Госпожа Доктор (СИ) - Каплунова Александра "Laverel" - Страница 44

Я рассмеялась, представив его – такого серьезного и собранного – в ситуации, когда он получает выговоры за небрежно заправленное одеяло.

– А что еще? – поинтересовалась я, чувствуя, что он готов делиться дальше. – Расскажите что-нибудь из тех времен.

Рейнард на мгновение задумался, но после на его лице появилась хитрая улыбка.

– Хорошо, вот одна история. В нашем полку был полевой марш, который длился несколько дней. Мы все ужасно устали, а командир продолжал требовать от нас построений и тренировок, даже когда ноги уже едва двигались. И вот, однажды ночью, один из моих товарищей – Льюис – предложил пойти на небольшой риск: он взял кусок мела и намалевал на палатке командира огромную надпись «Отдохните, сэр, мы будем не против».

Я не смогла удержаться от улыбки, представив эту сцену.

– И что случилось?

– Командир, конечно, был в ярости, – продолжал Рейнард, но в его голосе звучало веселье. – Устроил перекличку, чтобы выяснить, кто это сделал. Льюис, к счастью, заранее договорился с нами, что никто не выдаст его, и мы молчали как рыцари. Но... командир был хитрее, чем мы думали. Он заставил всех нас вывернуть карманы. И если сам мел Льюис выбросил, то вот карман был изнутри весь белый…

– Бедный Льюис, – протянула я с нарочитым сочувствием. – Его сильно наказали?

– На удивление, нет, – ответил Рейнард, улыбаясь. – Командир сначала хотел назначить ему двойное дежурство, но потом, кажется, проникся нашим товарищеским духом. Сказал: «Если уж вы умудрились заставить меня улыбнуться, значит, не все потеряно». И знаете что? На следующий день он все-таки дал нам выходной.

Я рассмеялась, представляя себе эту сцену. В голове не укладывалось, что Рейнард, такой серьезный и уравновешенный, мог быть участником таких историй.

– И вы были частью этой... инициативной группы? – спросила, чуть прищурившись.

– Скажем так, я не рисовал мелом, но и не отговаривал Льюиса, – признался он, слегка улыбаясь. – В те годы я еще учился, что такое настоящая ответственность.

– Похоже, это были интересные времена, – я покачала головой и отпила из чашки травяной отвар.

– Да, – он слегка кивнул, его взгляд стал задумчивым. – Но они многому меня научили. О том, как держаться в трудных ситуациях, как работать в команде… и, конечно, как находить радость даже в самых суровых обстоятельствах.

Мы оба задумались, каждый, видимо, о своем прошлом…

– А вы, Анна? – вдруг спросил он, слегка наклонив голову с явным озорством во взгляде. – Были ли в вашей юности такие моменты, когда вы нарушали правила?

Я уже собиралась ответить, как дверь столовой приоткрылась, и в проеме появился слуга с письмом в руках. Его серьезное лицо сразу изменило атмосферу в комнате.

Рейнард, заметив его, нахмурился, и радость, что недавно озаряла его лицо, сразу же куда-то исчезла.

– Милорд, – мужчина приблизился и протянул письмо. Он выглядел очень взолнованным. – Это только что доставили. Сказали, что оно требует вашего особого внимания.

Рейнард молча взял конверт, поблагодарил кивком и развернул его. Я молча наблюдала, и по мере того, как он читал, выражение лица Рейнарда становилось все более мрачным. Его челюсть напряглась, а взгляд заметно потемнел.

– Что-то случилось? – осторожно поинтересовалась я, не в силах скрыть беспокойство.

– Это неважно, – коротко ответил он, сворачивая письмо и откладывая его в сторону. Его голос стал заметно холоднее, чем был всего минуту назад.

Я нахмурилась, но промолчала, давая ему время. Мы продолжали обедать, но атмосфера уже не была такой легкой и непринужденной, как раньше. Рейнард отвечал односложно и явно погрузился в свои мысли сильнее, чем хотел это показать. Наконец, больше не выдержав, я все же вздохнула и прекратила попытки разбавить атмосферу.

– Рейнард, вы можете сказать мне.

Он поднял на меня взгляд, и я заметила в нем разочарование, но не во мне – скорее в той ситуации, о которой он не хотел говорить.

– Анна, – начал он, его голос снова стал немного мягче. – Это дело, которое не имеет к вам никакого отношения. И я не хочу, чтобы вы волновались.

– Но вы волнуетесь, – возразила я, осмелев. – Это видно. И если что-то угрожает вам или Люсиль, я хочу знать. Я не могу просто сидеть в стороне и ничего не понимать. Я не та женщина, что станет отсиживаться за чужими спинами, молча сложив руки. Если моим… близким что-то угрожает, я хочу помочь. И пожалуйста, давайте возьмем за правило быть друг с другом честными и откровенными.

Рейнард едва заметно улыбнулся, явно оценив мою попытку задобрить его теплыми словами. Он долго молчал, словно взвешивая, стоит ли говорить правду. Наконец, снова взял письмо в руки, скомкал его в ладони и устало выдохнул.

– Это касается Бродрика и его дела, – медленно проговорил он, внимательно следя за моей реакцией. – Я получил известия, что его сообщников все же не удалось схватить всех. Пара человек сумели скрыться, и теперь они, возможно, представляют угрозу.

Я почувствовала, как холодок пробежал по спине. Имя Бродрика сразу напомнило мне все, что произошло в последние недели: страх, боль, опасность для Люсиль и переживания Рейнарда.

– Они… они могут прийти сюда? – спросила я, стараясь не выдать дрожи в голосе.

– Нет, – ответил он без колебаний. – Я позабочусь о том, чтобы вы и Люсиль были в безопасности. У меня есть люди, которые уже занимаются этим. Вы можете не беспокоиться.

Но я все равно беспокоилась. Разве могло быть иначе? Зная, что где-то там все еще есть люди, которые могли причинить нам вред? Я посмотрела на Рейнарда, и в его глазах я увидела ту же тревогу, что чувствовала сама.

Рейнард молчал, словно пытался найти нужные слова, чтобы продолжить разговор. Его взгляд был задумчивым, но, в то же время, в нем читалась какая-то решимость. Я уже было решила, что он окончательно ушел в свои мысли, когда он вдруг поднял глаза и посмотрел на меня.

– Анна, – начал он мягко, но с твердой интонацией, – я понимаю, что вы всегда стремитесь заботиться о других. О Люсиль, о людях вокруг вас… – Он слегка улыбнулся, но скорее грустно, чем весело. – Но вы слишком много берете на себя. Я вижу это.

Я открыла рот, чтобы возразить, но он поднял руку, останавливая меня.

– И я вовсе не критикую вас, – продолжил он. – Наоборот, восхищаюсь вашей самоотверженностью. Но иногда, Анна, вы должны позволить себе немного отдохнуть. Это не слабость. Это необходимость.

Я опустила взгляд, чувствуя, как его слова находят отклик в моем сердце. Он говорил с такой заботой и искренностью, что мне стало трудно найти аргументы против. При этом все это было так забавно на фоне того, как я жила раньше, в своем мире. Некстати вспомнилось, как приходилось носиться по этажам поликлиники по всякой ерунде вроде неправильно заполненных форм или потерянной карточки…

Как же это было давно.

– И как вы предлагаете это сделать? – спросила я, слегка прищурившись.

Он улыбнулся шире, довольно и уже откровенно весело.

– Поехали верхом?

Я моргнула, удивленная таким предложением.

– Верхом? – переспросила, не скрывая своего удивления. Да я никогда не сидела на лошади, ну, может только в детстве, когда каталась на пони в каком-нибудь парке.

– Да, верхом, – подтвердил он, легко и уверенно. – Прогулка на свежем воздухе, немного движения – это именно то, что вам сейчас нужно. Только на этот раз подальше от прудов с утками.

Мы одновременно рассмеялись.

– Рейнард, – я вскинула на него взгляд и покачала головой, – у меня есть обязательства. Люсиль ждет меня, ей нужны процедуры. Я не могу просто оставить ее.

– Люсиль сейчас спит, – спокойно ответил он, словно уже подготовил этот аргумент заранее. – Мы вернемся до того, как она проснется, и вы сможете продолжить свои заботы. Всего час. Я обещаю. Даже если малышка проснется раньше, с ней будет ваша подруга Марта, вы ведь ей доверяете? А остаток дня мы оба проведем с девочкой, ну же, соглашайтесь.