Чувства на камеру (ЛП) - Курто Челси - Страница 14

— Эй, — говорю я. Рядом с ее рукой лежит роза усыпанная шипами на стебле. Я кинул ее подальше от нее, чтобы она не поранилась.

— Эй. — Мэгги улыбается.

— Хочешь услышать что-нибудь жалкое?

— Всегда.

— Я не был в постели с женщиной почти пять лет, — признаюсь я.

— Правда? Я удивлена. Я думала, возможно ты… ну, не знаю, бабник какой-нибудь. Главный пикапер города.

— Это действительно привлекает дам. — Я похлопываю себя по животу. — Кому нужен Джо из спортзала, когда у меня есть это?

Мэгги убирает мою руку в сторону. Ее ладонь ложится на мою кожу.

— Мне нравится, — искренне говорит она. Этот комплимент звучит так, будто я только что выиграл бой, раунд нокаутов, которого не было даже близко, и я чемпион ринга. — Но я жду шутку. Ты не был в постели с женщиной, но был в машине.

— Машине? У кого, черт возьми, есть машина в Вашингтоне?

— Ты знаешь, о чем я.

— Нет. Ничего такого. Ноль. Я же сказал, что не ищу отношений.

— Секс не обязательно должен включать в себя отношения.

— Мэгги Хьюстон, ты делаешь мне подкатываешь ко мне? — Я хмыкаю и качаю головой. — Я потрясен.

— Ты такой а… эй! — Она визжит, когда я поднимаю ее, подхватываю и усаживаю на свои бедра.

Какой бы язвительный комментарий она ни собиралась бросить в мою сторону, он замирает у нее на языке. Она опускает взгляд на меня и здесь чувствуется страсть. В ее глазах, на ее губах. Это легкое покачивание ее бедер и то, как сильно мне приходится прикусить язык, чтобы сдержаться и не выпустить придушенный звук.

Пять лет. Пять долгих, одиноких лет. Я не буду трахать Мэгги здесь так, чтобы все могли посмотреть. Я эгоист; если уж есть такая перспектива, я хочу быть единственным, кто услышит звуки, которые она будет издавать, и то, как она выглядит обнаженной под светом луны. Но то, что женщина смотрит на меня так, будто хочет меня, прикасается ко мне, будоражит сознание.

До сих пор я притворялся уверенным в себе с помощью шуток и подшучиваний, надеясь, что она не увидит через этот фасад из нервов и то, как как я был обеспокоен тем, что сорву что-то ее другу. После того как я услышал, насколько Джеримайя важен для Мэгги, мне захотелось выложиться на полную, полностью посвятить себя тому, чтобы все сделать правильно. Но теперь? Сейчас я не притворяюсь. Она все еще смотрит на меня, я все еще смотрю на нее и я желаю чтобы мы оказались в каком-либо другом месте, потому что я в полном отчаянии, чертовски схожу с ума от осознания того, что она так близко, и не могу ничего с этим поделать.

— О чем ты думаешь? — спрашивает она. Я не слышу никаких щелчков фотоаппаратов, и мне кажется, что Джеримайя прилагает огромное терпение, позволяя нам вжиться в новые роли, прежде чем начать делать снимки.

— Я думаю о том, как много я хочу сделать для тобой, но не могу.

— А что, если бы ты мог сделать что-то такое? — Мэгги наклоняется вперед, ее руки ложатся по обе стороны от моих плеч. Ее волосы прикрывают лицо, занавесом заслоняя глаза и я заправляю прядь ей за ухо. — Скажи мне, что бы это было.

— Я бы придвинул тебя ближе. Я бы прикоснулся к твоим бедрам. Твоей шее. Твоей попк. Я бы посмотрел, насколько хорошо твоя грудь помещается в моей руке.

Слова сами вырываются наружу, мой язык развязан, мои запреты отброшены. Я ожидаю, что она отстранится, свернет разговор и все закончится прямо здесь и сейчас.

Но она этого не делает. Она наклоняется к моему уху и шепчет.

— Тогда сделай это.

Глава 14

Мэгги

Эйден двигается так же быстро, как гадюка, идущая на убийство.

Он меняет наше положение. Он притягивает меня к себе и мои ноги обхватывают его талию. Его руки лежат на моей спине, на впадине моих лопаток, он проводит ладонью вверх и вниз по моему позвоночнику.

— Нормально? — спрашивает Эйден. Границы между актерской игрой и реальностью становятся все более размытыми, туманными очертаниями. Это происходит столь же реально, как и восход солнца и голубое небо.

Я отвлекаюсь, когда его рука двигается к моей руке, скользя по моему локтю. Он рисует на мне, словно художник. Я — его холст, его муза, объект его неистового влечения. Мой выдох дрожащий, я едва контролируя себя. Его прикосновения превращают меня в комок нервов. Лужицу желания.

— Да, — шепчу я в ответ. Мои глаза закрываются, и я полностью отдаюсь ощущениям. Я отдаюсь ему. Этот запах его одеколона. Давление его твердого члена на внутренней стороне моего бедра. Царапанье жесткой бороды на моей шеей. Осознание того, насколько все это великолепно.

Он инициатор этой связи, но я тоже хочу заставить его чувствовать себя хорошо. Я подаюсь вперед на полдюйма, наши бедра почти сливаются с друг другом и из его рта вырывается низкое шипение.

— Черт, Мэгги.

Это не предупреждение, а протяжное восклицание удовольствия. Он в нескольких секундах от того, чтобы умолять меня сделать это снова. Мы как два магнита, соединившиеся в неизбежной связи. Эта химия, тепло от позднего утра и раннего вечера достигли пика сдерживаемой страсти, разрастаясь в двух дюймах свободного пространства между нами.

Этого недостаточно. В настоящий момент, я соединяю наши тела воедино, два человека становятся одним. Мои соски касаются его груди. Его рука переплетает наши пальцы. Наши бедра запутываются друг в друге и только обрывки одежды отделяют нас от полного единения. Это словно фрагмент пазла, идеально соответствующий месту.

— Так хорошо, когда ты рядом, милая.

Я цепляюсь за похвалу, ласка пробуждает какую-то потаенную часть внутри меня. Я промокла, такая чертовски мокрая из-за этого доброго, милого, сексуального мужчины. Мои пальцы перебирают его волосы, кожу головы, и Эйден издает рык.

— Если бы здесь не было никаких камер, — продолжает он, губами прожигая манящую дорожку вниз по поверхности моего горла, — если бы здесь не было публики, наблюдающей за нами…

— Что бы ты сделал? — спрашиваю я. Это побуждение и поощрение, толчок, чтобы заставить его быть конкретным в своих словесных поисках. Так мы и оказались тут изначально, исход о котором я ни капли не жалею.

— Я бы снял с тебя лифчик. Затем я бы спустил твои трусики, растягивая удовольствие, пока ты не оказалась бы обнаженной и в моей власти. Затем я бы поклонялся твоему телу. Обернул бы твои ноги вокруг своей шеи и зарылся лицом между твоих бедер. — Его большой палец ловит мою нижнюю губу, потянув ее вниз. — Я умираю от голода и хочу насытится тобой.

Я в шаге от того, чтобы взорваться. Я вся на нервах, в нескольких секундах от того, чтобы воспламениться, пока похоть и желание будоражат мой мозг.

— Тебе нравится мое тело?

Мне нужно услышать это снова, чтобы понять, что первый раз не был случайностью, и задумывалось так, чтобы мы оказались прямо здесь.

Эйден отодвигается для того, чтобы посмотреть на меня, а глаза при этом скрыты от посторонних глаз.

— Нет. Я чертовски сильно люблю твое тело. Оно заслуживает поклонения и восхищения. Эти бедра. — Он проводит руками по моим бедрам, цепляясь за пояс трусиков прямо возле моей кожи. — Твоя грудь. — Его глаза опускаются к бретелькам моего лифчика. Правая шлейка сползла вниз, оказавшись возле моего локтя. — Я хочу уложить тебя и изучать, Мэгги, запечатлевая каждую линию и впадинку, и изгиб в памяти, так чтобы я мог убедиться в своих догадках. Каждый дюйм в тебе прекрасен. И если бы ты была моей, я бы напоминал тебе об этом каждую секунду. Своими словами. Своими руками. Своим ртом. С помощью своих глаз. Непрерывно, до тех пор, пока эти слова не укоренились в твоей голове.

— Ты заставляешь меня хотеть забыть, что мы больше никогда не увидимся снова. — Я покачиваю бедрами, и Эйден утыкается лбом мне в плечо с тихим стоном, легкий звук который я подхватываю. Где-то щелкает камера. Где-то движется свет, переключаясь с яркого на темный, изменяя атмосферу. Где-то рушится еще один кирпичик, и еще, и еще, и еще. В мире семь миллиардов человек, а все, что я вижу — это он.