Чувства на камеру (ЛП) - Курто Челси - Страница 11

— Мэгс, Эйден, у нас все готово. Готовы начать? — Голос Джеримайи пробивается через этот момент, разрезая его на две части.

— Да — отвечаю я. — Уже иду.

Эйден кладет свою ладонь мне на поясницу, пока мы идем к группе. Это надежный якорь, который держит меня стабильно на трясущихся ногах. Мы обходим кольцевые лампы и декораций, не торопясь. Его прикосновение непоколебимо, просто рядом, постоянная поддержка.

Он протягивает мне руку, чтобы помочь опуститься на землю и ждет пока я усядусь, чтобы присоединиться ко мне на одеяле.

— Не думаю что смогу встать потом, — говорит он, грубовато, пока складывает ноги. Он морщится и выгибает спину, мышцы под свитером напрягаются. — Лучше бы здесь быть чертовски вкусные закуски.

Я открываю плетеную корзину и осматриваю содержимое в ней.

— Извини, там нету маринованных огурцов. Только крекеры и сыр.

— Невероятно. В следующий раз, когда я буду отправляться на фальшивый пикник в промышленном здании, я потребую немного соленых огурцов.

Мы распределяем еду и беседуем, делясь своими любимыми вкусами мороженого; у меня это мятное с шоколадной крошкой, у него с горьким шоколадом. На счёт того, как мы относимся к холодной погоде; Эйден больше любит лето. Возникает обсуждение фильмов; по иронии судьбы, его любимый— «Стильная штучка», а у меня — «Титаник». После этого у нас состоялся десятиминутный разговор, в котором мы выясняем с физической точки зрения, почему Роуз не потянула Джека на дверь.

Лица на съемочной площадке становятся размытыми, движение происходит то перед нами, то за нами, и по ходу дела регулируются свет и ракурсы камеры. В перерывах между откусыванием закусок в наш «пузырь» врывается визажист, подправляя свежим слоем румян место на моей щеке. Я знаю, что здесь есть люди, я четко осознаю их присутствие, но в этот момент тут только я и Эйден, а весь остальной мир растворяется в воздухе.

Он внимательно слушает мои слова, не отрывая глаз от моего лица. Когда капля клубничного джема скатывается на его палец, он тут же слизывает ее. Его язык скользит по пальцу и при этом он не сводит с меня взгляда, и я чуть не издаю придушенный стон.

Что еще он может делать с помощью этого языка?

И что еще он может сделать со мной этим языком?

Возможно, превратит меня в опустошительный, бесхребетный бардак. Я была бы благодарна, разумная часть моего разума уступила бы место похоти и влечению, запутанному вихрю удовлетворения.

— Открой, — говорит Эйден. Его команда звучит низким и нежным голосом, как изысканный бархат, обернутый вокруг моей талии. Мой рот раскрывается, и он кладет крекер покрытый сыром на мой язык. Набравшись смелости в порыве непредсказуемости, словно властная женщина, я облизываю кончик его большого пальца. Он издает тихий стон. — Черт возьми, Мэгги, — пробормотал он. — Ты сводишь меня с ума.

— Свожу до безумия? — спрашиваю я. Его глаза следят за движением моего горла, пока я сглатываю, и его челюсть сжимается от сдержанности. Он выглядит как мужчина, испытывающий боль, из-за того, что вынужден контролировать себя, чтобы не делать то, что он действительно жаждет.

— Ты смеешься надо мной? Ты сводишь меня до безумия, в прекрасном смысле. Мне кажется, что рядом с тобой я теряю рассудок. — Его рука опускается на мое колено, а ладонь скользит по моим джинсам. Его указательный и средний пальцы просовываются под мое бедро, и он притягивает меня к себе. — Это нормально?

Его рука опускается на мое колено, ладонь распластывается по моим джинсам. Его указательный и средний пальцы проникают под мое бедро, и он притягивает меня к себе.

Нет, я хочу кричать. Этого недостаточно.

— Так идеально, — говорю я вместо этого, довольная тем, что могу наслаждаться этими оставшимся часами, который проведу с Эйденом Вудом.

Глава 11

Эйден

Иисус Христос.

Я схожу с ума.

Это ощущение Мэгги под моей ладонью — опьяняюще. Это будто опрокинуть слишком много алкоголя в баре и попробовать встать. Всё как в тумане, слабость в нога, идешь немного неровно. Мир опрокидывается, вращаясь вокруг своей оси и я наклоняюсь вместе с ним.

Ее губа зажата зубами, а в глазах пляшет интерес. Ее пульс бьется под моим большим пальцем, и я крепко сжимаю ее. Я слышу, как учащается ее дыхание — верный признак влечения и возбуждения.

И, черт возьми, я возбужден, просто прикасаясь к ней через одежду. У нас возникнет серьезная проблема, когда мы перейдем к более интимным кадрам, потому что я не смогу скрыть, как сильно мне нравится, что она смотрит на меня. Я уже тверд, мой член напрягся в трусах и делает джинсы тесными и неудобными. Если она продолжит смотреть на меня с приоткрытым ртом и зрачками расширеными до предела, словно она нуждаеться во мне, чтобы выжить, и она в секундах от того, чтобы броситься в мои объятия, то я, блядь, покойник.

— Химия между вами двумя испепеляющая. — Джеримайя практически визжит. Он подпрыгивает на ногах, пока приближается к нам, чтобы щелкнуть снимок на близком расстоянии.

— Он должно быть говорит о тебе, — говорю я Мэгги уголком рта.

— Ты не думаешь, что сам хорош? — Она наклоняет голову на бок. Она милая, когда любопытная; ее нос морщится, а губы шевелятся из стороны в сторону.

— Хах. Я реалист. Поставь нас двоих рядом, и станет очевидно, что это ты та, кто создает красоту.

Смех Мегги слетает с губ, как пролитое вино. Это как выпить шампанского в новогоднюю ночь с золотыми конфетти вокруг, прилипающими к коже, покрытой потом. Он переливчатый и всепоглощающий, звук, в котором я нуждаюсь, для того чтобы вспоминать в свои худшие дни.

— Я думаю, что у нас состоялась первая ссора, в качестве друзей, — говорит она.

— Первая из многих, надеюсь.

— Да. — кивая и улыбаясь, уверенно отвечает мне. — Я надеюсь. Если уж на то пошло, Эйден, я считаю тебя очень привлекательным.

— Это много значит. И я надеюсь, что ты знаешь насколько ты прекрасна. — Она краснеет и опускает подбородок, пряча глаза. А вот эта робость не пройдет.

— Эй, Мэгги. Посмотри на меня. — Медленно, она подчиняется. Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы удержаться от того, чтобы не врезаться в ее губы своими — в награду за то, как внимательно она меня слушает. — Ты поистине потрясающая женщина.

— Спасибо, — шепчет она. — Я не привыкла к комплиментам, поэтому немного непривычно слышать их так часто.

Я хмурюсь.

— Мне жаль. Ты заслуживаешь слышать их. И не только в единичном случае. А часто и много. — Я сжимаю ее бедро и позволяю своей руке продвинуться на дюйм вверх по ее ноге. — Ты безусловно самая сексуальная женщина, с которой я снимался в фотосессии.

Мэгги легонько толкает меня в плечо, ладонь задерживается на моей руке.

— Какой ужасный комплимент. Я единственная, с кем ты снимался в фотосессии.

— Ты не видела мой разворот в GQ? Тот самый где я надел мой галстук с динозавром, который обожают дети? Ты все пропустила.

— Я знаю, что ты врешь, но я представляю тебя в галстуке с динозавром. И это чертовски мило.

— Эта часть — правда. У меня есть целая коллекция. Я просто звезда танцпола. Нужно уметь находить что-то хорошее в каждом дне, да? Особенно для тех, кому крайне сложно найти эти плюсы в себе. Иногда это значит даже надеть глупый галстук с тираннозаврами в цилиндрах.

— Ты хороший мужчина, Эйден Вуд. — Ее рука перемещается к коробке с конфетами в форме сердец. Она открывает упаковку, достает несколько конфет и читает надпись. — Вот на этой написано — красавчик. Я никого так не называла с начала нулевых, но это подходит. Твоя очередь. Открывай, док.

Чтоб меня.

Новый фетиш разблокирован.

Мне требуется много услилий, чтобы не простонать. Никто никогда раньше не упоминал о моей профессии во время интимных моментов. Я никогда не думал, что мне будет интересно услышать это, но теперь, когда я узнал каково это? Я мог бы стать одержимым.