Зимние интриги (СИ) - Хай Алекс - Страница 9

Я кивнул, ожидая продолжения.

— Императрица согласилась на паломничество, — сообщила бабушка. — Мы посетим несколько монастырей. Среди них и мою Старую Ладогу. Ты знаешь, как это место важно для нашей истории. Удалось уговорить и самого императора. Он, как всегда, слушает жену. Но есть одна проблема: великий князь против.

— Отчего же? — спросил я.

— Он говорит, что император нуждается в постоянной поддержке врачей. Настаивает на том, чтобы он взял с собой всю эту свиту лекарей с их пилюлями.

— Но вы же хотите ограничить их вмешательство? — уточнил я.

— Именно. Ничего, с эскулапами я разберусь. А ты, Алексей, поедешь с нами. Приглядеть за состоянием императора будет одной из твоих обязанностей, но главное — обеспечивай его безопасность.

— Когда отправляемся? — спросил я.

— Через три дня. Будь готов, — сказала она. — А теперь возвращайся на бал. Здесь я могу обходиться и без твоего общества.

Я встал, поклонился и вышел. Что ж, каникулы обещают быть насыщенными.

Возвращаясь через залы, я оглядывался в поисках Толстого. Профессора нигде не было видно, но мое внимание привлекла какая-то разборка в дальнем углу.

Голоса, поднятые на тон выше дозволенного, звучали всё громче. Гости начинали оборачиваться. Я направился туда, пробираясь сквозь любопытствующую толпу.

— Теперь вся столица смеётся надо мной! — раздался яростный голос молодого человека. — Зинаида Феликсовна, вы выставили меня полным дураком!

Я узнал его. Дмитрий Борисович Шувалов, наследник известного графа. Его лицо пылало, глаза метали молнии. Перед ним стояли Юсуповы. Обычно улыбчивые, сейчас родители Иды были в недоумении. Ида, красивая, сдержанная, растерянно качала головой.

— Ваше сиятельство, здесь точно имеет место какая-то ошибка, — сказала девушка, стараясь сохранить достоинство. — Мы всегда относились к вам с уважением. Я не понимаю, в чем вы меня обвиняете…

— Не понимаете? — переспросил Шувалов, сжав кулаки. — А я всё понял. Стоило появиться более выгодному кандидату, как вы тут же списали меня со счетов.

Ида вспыхнула.

— Это ложь! — воскликнула она. — Я никому не давала повода…

— Никому? — язвительно переспросил Дмитрий. — А как насчёт нашего милого танца на прошлом балу? А теперь, выходит, мазурка, которую вы мне обещали, уже занята?

Он резко оборвал свою тираду, заметив меня. Толпа отступила, пропуская меня вперёд. Я остановился, холодно глядя на Шувалова.

— Ваше сиятельство, — произнёс я медленно, с расстановкой. — Не находите ли вы, что ваша несдержанность неуместна на этом мероприятии?

Шувалов расплылся в кривой ухмылке.

— А вот и тот, ради которого меня отправили в утиль, — усмехнулся он, оглядывая меня оценивающим взглядом. — Они и вас успели обмануть, Алексей Иоаннович?

— Не понимаю, о чем вы.

— О, я охотно расскажу. Боюсь, вы еще не понимаете, с кем связались…

Шум в зале нарастал. Теперь внимание гостей было приковано к неожиданному скандалу. Граф Шувалов стоял перед Юсуповыми, сжимая в руках сложенный лист бумаги, и его голос звучал отчетливо даже в этом гуле.

— Ида Феликсовна, — говорил он с едва сдерживаемым негодованием, — вы нарушили свое обещание! В письме вы ясно дали мне понять, что мазурка и котильон на этом балу будут моими. А теперь, когда я подошел за своим танцем, вы вдруг делаете вид, что ничего не было!

Его тон был слишком громким, слишком резким для светского бала. Вокруг уже собрались зеваки, кто-то перешептывался:

— Что случилось? Опять какой-то любовный скандал?

— Ах, эти Шуваловы! Вечно у них какие-то драмы.

— Но с Юсуповыми? Неужели она действительно дала обещание, а теперь отказывает?

— Посмотрим, что скажет сама княжна…

Ида резко обернулась к Шувалову — атласная юбка взметнулась, несколько цветков выпали из венка, из-под подола показались украшенные сверкающими камнями туфельки. Она смотрела на графа с искренним удивлением.

— Прошу прощения, ваше сиятельство, но вы точно с кем-то меня перепутали, — ее голос был спокоен, но в глазах мелькнуло раздражение. — Я не припомню, чтобы обещала вам два танца на Рождественском балу. Кроме того, я не писала вам писем.

Шувалов с торжеством развернул лист.

— Ах, так? Тогда, может быть, вы не узнаете это письмо? Одно из нескольких, к слову! Позвольте, я процитирую… — он прочистил горло. — Дрогой Дмитрий Борисович, я безмерно признательна вам за подарок. Клубника из вашей оранжереи невероятно вкусна! Отвечая на ваше предложение, могу вас заверить, что оставлю за вами котильон и мазурку на императорском балу по случаю Рождества…

— А клубнику он нам и правда отправлял, — тихо заметил Феликс.

Ида нахмурилась и протянула руку за письмом.

— Позвольте взглянуть. — Она изучила его несколько секунд, затем подняла глаза. — Это не моя рука. Почерк действительно похож, но не мой. Кроме того, письмо написано перьевой ручкой, а я ими не пользуюсь. Это какой-то нелепый розыгрыш.

Феликс забрал письмо у сестры и сам его внимательно осмотрел.

— Она права, Дмитрий Борисович, — заключил он. — Это не ее почерк. Кто-то очень старался подделать его и даже преуспел, но… Нет, моя сестра пишет не столь размашисто и иначе выводит некоторые буквы.

Лицо Шувалова побледнело от злости и смущения. Очевидно, он чувствовал себя глупо, но признавать свою оплошность не собирался.

Но в этот момент раздался новый голос:

— Что здесь происходит?

Гости расступились перед великой княжной Софией, сестрой императора. В серебристом платье с жемчугами, с высоко поднятой головой, она напоминала грозную царицу — лишь венок придавал ей мягкости. Гости склонились в поклоне.

— Господа, объяснитесь, — потребовала девушка. — По какой причине вы нарушаете порядок на празднике?

Ида шагнула вперед и, присев в еще одном реверансе, обратилась к великой княжне:

— Ваше императорское высочество, похоже, имел место неприятный розыгрыш. Кто-то решил разыграть графа Шувалова, заставив его поверить в поддельное письмо.

Великая княжна скользнула взглядом по присутствующим, затем холодно сказала:

— Я ожидала, что ваши светлости будут вести себя мудрее. Советую не устраивать из этого трагедию. Выяснить, кто виноват, можно позже. А сейчас советую прекратить этот спектакль. Ведь мы собрались здесь с иной целью, не так ли?

— Конечно, ваше императорское высочество…

Под ее пристальным взглядом напряжение начало спадать. Шувалов стиснул зубы, но, кажется, смирился с тем, что дальше скандалить не имело смысла.

Чтобы сгладить ситуацию, Ида повернулась к нему и предложила:

— Дмитрий Борисович, я бы хотела сгладить неприятное впечатление от сегодняшнего вечера. Я с удовольствием исполню с вами мазурку, разумеется, если мой кавалер, — она взглянула на Алексея, — не будет против.

Я коротко кивнул.

— Конечно, Ида Феликсовна. Дмитрий Борисович, прошу, мазурка ваша.

В конце концов, почти любой из оставшихся танцев мог стать моим.

Шувалов молча кивнул. Похоже, этот жест примирения ему понравился. Он взял Иду за руку и повел на паркет.

Я повернулся к Феликсу, который задумчиво следил за уходящей парой.

— Что это было?

Товарищ лишь фыркнул.

— Кто-то решил натравить Шувалова на нас. Обычная дворцовая интрига, только исполнение грубоватое.

— Стоит ли ожидать неприятностей от Шуваловых? — уточнил я.

— От самого рода — нет, они слишком заняты своими делами, — Феликс пожал плечами. — А вот Дмитрий Борисович… он славится своей вспыльчивостью и злопамятностью. Так что кто знает… Но вряд ли этот инцидент сделает из него нашего врага.

Пока мы говорили, я, наконец, заметил среди гостей знакомую фигуру. Профессор Толстой беседовал с какой-то миловидной дамой в фиолетовом платье.

— Извини, Феликс, мне нужно кое с кем поговорить, — я направился туда, рассчитывая все же перехватить Толстого.