпи! Помолчи минуту, не истери…

— Я не истерю! И не поняла — а с чего ты вдруг раскомандовался? С чего ты решил, что ты в экипаже — главный? Решения принимаем вообще-то вместе!

Я почувствовал злость — ядовитую-мерзкую, как привкус тухлятины. Мне и так уже было муторно, а теперь я едва сдержался, чтобы не заорать. Процедил, ощерившись:

— И какие претензии? Подзабыла, как я неделю ждал, контракт не подписывал? За каким-то хреном попёрся с тобой на север, смотрел там вашу сопливую мелодраму. Если это не «вместе», то что тогда? Ты вообще уже берега теряешь…