Хозяйка Его Виноградников (СИ) - Шевцова Наталья - Страница 8

Поняв, что чем быстрее он удовлетворит любопытство девушки, тем быстрее он получит свободу, пленный, наконец, заговорил.

– Он сирота. Вы и Рей выросли вместе. Ваш отец нашёл его спящим. Рей укрылся от дождя под раскидистыми ветвями виноградной лозы и уснул. Он тогда ещё совсем малыш был, если мне не изменяет память, ему тогда ещё и трёх лет, кажется, не было, – глядя в окно, сообщил он.

Возможно, кому-то другому было бы некомфортно разговаривать с затылком, но не Виктории. Пока она получала ответы на свои вопросы её все более чем устраивало.

– И как же он оказался под тем виноградником? – уточнила она. – Сбежал из сиротского приюта?

– Нет, – покачал головой мужчина, слегка повернув голову в её сторону. – На обоз его отца и матери, когда они возвращались с выручкой за проданный товар домой, в горах напали разбойники. Его отец и мать были мелкими торговцами, которые занимались тем, что скупали виноград и вино у мелких виноградарей и перепродавали его на городских рынках. Отца и мать Рея убили, а его самого, возможно, пожалели сами разбойники. А, возможно, он каким-то образом сбежал. Рей не помнит, что случилось. Помнит лишь как оказался в сильную грозу в окружении виноградных лоз и спрятался под одной из них.

– И мой отец усыновил он? – скорее констатировала, чем уточнила Виктория.

– Да, – кивнули ей. – Ваш отец усыновил его.

– И какие у меня отношения с Реем? – задала следующий вопрос Виктория. – Я случайно не из-за него ушла из дому?

Собеседник впервые с начала разговора повернулся в её сторону и даже вскользь посмотрел на неё.

– Я знаю только, что именно Рей сообщил вашему отцу о вашем отъезде и уговорил его назначить вам максимально щедрое содержание, – сообщили ей, обойдя вниманием вопрос об отношениях.

И это громче и яснее всяких слов сказало Виктории, что отношения у неё со сводным братом явно не безоблачные.

– И моего отца это не насторожило? – заинтересовалась она.

– Вы не особо ладили с Девидом, вашим отцом, я имею в виду. Да и в целом вам не нравилось жить в долине… – он явно хотел что-то ещё добавить, но передумал.

В этот раз, проследив за вновь уставившимся в окно собеседником, девушка испытала раздражение: «Каждое слово из него приходится клещами вытаскивать!» Она хотела было уточнить, чем именно ей не нравилась жизнь в долине, но не стала.

«Зачем? – мысленно спросила она у себя. – Затем, чтобы услышать ответ: «Не знаю»?

Поэтому она спросила о том, на что так и не получила ответ ранее.

– А с Реем я ладила?

– Мы с вами не были дружны, поэтому я… – попытался было вновь съехать с темы собеседник. И это в который уже раз насторожило Викторию. Даже больше: не насторожило, а обеспокоило.

– Хорошо, задам вопрос по-другому, – закатив глаза и вздохнув, почти угрожающе проговорила она. – Было ли похоже со стороны, что Рей ко мне не ровно дышит? Что он меня домогается?

– Что-оо?! – стряпчий так удивился, что повернулся и впервые за всё время их общения посмотрел ей в глаза. – Ре-эй?! Чтобы Рэй домогался ва-ас?! Вы серьезно?! – в его словах прозвучали такая убежденность и изумление, что Виктория, хотя ей и очень не хотелось в это верить, заподозрила, что, возможно, дело было с точностью наоборот.

– А я его? Я домогалась Рея? – набрав в грудь побольше воздуха, спросила она со спокойствием в голосе, которого не чувствовала от слова «совсем».

Услышав вопрос, мужчина тут же отвёл глаза.

Ответ был очевиден, поэтому Виктория решила уточнить:

– Я приставала к нему у всех на глазах или всем просто казалось, что я в него влюблена?

– Сеньорита… – проговорил её собеседник и тяжело вздохнул. – Это было давно. Поэтому я не хотел бы…

– Можете больше ничего не говорить, – остановила его Виктория, мысленно «поздравляя» себя при этом: «Замечательно. Просто замечательно!»

У неё были ещё вопросы. Много вопросов. Но сейчас её слишком волновало то, чем было обусловлено её поведение. Ей очень хотелось верить в то, что она была просто влюбленной дурочкой, а не лишенной морали и комплексов особой… Вот только реакция стряпчего говорила скорее в пользу второго, чем первого. И еще она говорила о том, что ничего более определенного по этому вопросу она от него не услышит.

– Я, пожалуй, пойду, – открывая дверь купе, сообщила она очевидное.

Глава 5

Проезжая по зеленым волнам холмов Арканции, Виктория с напряженным ожиданием рассматривала раскинувшиеся под куполом ясного июльского неба горные виноградники. Это был её дом. Она здесь выросла. И она ждала, что вот сейчас что-то внутри неё щелкнет и она почувствует родственную связь с этим местом. Она ожидала, что окружающие её ароматы горного разнотравья и винограда, шелест ветра и насыщенные оттенки окружающего её пейзажа вызовут в ней волну узнавания и теплоты, пробудят забытые воспоминания. Но вместо этого ощущала непонятное отторжение, словно она была даже не чужестранкой, а иномирянкой. Каждый шаг по этим землям, каждый вздох ветра, каждый луч солнца, вместо того чтобы согревать, лишь подчеркивали отсутствие связи, которую она так отчаянно искала. Все вокруг казалось ей невыразимо прекрасным и столь же невыразимо чужим, и каждая минута, проведенная среди зеленых холмов Арканции, лишь усиливала это ощущение. Вместо ожидаемого чувства дома и принадлежности, она испытывала лишь пустоту и странное чувство утраты. Именно утраты. Горькой и тягучей, острой и мучительной, как, если бы она теряла… себя. Вместо того чтобы напомнить ей о прошлом, мир вокруг лишь углублял и расширял пустоту в её душе.

Из терзавших её душу переживаний её вырвал голос стряпчего.

– Видите вон ту вершину? – мягко прозвучал его голос, когда он указывал на север, туда, где склоны гор, казались, соприкасались с облаками. – Там начинаются владения вашего отца, то есть уже ваши. Если присмотреться, уже можно даже разглядеть очертания вашего замка, возвышающегося над этими владениями.

Виктория подалась вперед, сосредоточенно вглядываясь в каждую деталь открывшегося её взору внушительного строения. Увенчанное многочисленными башнями оно царственно возвышалось над живописной долиной.

И снова, кроме восхищения и в этот раз ещё и удивления, поскольку замок явился для неё полной неожиданностью, она ничего не почувствовала. Ни гордости, ни всплеска узнавания, ни тёплой волны принадлежности, которая должна была бы охватить её, глядя на родовой замок. Её РОДОВОЙ ЗАМОК! А она ничего не чувствует. Ровным счётом ничего.

Возможно дело в том, что она смотрит на него издалека? Может быть, чтобы ощутить с ним связь, она должна прикоснуться к его стенам, пройтись по его залам, услышать эхо своих шагов в тишине его коридоров?

Ободренная этой мыслью, приближаясь к замку по извилистой дороге она с затаенной надеждой наблюдала за тем, как солнечные лучи, отбрасывая тени от высоких башен, играют на его каменных стенах, как ветер ласкает зеленые ветви деревьев в долине. Однако… чем ближе она подъезжала, тем яснее она осознавала, что восхищение красотой и величием замка не перерастало в затрагивающее её сердце и душу переживание.

Наконец, миновав извилистый, длинный подъездной путь, экипаж остановился возле массивных кованных ворот.

– Добро пожаловать домой, – сказал ей Мануэль Коэрли.

«Домой ли?» – хотелось спросить ей, но она спросила о другом:

– Вы не против, если я немного просто посижу, посмотрю на свой… дом?

– Конечно, – заверил стряпчий. И проявив такт и понимание, добавил: – Я попрошу, чтобы вас пока не беспокоили. Вам полчаса хватит?

Виктория благодарно кивнула.

– Вполне.

Как только стряпчий ушёл Виктория во все глаза уставилась на замок. Теперь она могла видеть не только его очертания, но и детали, ускользнувшие от её взгляда ранее.

Стены замка украшал пышный клематис, обрамляясь волшебным цветочным водопадом, а у центрального его входа, подобно величественным стражам, располагались симметрично подстриженные кипарисы. Фасады замка украшали изящные рельефы и фризы, изображающие, как она предположила, мифических существ и сцены, в которых рыцари сражались со сказочными чудовищами.