Хаб (СИ) - Прягин Владимир - Страница 23

Мы оказались над побережьем. Справа синело море под ярким солнцем, слева раскинулся большой город. Хотя слово «мегаполис» я не употребил бы.

Высотные здания здесь имелись, но стояли разрозненно, не сбиваясь в плотные группы. Да и количество этажей не особенно впечатляло — максимум двадцать-тридцать. Светлый бетон, архитектурные прибамбасы — вертикальные рёбра, уступы-ярусы.

Зато морской порт мне сразу понравился. В полукруглую бухту входили здоровенные сухогрузы, дымили трубы. Крутили стрелами краны на берегу. Просматривались доки и припортовые склады.

— Столица здешней конфедерации, — пояснила мне Хильда. — Их финансовый центр — и туристический заодно. Климат вполне курортный, как видишь, и пляжи есть. Хотя лично для меня жарковато.

Сняв рацию с крепления, она произнесла:

— Экипаж ноль-ноль-один дробь юго-восток вызывает диспетчерскую.

— Привет! — откликнулся звонкий девичий голос на «средиземноморском». — Вы даже раньше чуть-чуть, чем мы ожидали. А нам клиент только что звонил, сказал, что будет готов минут через сорок. Заскакивайте пока к нам в контору! Познакомимся, поболтаем! Это на Океанском проспекте, сто двадцать первый дом, квадратненький такой. Можно прям на крышу, там есть площадка. Ждём вас!

Протараторив всё это единым махом, собеседница отключилась. Хильда вздохнула, вернув рацию на место:

— Ох уж этот их южный темперамент…

— А что, прикольно. Без лишнего формализма.

— Вот и отдувайся за нас двоих, когда к ним заедем. А я буду кивать молча.

— Это мы запросто. Не извольте беспокоиться, мадмуазель штурман.

Хильда переключила экран в режим местной навигации, нашла карту города. Я повёл машину к нужному адресу. Ямская контора выглядела как куб, пометки на крыше обозначали стояночные места.

Приземлившись, мы вылезли. Я не стал менять внешний облик аэрокара — и, оказавшись снаружи, смог наконец-то полюбоваться его полётной конфигурацией.

Флюид при вылете из Москвы подстроился под мои пожелания, пусть и не высказанные вслух. Машина смотрелась как в научной фантастике — зализанно-лаконичные контуры, аэродинамика на десять из десяти. Этакий гоночный болид, которому надоело гонять по трассе. Не изменился лишь цвет, синевато-чёрный.

— Ой, какая машинка! Прелесть!

Цокая каблучками, к нам бежала брюнетка в легкомысленном платьице. Она с ходу расцеловала меня в обе щеки, затем повторила операцию с Хильдой. Та выдержала стоически, даже изобразила приветливую улыбку.

— Меня зовут Нэринелла! Ой, я так рада, что сегодня как раз дежурю! Если бы пропустила такое, потом бы от злости прыгала! Вы же первые с той оси! И такая пара красивая! Сейчас обязательно с вами сфотографируемся!

Она потянула нас к небольшой надстройке, где была дверь и лестница вниз. При этом не умолкала ни на секунду:

— А мы сегодня гадали, кого пришлют! И спорили даже! Потому что юго-восток только-только встроился, насчёт ямщиков было непонятно! А как у вас там вообще?

— А ты приезжай к нам в гости, — сказал я, — сама увидишь. Будешь иметь успех. Наши парни любят жгучих красоток.

— Правда? А вот возьму и приеду, как только отпуск!

Нас затащили в диспетчерскую — просторную комнату с закрытыми жалюзи. Радиоприборы были старинные, ламповые, с верньерами и шкалами настройки. Перед пультами сидели две дамочки, чуть старше Нэринеллы, но тоже темноволосые и словоохотливые.

Несколько минут они стрекотали наперебой, а я отвешивал комплименты. Свою угрозу по поводу фотосессии Нэринелла привела в исполнение. Плёночный аппаратик щёлкал, снимая нас во всех комбинациях. Между делом дамы ответили на два вызова — один заказ приняли, второй отклонили.

— Простите, — втолковывала кому-то диспетчер, надев наушники, — енотовидные пумы не принимаются к перевозке… Нет, даже дрессированные. Им противопоказаны флюидные перепады…

Когда мы вернулись в аэрокар, чтобы лететь к заказчику, Хильда имела вид слегка ошалелый. Призналась мне:

— Ещё четверть часа, и я бы сошла с ума.

— Ямской приказ — не для слабаков.

Мы перелетели на окраину города, приземлились перед огромной виллой в окружении пальм. Хозяин (тоже брюнет, естественно) назвал Хильду владычицей северного сияния, воплощением снежной грации и белогривой лисой-охотницей. Спасибо хоть, не енотовидной пумой.

Меня он, кажется, вообще не заметил. Пришлось даже слегка рыкнуть, чтобы он подтвердил отправку. Взяв у него конверт с заказным письмом, мы влезли в аэрокар, а вслед нам неслись восторженные эпитеты.

Пока я взлетал, напарница, судя по её виду, мучительно боролась с желанием побиться головой о стекло. Набрав высоту, мы стали медленно дрейфовать на запад, и лишь тогда я напомнил, что не мешало бы проложить нам курс на другую ось.

— Ты прав, Тимофей. Сейчас.

Ей потребовалось некоторое время, чтобы сосредоточиться. Водя джойстиком, она вслушивалась в пространство и делала пометки в блокноте. Констатировала безрадостно:

— До западной оси не допрыгнем, это понятно и предсказуемо. Но мне и промежуточные варианты не нравятся. Давай посоветуемся.

Она пояснила, что сумела нащупать две транзитные остановки на выбор. Достала справочник, сверилась с оглавлением и нашла нужные страницы. Скользя глазами по строчкам, комментировала вслух для меня:

— Индустриальный мир… Уголь, нефтепереработка… Гальванотехника с флюидной подпиткой, что бы это ни значило… Многие территории сильно загрязнены и непригодны для жизни, а в остальных районах почти сплошная застройка… Трудно будет выбрать участок, чтобы сесть незаметно…

— Ладно, а второй вариант?

— Болотистый континент с ядовитыми испарениями… Дикие племена… Флюид используется, чтобы поддерживать гати и плавучие поселения… Редкие островки твёрдой суши — нейтральные территории, торжища…

— М-да, — сказал я, — не вдохновляет. Торжище — это толпа народа, особенно при таком раскладе, как ты описываешь. А на болотах садиться — полный абзац… Короче, я предпочёл бы промышленную помойку, если других вариантов нет…

— Прости, Тимофей, других я не вижу, — сказала Хильда. — Это, наверно, из-за того, что я неопытный штурман…

— Отставить самокритику. Попытайся ещё разок просканировать. Если не найдёшь ничего, то будем работать с тем, что имеем.

— Ладно, сейчас.

Но начать она не успела — нас вызвали по рации. Как только Хильда ответила, Нэринелла взволнованно зачастила:

— Ребята, вы ещё не успели прыгнуть? Я на радаре вижу. Просто хотела предупредить — обещают флюидный шторм, буквально через пять-шесть минут. Вот только что передали. Если застигнет вас в момент старта, то машина выйдет из строя. Так что прыгайте сразу, прямо сейчас. А лучше всего — вернитесь на базу, здесь переждёте…

— Как долго продлится шторм? — уточнила Хильда.

— От нескольких часов до нескольких суток. Нет точного прогноза…

— Спасибо, принято.

Хильда, разорвав связь, взглянула на меня вопросительно.

— Я бы прыгнул, — сказал я. — Но если ты однозначно против, то не буду настаивать.

— Не хочу возвращаться. А вдруг затянется? Всё-таки у нас сроки. Срывать их в первом же рейсе — плохо.

— Согласен. Успеешь курс взять? На промышленный мир?

— Должна успеть. Не отвлекай меня только.

— Само собой.

Хильда несколько раз глубоко вздохнула, взялась за джойстик и прикрыла глаза. Лицо её стало сосредоточенно-хмурым, она покусывала губу. Так продолжалось с минуту, а затем на экране, за юго-западной осью, вспыхнула точка.

— Есть! — воскликнула Хильда.

Пространство перед нами протаяло, поманило нас в неизвестность — я ощутил это и уверенно двинул рычаг вперёд.

Пейзаж на земле размазался.

Прыжок состоялся.

Хильда с облегчением выдохнула, устало откинулась на сиденье, как будто только что пробежала три круга по стадиону. На виске у неё блестела испарина.

— Круто, — сказал я, — ты молодец. Объявляю лучшим штурманом месяца. Пора отправлять на доску почёта и премировать в размере оклада.