Чувства на камеру (ЛП) - Курто Челси - Страница 18

— Да. — Это резкое, небрежное отрицание. Она явно не в порядке, но я не собираюсь давить на нее. Ее подбородок опускается, а глаза уходят в сторону, фокусируясь на крошках, оставшихся от того номера, который мы проделали с чесночным хлебом. — Это стыдно признать.

— В этом доме нету осуждения. Ты вправе предпочитать что угодно.

— Дело не в этом. — Она придвигает свой стул ближе к моему. Другой рукой я провожу успокаивающие круги по ее колену, над тканью ее платья. Надеюсь, это придает ей хоть какую-то уверенность в том, что здесь она в безопасности. — Обещаешь не смеяться надо мной?

— Обещаю, милая.

— Я была замужем пять лет. На протяжении всего моего брака секс был только для того, чтобы забеременеть. Это всегда было запланировано, каждый раз придерживаясь одного и того же распорядка. Он никогда не давал мне кончить. Он никогда не делал мне кунилингус. Мы никогда не пробовали ничего нетрадиционного. Я думаю, что мне многое могло бы понравиться, но я не уверена.

— Он… он никогда не доводил тебя до оргазма? — спрашиваю я сквозь стиснутые зубы. — Он просто кончал и все?

Мэгги кивает.

— Да. Я предлагала разные позы, которые казались мне горячими после того, как я прочитала про них в своих книгах и он закатывал глаза. Он называл их грязными или говорил, что не понимает их смысла. Секс это просто секс, не имеет значения, как им заниматся. Зачем напрягаться и искать себе приключения?

Я прикасаясь к ее щеке. Затем перемещаю руку к пухлым губам, накрашенным красной помадой, еще более темные и более соблазнительные, чем сегодня днем.

— Если моя женщина чего-то хочет, моя женщина это получает. Без каких-либо вопросов. Он никогда не пробовал тебя на вкус, Мэгги? Никогда не поедал тебя до тех пор, пока ты не умоляла кончить?

Дыхание Мэгги сбивается. На ее груди появляется розовый румянец, а ее глаза затуманиваются.

— Нет.

— Он никогда не трахал тебя сзади и не смотрел, на то, как подпрыгивает твоя идеальная попка, когда ты насаживаешься на его член?

— Никогда, — шепчет она. Ее бедра раздвигаются, и румянец со щек переходит на грудь.

— И он никогда не чувствовал, как твоя киска сжимается вокруг его пальцев? Никогда не доводил тебя до предела снова и снова своим языком, требуя от тебя еще и еще, пока ты так сильно не кончала, что ты не могла пошевелиться.

На этот раз слова подводят ее. Тихий, протяжный стон является моим ответом, пока она качает головой.

Я наклоняюсь вперед.

— Хорошо, — шепчу я ей прямо на ушко. Мои губы касаются ее горла, проходят вниз по шее. — Это значит, что я стану для тебя первым практически во всем. Это честь для меня, и я сделаю так, чтобы я стоил твоего времени. — Рука Мэгги накрывает мою, и она проводит моей ладонью медленно вдоль своего колена к верхней части бедра. Я знаю, что она пытается донести до меня, и это убивает меня, когда я говорю «нет». — Скоро, милая. Я обещаю, что дам тебе все, что ты заслуживаешь. То, что ты хочешь. Но сначала тебе нужно рассказать мне обо всем, что ты когда-либо хотела попробовать. Скажи мне, что еще он никогда не делала, потому что у нас долгая ночь впереди.

— Я могу сделать список. — Тембр ее голоса на пять октав выше, чем раньше. — Могу написать их.

— Тебе нужна ручка и бумага? Или воспользуешься своим телефоном?

— Листок, пожалуйста.

Я целую ее в макушку.

— Уже несу. — Я встаю и открываю ящик для хлама, роясь в нем в поисках листка бумаги и карандаша. Я перебираю старые батарейки, награду за участие в научной ярмарке Мейвен три года назад и наконец обнаруживаю то, что мне нужно. — Вот, держи.

— Есть вещи, о которых я читала, но не уверена, что они мне действительно понравятся в реальной жизни. Когда я читаю про них на страницах, я возбуждаюсь. Трогаю себя. — Она берет карандаш, затем откладывает его. Ее пальцы нервно барабанят по разлинованному блокноту. — Я также не ожидаю, что ты захочешь делать все. Да и просто что-то из этого.

— Поверь мне, Мэгги. Я захочу попробовать все.

— Что тебе нравится?

— В данный момент мне нравишься ты. И все, что с тобой связано. А если конкретнее? Я очень открытый в этом плане. Единственное для меня недопустимое — это игры с кровью, варианты, которые подразумевают причинение тебе физической боли, и животных. И, на сегодняшний день, это групповой секс. Возможно, понадобится немного времени для вхождения в привычную форму, и я не могу обещать, что у меня будет такая же выносливость, как десять лет назад, но времени у нас еще много. Запиши все, о чем ты когда-либо думала.

Мэгги кивает и крутится на своем стуле, пристально глядя прямо на бумагу. Я могу сказать, что она настроена решительно. У нее напряжена челюсть. Она морщит нос. Ее брови изгибаются, а губы кривятся в хмурой гримасе. Я хочу, чтобы она была искренней и откровенной со мной, но я не хочу, чтобы это было для нее словно работа.

Я встаю и передвигаюсь со своего cтула так, чтобы оказаться у нее за спиной. Она начинает писать, и я целую ямочку ее щеки. Помня то, как раскраснелось ее лицо на съемках, когда я похвалил ее, я могу почти гарантировать, что это непременно нужно учесть.

— Прекрасный старт, — мягко говорю я. Я освобождаю ее волосы от пучка и убираю их в сторону. Я целую ее шею, позволяя своему рту подольше задержаться на каждом месте, прежде чем найти новый дюйм и изучить его. Ее рука дрогнула перед бумагой, прежде чем снова начать писать.

— Ты отвлекаешь, — она шепчет, когда записывает шлепанье и получение команд о том, что делать.

Идеально вовремя.

— Раздвинь ноги. — Она вдыхает и прислоняется ко мне спиной, опираясь на мою грудь, и разводит бедра. — Ты такая послушная, Мэгги.

Буква «г» во время написания становится неровной.

— А вот в этом я не уверена.

Я задираю ее платье до конца бедер, и та самая кожа, которую я видел ранее сегодня, приветствует меня. Я кладу руку на внутреннюю сторону ее бедра, рядом с тазом, и рисую круг.

— Не хочешь прояснить?

— Я не хочу, чтобы ты называл меня шлюхой. Но я… я хотела бы сделать что-нибудь унизительное. — Ползти, например.

— Принято к сведению. Ты дважды отметила, что тете нравится, когда на тебя смотрят.

— Я? Ох. Сегодня, когда мы целовались на глазах у всех, я представила, как они смотрели б на то, что мы не только целуемся, и мне это понравилось.

— Ты будешь думать о том, как они смотрят, пока я снимаю с тебя нижнее белье и просовываю свой палец внутрь тебя. — Я провожу рукой дальше по ее бедру, упираясь в линию нижнего белья. — Ты хотела, чтобы они увидели, как ты задыхаешься от моего члена, не так ли, и увидели, насколько глубоко ты сможешь взять меня?

— Да.

Это так тихо, но так искренне. Мой член твердеет. Так что я согласен на все, что она перечислила, и я планирую выполнить все из ее списка. Эксгибиционизм, может быть самым горячим из всего. Я поправляю свою выпуклость спереди в моих джоггерах и спина Мэгги выгибается, когда мой член упирается в ее позвоночник.

— Твердый для тебя, Мэгги. — Я целую ее шею и опускаю лямку ее платья. Наружу выглядывает огненно-красный бюстгальтер. — Ты так чертовски сексуальна.

— Я… я думаю, что закончила.

Я подхватываю лист бумаги и читаю то, что она написала. Легкий бондаж. Завязывание глаз. Принятие душа вместе. Порка. Унижение. Минет. Похвала. Эксгибиционизм. Девушка сверху.

Запросто. Будет сделано.

Я поворачиваю ее стул так, чтобы она оказалась лицом ко мне. Наклоняю ее подбородок и целую ее губы.

— Ты так возбуждаешь. Почему бы тебе не забраться на стойку, милая?

— Эту стойку? Зачем?

— Ты напряжена и нервничаешь. Я сниму твое напряжение. — Потребовалось мгновение, но Мэгги, похоже, поняла, о чем я прошу. Она встает и запрыгивает на мрамор, глядя на меня в поисках следующих указаний. Я отклоняю голову в сторону. — Попробуй еще раз, Мэгги.

— Что? — она хмурится. — Что я сделала не так?

— Ты хочешь, чтобы мир видел тебя, не так ли? Встань лицом к окнам и раздвинь ноги. Я не успел доесть свой десерт, и теперь весь город может смотреть, как я это делаю.