Кодекс Крови. Книга ХVI (СИ) - Борзых М. - Страница 5

Мы обменивались взглядами друг с другом. То, что пернатый перестал хамить, я уже относил к прогрессу в переговорах.

— Так-то есть оракул, если ты мне не веришь… — привёл я весомый аргумент для этого мира и взял Атараши на руки, чтобы тот чувствовал мою поддержку. — Позволь ему прикоснуться к тебе, и он покажет.

От Кречета отделился поток золотистой энергии и двинулся навстречу ладошке Атараши. Сила резко замедлилась, будто принюхиваясь к ладошке, как собака, а после и вовсе облепила оракула второй кожей. Сам же я крепко держал ребёнка, готовясь в любой момент выдернуть его и закинуть через портал в безопасное место.

Прошло не меньше минуты, прежде чем Атараши убрал свою ладонь из энергетического поля Кречета и произнёс:

— Вы не учитесь, и это ваша главная ошибка, — тело ребёнка вновь заговорило совершенно не свойственным ему голосом, принадлежащим древнему разуму или даже самой вселенной. — Необучаемые образцы уничтожаются и заменяются на новые.

— Вы не учитесь, и это ваша главная ошибка. Необучаемые образцы уничтожаются и заменяются на новые.

От слов ребёнка веяло древностью, бескомпромиссностью и рациональностью.

Такого пассажа от оракула я не ожидал. Там же должны были звучать слова о неповторении своих ошибок или что-то подобное…

Мы обменялись с Кречетом ошарашенными взглядами, но Атараши уже обмяк у меня на руках, потеряв сознание.

— А вот и заказчик непотребства на огонёк пожаловал, — констатировал очевидное я. — Признавайтесь, кому ваша песочница дорогу перешла? И говоря о песочнице, я говорю не с пренебрежением, а подразумеваю местный мир как экспериментальную площадку для развития божественных сущностей с дальнейшим переходом в высшую лигу для наиболее способных.

Кречет думал меньше секунды, а после махнул крылом, и вокруг нас образовалось кольцо солнечного света.

— Ты не Комарин, — бог пристально разглядывал меня. — Пришлый. Я не могу забраться к тебе в голову.

— Потому что я сильнее.

— Но ты — человек, — Кречет произнёс это с таким пренебрежением, будто сравнил меня с дождевым червяком.

— Это лишь форма. Как и это, — я обернулся драконом, известным Кречету как Эсфес, — или это… — я принял змеиный облик, обретя который стал эргом, с непропорциональными крыльями, эфемерными когтистыми лапами и костяными наростами на голове, — или даже это!

Я начал таять, превращаясь в озерцо адамантия. Кречет почувствовал столь желанный источник могущества. Ещё чуть-чуть, и он бы закапал слюной. Жажда обладания затмевала его разум. Вот она сила, до которой крылом подать. Его шанс на возвышение.

Вернув себе драконью форму, я снова заговорил:

— Важна не форма, а содержание. Душа, а вернее, её энергетическая ёмкость. А по этой характеристике моя душа оказалась вместительней, чем ваши.

— Эту проблему с лёгкостью решают несколько килограмм адамантия, — фыркнул бог. — Ты и сильнее только из-за того, что содержишь в себе такое количество божественного металла. Где ты взял его столько? Где-то есть мир с месторождениями или… — божественная фантазия в этом месте дала сбой, и он не смог закончить вопрос, ведь он привык по крупицам собирать силу и не мог представить себе свободного залегания божественного металла в подобных объёмах.

— Не хочу тебя расстраивать, но большое количество адамантия не решит твоих проблем, а только создаст новые.

«Вот спасибо тебе, — обидчиво протянул симбионт, — я его спасаю, помогаю, как могу, а он меня ещё и критикует!»

«Не мешай заниматься воспитательным процессом! Ишь, какой обидчивый!»

— Что-то я не заметил, чтобы тебе так уж плохо жилось, — съязвил Кречет.

— Ты попробуй вначале отразить иномирное вторжение в одно лицо, предотвратить геноцид, задуманный местными богами, и возродить мир из руин, а потом поговорим.

— Врёшь, у нас ничего подобного не происходило.

— Да что ж вы себя пупами вселенной считаете! Никто и не говорит о вас. У меня есть мой родной мир, о нём я и забочусь в меру сил и возможностей. И не говори, что ты не знаешь об этом.

— Ну так и возвращайся в свой мир, что ты забыл в нашем? — Кречет едва сдерживался от перехода на откровенное хамство.

— Я уже говорил на божественном совете и повторю ещё раз, — как психически больному растолковывал я спокойным голосом. — Здесь у меня дача, здесь будут жить кто-то из моих наследников и моя кровная родня. Всё что я делаю, это обеспечиваю им безопасное и спокойное будущее.

— Своё будущее за счёт нашего? На кой-тебе стихийный источник, если в тебе адамантия столько? Отдай нам! Что тебе стоит⁈

В этом месте Кречета ждал жесточайший облом. Ибо алтарь стихий ему не светил ни при каких вариантах.

— А он не мой, я его силами даже воспользоваться не могу. Сила настолько мне чуждая, что, однажды попробовав её использовать при спасении сестры, я чуть не сдох. Эта сила не подойдёт ни мне, ни вам. Первостихии сами создали сущностей, содержащих в себе их первоначала. Новая раса, если будет понятней. Вот они-то и смогут взаимодействовать с колыбелью.

— Но это наш мир и наши источники силы! — взорвался Кречет. — Что значит, создал новую расу… Кем он себя возомнил? Боги — единственные существа, определяющие судьбу этого мира!

— Не смеши меня. Только из того что я успел узнать, существуют младшие боги, крепко сидящие на подпитке благодатью веры, типа вас, старшие боги, нашедшие источник силы в незыблемых фундаментальных элементах вселенной, как кровь, эмоции или одна эмоция, смерть, жизнь, яды… И кто-то выше старших, кто занимается вашим воспитанием в песочницах. А ещё периодически стравливает всех со всеми с неведомой мне целью.

— Отбор сильных, отсев слабых, — произнёс Кречет, о чём-то задумавшись.

— Вероятно. И судя по тому, что в трёх вариантах из трёх я выживал, а вы нет, вам за что-то подписали смертный приговор. Я не мамочка и не воспитатель, чтобы выдавать сакраментальное: «Подумайте за что», но тенденция настораживает.

— Красиво поёшь, да только я всё ещё не вижу твоей собственной выгоды от этого разговора. Если ты убивал Крысу и Шакала, а меня добивали драконы, зачем кто-то трижды пытался переиграть итог? Может, целью были не мы, а ты?

— Отчего-то мне кажется, что если бы целью был я, то в петле бы себя осознали вы и всячески пытались выжить. Пока же я от широт своей души стою и уговариваю вас перестать самоубиваться об меня.

— Вот именно! — с кислой миной подтвердил Кречет. — Я в такую благотворительность не верю! Чтобы после всего просто взять и отпустить нас восвояси? Не верю! А без этого твоя информация выглядит каким-то хитрым планом.

— Ну почему же просто отпустить, у меня есть условия для вашего выживания. Собственно, их даже несколько. Первое, вы перестаёте претендовать на алтарь первостихий. Второе, мы с вами заключаем пакт о ненападении. Третье, Крыса мне расскажет, что за артефакт с проклятием можно сотворить из лапы Анубиса за полчаса.

— Это условия стихийного источника силы, я всё еще не вижу твоего интереса и не вижу причин тебе доверять.

«Как же ты меня достал, недоверчивый ты наш», — воскликнул я мысленно, устанавливая радужный щит вокруг нас и отрезая Кречета от его соратников. Открыв зеркало портала к себе в комнату, я уложил оракула на кровать и тут же вернулся. Атараши свою задачу выполнил, теперь предстояло и мне привести свои аргументы. Лозы из адамантия, послушные моей воле, распяли бога сразу в сотнях мест, выкачивая его запасы божественного металла. Следующий портал я открыл в Сашари, падая спиной и увлекая за собой трепыхающегося в панике Кречета. Заметив, что у бога опасно засветились глаза, готовясь меня поджарить, я шарахнул по нему благословением Ауры Святого.

Подействовало не хуже самого изощрённого проклятия. Кречета будто кислотой облили. Магия Рассвета жадно пожирала незнакомую силу, чуть ли не чавкая. Керчет уже не просто терял силу, но и перья, сверкая проплешинами на теле. Досчитав до трёх, я вытянул из бога Рассвет, приказав тому покинуть жертву.