Изгои. Часть вторая (СИ) - Калиничев Иван - Страница 5

Ну ладно, с мужиками разобрались, теперь на очереди дамы. Джей. Может, ее сыграет та коза из «Полицейского с Рублевки»? Шмакодявка с гонором. В яблочко! Берем!

А Гюрза? Юлия Пересильд? Уж больно страшненькая, и к тому же маленького роста. А, ну тогда Ирина Горбачева! Решено!

Ну а на остальные роли можно набрать актеров из провинциальных ТЮЗов. Хотя на роль Каца бы прекрасно подошел Хабенский. А Лаптева мог бы сыграть какой-нибудь актер из старой гвардии. Юрий Стоянов, к примеру. Чем не выбор?

Да с таким актерским составом фильм побьет все кассовые рекорды. Куда там «Чебурашке» и «Холопу»!

Режиссировать все это будет Федор Бондарчук. Кто, если не он⁈ Ну не доверять же столь перспективный проект сериальщику Остапу⁈

Но вот будет кора, если на Западе снимут ремейк! Правда, это маловероятно, но помечтать-то можно… И каков же будет актерский состав? Райан Гослинг мог бы сыграть Остапа, например. Джон Хилл — Кабана, они с ним, кстати, немного похожи. Джей — Вайнона Райдер. Гюрза… Ну пусть будет Марго Робби. А что же Луцык?.. Адам Сэндлер! Правда, ему скоро стукнет 60, но выглядит он моложе. А режиссером станет Дени Вильнев. Хотя нет, он слишком занудный. Тогда можно попробовать Джона Фавро, который запустил в космос все ту же киновселенную Marvel. Ура! Да тут пахнет не только большими деньгами, но и «Оскаром»! Как тебе такое, Никита Михалков?

Впрочем, хватит мечтать, надо бы в реальность вернуться. В ту самую, где трем смельчакам нужно во что бы то ни стало прищучить двух агрессивных хищников.

Левша осторожно встал на ноги. Повинуясь знаку, товарищи последовали его примеру. Он указал пальцем на Пятака и затем ткнул в сторону ящера, что находился справа. Далее последовал жест в сторону Луцыка и прикладывание ладони к груди, после чего указание на зверя слева. Медленно, почти не дыша, они начали приближаться к хищникам. Синхронно Пятак приставил ствол пистолета ко лбу своей жертвы, а Левша и Луцык занесли свои орудия над его соседом.

Коммунар нажал на спусковой крючок, раздался выстрел. Пуля пробила широкий чешуйчатый лоб и вышла через затылок, оставив на земле размазанное бурое пятно. Ящер даже не шелохнулся, только издал странный звук, нечто среднее между кашлем и отрыжкой, и испустил дух.

Копье и топор находились буквально в миллиметре от тела второго зверя, когда он вдруг очнулся и молниеносным движением бросился на Пятака. Шансов на спасение у того не имелось, и через мгновение его голова после одного мощного укуса отделилась от тела.

Луцык и Левша, не сговариваясь, сочли за лучшее задать драпака. Только пятки сверкали.

Один рванул куда-то влево, другой — куда-то вправо. Ящер погнался за Луцыком.

Пока он бежал, перед мысленным взором пронеслась, как и положено в таких ситуациях, вся жизнь.

Эта ретроспектива оказалась той еще нудятиной.

Похлеще, чем вечер фильмов Андрея Тарковского, на который Луцыка как-то затащила одна его знакомая. Там показывали четыре фильма подряд: «Андрей Рублев», «Сталкер», «Солярис» и еще какой-то. Первая картина была еще терпима, а вот дальше пошла такая муть и такой псевдоинтеллектуализм, что клонило в сон. Особенно выбесила сцена в «Сталкере», где герои целую вечность молча ехали на дрезине.

И вот сейчас он сравнил свою жизнь с этой поездкой. Монотонной, серой, скучной… Единственным светлым пятном был тот период, когда они играли в «Изгоях».

Ну еще была семья. Жена, дочка. Правда, там со светлыми моментами наблюдалась напряженка. Разве что в конфетно-букетный период да в первый год их совместной жизни. Супруги, как это принято формулировать, не сошлись характерами. Она была чересчур энергичной, а он жаждал покоя. «Любовная лодка разбилась о быт», — написал когда-то любимый поэт Джей. Что ж, такое бывает. И весьма часто. Луцык думал, что рождение дочери что-то изменит, но нет… Отец из него вышел никудышный.

Но после попадания на Карфаген жизнь его в корне изменилась. Несколько дней, проведенных на этой планете, оказались богаче и насыщенней всех прожитых им лет. И сейчас все закончится. Совсем скоро ящер настигнет беглеца и прекратит его физическое существование. Как грустно…

В этот момент сзади зашуршало, и на спину Луцыку навалилось что-то грузное и тяжелое, что пригнуло к земле. Он ощутил острую боль в плече, кровь заструилась по одежде. В глазах помутнело, и он потерял создание.

Луцык медленно открыл глаза и увидел ползающую по потолку муху. Она была зеленой и жирной.

Вспомнилось, как один дружбан говорил ему, что на муху особенно хорошо клюет щука. Сам-то писатель любителем рыбалки себя назвать ну никак не мог. Всего три раза ездил за компанию поудить карасиков да плотвичек.

Первую поездку помнил слабо. Накидался уже в машине, а потом два дня валялся в палатке, спасаясь от назойливых комаров и кровожадных слепней. Выползал на свет божий только для того, чтобы пожрать или справить нужду. Ну и пропустить чарку, конечно. Как же без этого?

Вторая поездка прошла лучше. Сперва Луцык вообще воздерживалась от спиртного, но потом все пошло по стопам кинофильма «Особенности национальной рыбалки». В Финляндию горе-рыбаки не уплыли, но напились знатно. Как-то раз чуть не утонули на лодке. Когда они возвращались домой, спустило колесо, а запаски в багажнике не оказалось. Пришлось три часа куковать на трассе, ожидая помощи.

А вот другой выезд запомнился больше. Тогда он пил умеренно и даже поймал какого-то пескарика, которого благородно скормил прибившейся к компании кошке. Луцыку запала в память уха, ее по негласному закону варили в той же воде, где обитала рыба. Туда обязательно нужно добавить некоторое количество водки и зачем-то опустить тлеющую головешку из костра. Опасения, что уха выйдет невкусной и, как минимум, будет пахнуть тиной, не оправдались — супец получился вкусным и нажористым. Впрочем, называть уху супом у рыбаков не принято. За такое можно и по сусалам отхватить.

«Эх, сейчас бы ушицы», — вздохнул он, и в животе тут же заурчало.

Скосив глаза, Луцык увидел на плече повязку из грубой ткани. Осторожно коснулся ее пальцами, но боли не ощутил. Хотя точно помнил, как что-то цапнуло его за это место. Что-то… Кто-то! Это был ящер, будь он трижды проклят. Под содранной повязкой обнаружилась тонкая розовая полоска затянувшейся раны.

— Чудны твои дела, Господи! — произнес он и приподнялся.

Чувствовал себя Луцык превосходно. По идее, рана должна была оказаться глубокой. Потребовалось бы несколько месяцев, чтобы она затянулась… Неужели он так долго находился в отключке?

Луцык огляделся по сторонам. Раздетый, он лежал на длинном топчане, укрытый теплым пледом. Под головой подушка. Ложе располагалось в просторной, чистой комнате с окном, в которое бил солнечный свет. Рядом с топчаном стоял глиняный кувшин с водой и кружка в форме тыквы. Луцык тут же утолил жажду.

— Где же мои шмотки? — почесывая затылок, пробормотал он.

Так как в комнате никого не было, откинул плед и принялся искать свою одежду. Комбинезона и ботинок не обнаружил, зато заметил на краю кровати аккуратно сложенную тунику из сероватой ткани и разноцветный кушак. Облачившись, он сразу же вообразил себя древним римлянином. На ум пришла цитата из пьесы Шекспира «Антоний и Клеопатра» и Луцык не удержался от соблазна продекламировать, приняв пафосную позу и артистично прикрыв глаза:

— Пусть будет Рим размыт волнами Тибра!

Пусть рухнет свод воздвигнутой державы!

Мой дом отныне здесь. Все царства — прах.

Земля — навоз; равно дает он пищу

Скотам и людям. Но величье жизни — в любви.

— Браво! Браво! — раздался женский голос.

Он принадлежал стройной блондинке в тунике и с венком из полевых цветов на лбу. В одной руке девушка держала его ботинки, а в другой — тарелку с картофелем и ломтем белого хлеба.

— Любишь Шекспира? — поинтересовалась вошедшая.