Оборотная сторона (СИ) - Гаргулия Ася - Страница 47

Кирилл заказывает чай мне, им кофе и что-то ещё, не уловила, нервничаю жутко. Пальцы сплетаю на коленях, неестественно выпрямив спину.

— Я ненадолго, — сразу вношу ясность.

Кир лыбится, сползая глазами к груди. Нарочно это делает, подливает масла, вот пакостливый тип.

— Как получится.

Сидим чего-то ждём, Кир в телефоне, Игорь осматривает с любопытством людей. А я глазею на них. Кого мы ждём? Что и озвучиваю вслух. Нервы сдают.

— Чего ждём? Кажется намечался серьёзный разговор?

Переглянулись. В это время приносят наш заказ. Кир наливает мне чай, хватаюсь за горячую чашку, пальцы подрагивают. Боюсь даже думать о том, что сейчас в любую секунду появится он.

— Влас не придёт, — тихо говорит Кирилл, — расслабься. Нам просто не нужны лишние уши.

Меня пронзает словно молния, опаляет жаром. Неужели настолько очевидно. Делаю глоток, вкуса не чувствую. Смотрю на красивое пирожное передо мной. Вижу просто эстетику, а что, из чего, понять не могу.

— У отца Кирилла работает лаборатория. Там могут тебе помочь, трудится очень много талантливых специалистов, — начал Игорь с сути, за что благодарна. — Проведут исследования и возможно смогут изготовить препарат, который будет блокировать то, что привлекает оборотных.

Сверлят меня взглядами оба, а я готова сползти на пол под стол. Появляется понимание, сказанные слова складываются в текст, смысл просачивается в мозг.

— Возможно? — уточняю.

— Без исследования никто тебе не скажет наверняка, — отвечает Кирилл.

— То что пьёте вы, там изготовили? — Вопросов у меня много.

Молчат, смотрят. Понятно, киваю, откидываясь на спинку стула. Мне знать не положено. Допроса не выйдет.

— Почему они, — намекаю на охотников, — не предложили аналогичного. Те таблетки, что принимала я, изготовили наверное в подобной лаборатории? Значит у них тоже могут?

Я так много думаю обо всём этом, что мысль мгновенно вырисовывается.

— Значит могут, — соглашается Игорь. — Мы разведки не ведём, такой информацией не владеем. Но именно этот опыт подал идею. Если можно изготовить одно, то и другое можно.

Отодвигаю чашку, закрываю лицо ладонями на секунду, убираю волосы за спину. Картинка сложилась, я не тупая, сердце так стучится, что хочется прижать ладонью.

— Это идея Власа?

Кир скривив губы кивнул.

— Пошёл он к чёрту со своими идеями. Переломал мне все внутренности, а теперь хочет упрятать в лабораторию? Вы серьёзно? Повторюсь, за пол года, я не встретила ни одного…

Кирилл прикладывает палец к губам, призывает снизить тон.

— Кроме вас, — добавляю зло. — Пусть лично мне это скажет. А я лично его пошлю.

Не в силах сдерживаться, наговорю. Складываю непослушные руки на груди, успокоиться не могу.

— Где он сам?

Понесло, тормоза отказали.

— Хочешь видеть? — серьёзно спрашивает Кирилл.

Игорь на удивление не блещет сегодня даром красноречия, больше молчит.

— Хочу, — отвечаю честно, слышать, убить хочу. Я его ненавижу.

— И он хочет. Но не может, не желает всю жизнь сидеть на таблетках, словно инвалид, или неизлечимо больной. Именно таким он себя и ощущает, дословно повторяю.

Зачем откровения добивающие озвучивают вслух, не ясно.

— А меня посадить на таблетки значит нормально? Он не хочет, а я хочу значит? Сейчас наберите его, я хочу лично ему сказать.

Переглянулись, Кир улыбнулся загадочно. Я аж засомневалась, что его здесь нет. Достаёт телефон и набирает. В горле мгновенно пересохло. Куда понесло…

— Здорово, тут твоя ненаглядная буйствует, требует тебя.

Передаёт через стол мне. Замешкавшись беру, прикладываю к уху. И молчу. Дура!

— Будешь пытаться услышать как дышу или говорить чего хотела.

Его тон стеганул по мне не хило, поднимая новую волну гнева.

— Сам жри свои таблетки, а я не под опотный кролик, — рычу, обида терзает. — Свои идеи доносишь через кого-то. Самому слабо сказать мне это в лицо?

— Закрой рот и слушай…

Бросаю телефон на стол, слёзы наполняют глаза, тело колотит. Хотела? Услышала? Кир поднимает и отходит. Игорь сжимает мои пальцы, выдёргиваю, отворачиваюсь к стене. Пытаюсь справиться с собой. С первого дня он делал из меня, только одним голосом, неадекватную истеричку. Действительно ничего не изменилось. Кир долго разговаривает, злится. Когда садится на прежнее место, смотрит на меня.

— Тебе просили передать, что если хочешь жить, никогда, даже близко не контактируй с такими как мы, и к нему, никогда не подходи и не вспоминай, иначе убьёт.

Снова обдало жаром с головы до ног. Чего… Словно оплевали чувствую себя. Отшил навязчивую поклонницу. Опустил дальше некуда. Ты меня уже убил, только что.

— Он запрещает приближаться, к нам тоже, так и сказал. Истеричка, блин, — мотает головой Кир. — Ко всем.

Видит мой взгляд.

— Милан, ты же понимаешь, что он имеет ввиду? — спрашивает Игорь.

— Плевать.

— Да не плевать вам обоим, — беснуется Кирилл. — Честно? Вы задрали, сами себе строить препятствия.

Подаюсь к нему через стол.

— Это он от меня отказался, — вырвалось, сожалею о сказанном.

Хватит, пора прекратить этот цирк. Не успеваю подняться, Игорь перехватывает и взмахом руки обрывает Кирилла. Бросает на него красноречивый взгляд. Главарь банды заткнул рот, а я бы хотела слышать, что такое он вознамерился ещё бросить мне в лицо.

— Отвезём домой, без паники, успокойся. Мы тебя услышали, уважаем твоё решение. Больше навязывать ничего не будем, в том числе своё общество.

Один наказ даёт не приближаться, будто я за ними бегаю, другие уважают моё решение. Издеваются⁈ Сказали, сделали. Чай допила, отвезли домой. Ещё в подъезде как разревелась, еле заползла в квартиру. Сижу на полу возле двери и помираю, обнимаясь с его собакой. Так плохо, что хоть скорую вызывай. Только что лечить будем?

Весна пробуждает жизнь и обостряет чувства, которые должны были умереть, но не сделали этого. Ничего, живу как-то потихоньку. Учусь, работаю, на выходные езжу к родителям. Скоро начнём вылазки на дачу. Динь там должно понравиться. Однажды встретила Машку, мы даже поздоровались, она после приветствия быстро ушла. А у меня на душе осела горечь. Так задумалась, не заметила препятствия, столкнулась с мужчиной, уронила из рук сумку, ключи. Помог поднять, извинился, хотя вроде как я должна. Поблагодарила и полетела к машине. Сердце мчится, оглянулась, смотрит, ухнуло в желудок, забилось с перебоями.

Я вроде теперь не параноик, оборотные всюду не мерещатся. Потихонечку ною по одному, что далеко от меня, но об этом знаю только я и Динь. Она никому не расскажет, я ей верю.

С каждым днём становится всё теплее. Май не за горами, а там и до лета рукой подать. С незнакомцем пересекалась дважды после того случая. Сомнения развеял, кроме как человеческого, мужского интереса не заметила других сподвигов. А с этого дня в гляделки играть стали почти каждый день, по большей части я встречала его после работы, думаю он живёт в этом доме. Сталкивались то в магазине продуктовом, то на парковке. Приятной внешности, взрослый, наверное около сорока, сложно сказать, потому, что хорошо выглядит, ухожен. Меня настораживают мужчины постарше, как и намеки на оборотных, жизненный опыт оставил отпечаток.

Динь нервная, по скверу не носится зайцем, как обычно. Крутится возле меня, фырчит странно, оглядывается.

— Что ты всё высматриваешь?

Мысли конечно подкидывают образ бывшего хозяина. Зарычала, ощетинилась, спешу зацепить на поводок, у самой холодок бежит по спине.

— Динь, домой, — командую строго и тяну из тёмного угла, поросшего частыми кустами.

Послушалась, поспешили уйти, ощущения остались жуткими. Я не хочу всю жизнь оглядываться. Сожалею о тупости, я должна была подумать, это был шанс жить нормально. И действительно забыть о существовании другой стороны. Ещё пришла мысль, обидная и в тоже время… Двуликая, как и оборотные. Влас искал способ защитить меня. Одно это уже говорит о том, что далеко неравнодушен. Слова Игоря и Кирилла, каждое помню, доказывают. Боже… Если бы мне смогли сделать такое лекарство, то и он бы на меня не реагировал. Не в этом ли была его основная задумка. Обидно то, что сам отказывается принимать свою ненормальность, хотя его ненормальность похлеще моей. Отказывается от препаратов, а я должна, пытаюсь отрезвить себя. Гложет недосказанность во всём. Слишком много думаю, пора прекращать. Но можно же было поделиться, рассказать, открыть мне, как у него там внутри. Я не понимаю! Возможно даже большего, чем могу догадываться. Именно это, непонимание, так зацикливает на нём.