Хозяйка Его Виноградников (СИ) - Шевцова Наталья - Страница 10

Виктория не узнала мужчину, но от взгляда на его доброе, улыбающиеся лицо, у неё сразу же улучшилось настроение.

– Тори, девочка моя! Ты всё-таки приехала! Какая же ты стала красивая! Совсем, как мать… Ох, прости старика… – тут же спохватился он. – Я так рад, что ты приехала!

– Я тоже рада, – не зная, что сказать, ответила Виктория.

Пожилой мужчина стянул с головы шляпу, смял её в руках и, неуверенно переступая с ноги на ногу, спросил.

– Можно я тебя обниму, дочка?

– Конечно, папа, – неожиданно севшим голосом прошептала девушка и, раскрыв объятия, сама сделала шаг навстречу.

Они обнялись. После чего счастливый отец, слегка отодвинувшись, взял лицо дочери в колыбель своих рук и долго его рассматривал.

Виктория чувствовала себя не очень комфортно при этом, но возражать не решилась. Поэтому лишь глупо улыбалась. По крайней мере, ей казалось, что на её лице сияет улыбка аля деревенский дурачок.

– Моя доченька, – наконец проговорил он. – Моя ненаглядная доченька. Как же я рад, что ты вернулась. Он вдруг снова обнял её, слегка приподнял над землёй, и закружил…

Опешившая Виктория сначала взвизгнула, затем заливисто рассмеялась, после чего, как её вновь вернули на землю, прильнула к мужчине и поцеловала в щеку.

– Пойдём в замок, – предложил разом помолодевший лет на двадцать мужчина. – Думаю, ты устала и, наверное, проголодалась?

– Да, чуть-чуть устала и очень-очень проголодалась! – принимая предложенную ей руку, с улыбкой ответила девушка.

Миновав массивные кованные ворота, они направились к замку, идя по усыпанной гравием дорожке, что вилась между ухоженных клумб. Шелест листвы аккомпанировал пению птиц, сладкий аромат жасмина, наполнял воздух. Виктория вглядывалась в каждую клумбу, каждое дерево, вслушивалась в шелест листьев и пение птиц и с каждой секундой всё отчетливее понимала… что видит всё это впервые. Как, впрочем, и отца. Точнее мужчину, который выдаёт себя за её отца. Или может это она выдаёт себя за его дочь? Да, скорее она. Потому что из них двоих неискренней в своих чувствах была именно она.

[1] Game on! – В переводе с английского «Начнем игру» или «Игра началась».

Глава 6

Войдя в замок, Виктория ощутила приятную прохладу. Высокий потолок поддерживали несколько резных балок из темного дуба, освещенный проникающими сквозь оконные проемы лучами солнца мраморный пол играл тёплыми оттенками, красивая деревянная лестница вела на второй этаж. Изготовленная из всё того же дуба она обращала на себя внимание удивительной работой резчика: поддерживающе поручень балясины были украшены удивительной красоты орнаментами флористических мотивов.

– Тори, я думаю, тебе приятно будет узнать, что твоя комната осталась такой же, как ты её и оставила, – вдруг раздался за её спиной вкрадчивый голос сводного брата.

Его тон был аж настолько вкрадчивым, что Виктория сразу же заподозрила подвох, правда, пока не могла понять, что он задумал.

– Спасибо… – не зная, что ещё сказать, растерянно проговорила она.

– Не меня благодари, а своего отца, – с лёгкой насмешкой в голосе ответили ей.

– Спасибо, – на сей раз уже не растерянно, а с искренней благодарностью и теплотой в голосе, поблагодарила она, посмотрев на смущенно потупившегося пожилого мужчину.

– Ну что ты, дочка, – проговорил он. – Как же ж иначе? Это ж ведь твой дом!

Не зная, что на это ответить, Виктория просто кивнула. После чего в холле на несколько секунд установилась неловкая тишина.

– Дэвид, думаю, Тори хотела бы немного отдохнуть с дороги, ну или, по крайней мере, переодеться, – в очередной раз проявил подозрительную, по мнению Виктории, заботу о ней сводный брат. – Поэтому пойдём, – предложил он приёмному отцу, – подождем её на веранде за бокальчиком вина, а она, как только будет готова, спуститься.

– Ах, да, конечно! – кивнул пожилой мужчина. – Что это я, в самом деле? Конечно же, дочка, иди отдыхай! Отдыхай столько, сколько нужно, а мы, столько, сколько нужно, подождём, – сказал он дочери. Вслед за чем повернулся с явным намерением уйти и оставить её одну.

Не то, чтобы Виктория была против отдыха, наоборот, она была очень даже «за». Однако слишком уж ей не давала покоя вдруг проявленная о ней сводным братом забота.

«Он определенно и точно что-то задумал, – думала она. – И это что-то как-то связано с моей комнатой. Иначе б он о ней не заговорил. Или же он для чего-то хочет от меня избавиться…» – предположила она.

И потому в пику довольной физиономии сводного брата возразила:

– Но мне не во что переодеваться…

Что было чистой правдой.

Разумеется, её посетила мысль о посещении дома, в котором она жила вместе со своим покойным мужем. Как, впрочем, и о самом муже и его похоронах. Однако, когда она заговорила об этом с Тэмми утром перед отъездом, выяснилось, что, пока она была без сознания, к ней приходили люди, которым, по их словам, её муж должен очень большую сумму денег. Собственно, именно поэтому Тэмми и хотела, чтобы Виктория покинула Ристаллберг, как можно скорее. Ей Темми ничего не сказала, потому что не хотела её тревожить, а вот дознавателям рассказала и то, что приходили и то, что нехорошие это были люди.

– Я сразу людей чувствую. Дар у меня такой. И дознаватели об этом моём даре знают, – объяснила она. – Потому они здесь постового оставили, чтобы эти двое опять тебя не побеспокоили.

– А я… я – хороший человек? – спросила Виктория и… на те несколько секунд, что ждала ответа, забыла, как дышать.

– Очень хороший, – заверила её Темми. – Даже слишком хороший, потому и переживаю так за тебя. Не ходи никуда, поезжай сразу из больницы к отцу, – скорее даже не посоветовала, а попросила она.

И Виктория, которой не давал покоя приснившийся ей кошмар, её послушалась. Объяснила ситуацию стряпчему, подписала все необходимые поручительства и прямо из лечебницы, в той одежде, которую он для неё, под чутким присмотром Мариты, подобрал, и поехала на вокзал.

– Вообще не проблема! – заверил её сводный брат. – Твоя комната ломится от твоей старой одежды. И, судя по тому, что я вижу, – окинув взглядом не мужчины, но таксидермиста её фигуру, уверено проговорил он, – она будет тебе в самую пору.

– Может, я всё же сначала покушаю, а потом отдохну и переоденусь? – исполненная ещё больших подозрений, чем прежде, просительно посмотрела она на отца.

– Конечно, – кивнул тот. – Сейчас же прикажу, накрыть на стол.

Увидев, как нахмурился сводный брат и как сузились его глаза, Виктория не удержалась от легкой улыбки.

«1:0 в пользу Тори, дорогой братец!»

Наполненная солнечным светом, просторная столовая излучала уют и домашнее тепло.

– Сегодня у нас на ужин инсалата миста[1], свежий багет, карпаччо из говядины[2], паста алла карбонара[3] и оссобуко[4] на белом вине, – объявила средних лет женщина с теплым взглядом, уверенными движениями выставляя на стол с тележки блюда со спагетти, гуанчале, овощным салатом, тонко нарезанными ломтиками говядины, которая чередовалась ещё более тонко нарезанными ломтиками пармезана. Говядина и пармезан были сбрызнуты лимонным соком и оливковым маслом, и сверху припорошены щепоткой черного перца.

– Присаживайся дочка, – отодвинув один из мягких стульев от стоящего в центре комнаты большого деревяного стола, предложил Девид. – Надеюсь, ты по-прежнему любишь спагетти с ломтиками гуанчале? Я попросил Эллу, – кивнул он на женщину, – приготовить его специально для тебя.

– Выглядит безумно аппетитно, – улыбнувшись ответила Виктория и посмотрев при этом сначала на отца, затем на Эллу, которая занималась тем, что раскладывала по тарелкам салат. – Поэтому, вероятней всего, да, я по-прежнему люблю спагетти с ломтиками гуанчале.

«Даже, несмотря на то, что я и понятия не имею, что такое «гуанчале», как, впрочем, карпаччо, карбонара, какая-то там салата и оссо… что-то», – мысленно добавила она.