Хозяйка таверны. Сбежавшая истинная (СИ) - Алдар Алана - Страница 30

Я слегка ущипнул ее, демонстрируя, насколько это раздражающие укусы.

— Я рад, что ты призналась. Это, как ты знаешь, небезопасный, жестокий мир. И чтобы вас защитить, я должен обладать достаточной информацией. А лучше вообще исчерпывающей. Больше никаких секретов и побегов, Тира.

Она улыбнулась и кивнула.

— И лапы мыть после ночных прогулок. Не люблю опилки и мох в кровати.

Совран

Метель кружила по улицам, как ночной патруль. Заглядывала в каждый проулок и билась в окна. Я поежился, ощутив как несколько колючих снежинок упали за шиворот.

Таверна через дорогу сияла тёплыми огнями оконных проемов. Украшения к празднику Рупеху уже сняли, но над входом все ещё висел венок из еловых веток и шишек. Тира стала первая вешать такие на дверь. И теперь в городке появилась новая мода. Каждый дом украшал свое крыльцо похожим.

Даже на расстоянии я ощущал исходивший от “Карты” уют.

Прошло всего две недели, как я уехал из Халдеи обратно в Академию. Я видел, что Тира не готова вот так быстро расстаться со своим домом. Она настаивала, что Басту нужно доучиться этот год, а не менять школу в середине, что нужно привести в порядок дела… словом, искала причины. Ей было страшно ехать в никуда и жалко расставаться со своим детищем. Мы условились, что вернёмся к этому разговору летом, когда у сына начнутся каникулы.

В прошлые выходные мне не удалось приехать и я чувствовал, что начинаю срывать злость на студентов. Очень плохой знак. Тоска по семье превращала меня в монстра…

Я сбил снег с ботинок и вошёл в таверну через главный вход. Пожал руку заменявшему теперь Айлу Эдди, кивнул стоявшей у прилавка Мартише и уверенно пошел к кухне, где за неприметной дверью находился кабинет Тиры.

— Здравствуй, котенок, — Тира, стоя на стремянке, копалась в подсобке, вздрогнула, обернувшись на голос, промахнулась мимо лестничной перекладины и полетела прямо мне в объятия. — Я соскучился.

Не выпуская жену из рук, я прошел к дивану и усадил ее себе на колени.

— Котенок, это не работает. Я скоро всех поубиваю там, — пожаловался я, глядя в ее теплые, ласковые глаза. — Уедем вместе, прошу тебя.

Тира принялась жевать губу. Мне тоже хотелось ее пожевать. И не только губы, если честно.

— Совран, ну мы же…

— Да, я знаю. Школа,бумаги… — она закивала, поддакивая. — Я договорился с директором мужского пансиона в Ухтне. Это всего через пролив от Академии. Прекрасная школа. Баста там примут хоть завтра.

— Но…

— Это ещё не всё, любимая. Дай мне договорить, пожалуйста. — Я извернулся, чтобы достать из внутреннего кармана сложенный вчетверо лист и протянул его Тире.

— Что это? — спросила она с любопытством. Кошка она и есть кошка. Я улыбнулся:

— Прочти.

Тира быстро развернула бумагу и глаза ее побежали по строчкам, расширяясь.

— Это…

— Купчая на таверну “Черная карта”, на имя некой Тиры ша Нордика, — я коснулся губами ее виска. — Я не прошу тебя бросить все ради меня, Тира. Знаю, как тебе все это дорого, — я обвел рукой помещение. — Предлагаю объединить две таверны. Будет у тебя “Черная и Белая карта”. Прям как ты и я.

— Свет и тьма, — протянула она задумчиво. И хоть голос дрожал, в глазах светился азарт. Я знал, что моя кошечка уже мысленно делает перепланировку в своем новом жилище. — Как тебе это удалось? Ведь “Черная карта” не продается.

— Мне было ради кого проявить чудеса дипломатии.

Тира прищурилась:

— Совран! Скажи мне, что бывший владелец хотя бы жив.

— За кого ты меня принимаешь, Тира? — наигранно обиделся я.

— За ферна? — жена насмешливо изогнула бровь. Пришлось поднять руки, сдаваясь.

— Жив и здоров, чтоб ты знала. Жаждет передать тебе дела.

— Значит, мы можем оставить Мартишу и Эдди здесь управляющими? Я знаю, что ты ему доверяешь… — Я кивнул. — Вести дела оттуда… приезжать пару раз в год, чтобы все лично проверить…

Я засмеялся.

— Это да?

— Надо будет сменить вывеску… и меню переписать… и там же совсем другая публика! Нужно подумать…

— Нет, это просто уму не постижимо! В прошлый раз я спас сына и получил “спасибо”. В этот раз я сделал невозможное и даже спасибо не перепало! Ты скупердяй, Тира ша Нордика!

— Вообще-то, — жена ткнула мне в грудь пальцем, — я сделала тебе куда более дорогой подарок, чёрт рогатый. Ты мне ещё и должен остался! По гроб жизни.

— М-да? И где же он? Этот бесценный подарок и пожизненная каббала? — я демонсиративно закрутил головой. Тира взяла мою руку и уложила себе на живот. Я перевел на нее озадаченный взгляд. Лицо любимой светилось счастьем.

— Ты… серьезно?

Тира кивнула.

Я вскочил на ноги и принялся кружить ее по комнате.

— Совран, перестань, — смеясь, простонала она. — Меня сейчас стошнит!

Я мгновенно плюхнулся обратно на диван.

— Ты уверена, котенок?

Просто поверить не могу! Неужели правда?!

Она кивнула. Я снова уложил ладонь ей на живот и принялся мягко его поглаживать.

— Привет, малышка. Как ты там себя чувствуешь?

— Там может быть и сын, Совран.

Я строго на нее посмотрел, как на нерадивого студента, не выучившего даже базу к пятому курсу.

— Там дочь, Тира. Давай назовем ее Кассандрой? Пожалуйста.

— Почему Кассандрой?

— В честь одной сугры. Так звали мать Каина. Он, кстати, обещал быть гарантом. Пожалуй, надо его тоже обрадовать...

Двадцать лет спустя

В узком огне пожарищем разрушенного мира догорал закат. Стена пала, но ни счастья, ни искупления это не принесло. Мужчина в пустой комнате чувствовал себя уставшим и пустым. И каждое утро проклинал долголетие фернов и сугров.

Щёлкнул почтовый пенал. Крылатый обернулся, некоторое время смотрел на длинную коробочку из редкой фернийской породы, потом вздохнул и не без раздражения зашагал к столу. Крышка беззвучно приподнялась стоило лишь коснуться рукой магического замка.

Мужчина поддел двумя пальцами желтоватый лист и, опёрся о столешницу бедром. Металлические перья неприятно скрипнула по деревянной поверхности.

“Дорогой дядюшка, (знаю, ты против, чтобы тебя так называли, но кто мне запретит, я-то тебя НЕ БОЮСЬ)...”

Мужчина покачал головой, но на его худом, суровом лице блеснула неумелая улыбка. Последние годы он все чаще ловил себя на мысли, что улыбается.

“Прости, что не могу в этом году разделить с тобой радость Рупеху, но ты же знаешь (ты всегда все знаешь, старый чорт, как говорит мама) что у Исалы свадьба. В конце концов Рупеху бывает каждый год, а кузины у меня каждый год замуж не выходят, вообще-то. Мама говорит, что скоро замуж повыскакивают уже мои сестры. Но отец обещал девять кругов АДа каждому кандидату. Так и не поняла, почему девять. Я точно знаю, что в Ад учатся шесть лет. Это, выходит, три раза надо остаться на второй год? Какое вопиющие превышение должностных обязанностей, ты не находишь?”

Мужчина опять улыбнулся, теперь шире и увереннее.

“Кстати, мама просила уточнить, не хочешь ли ты стать гарантом в четвертый раз? Да, снова. Кажется, отец не успокоится, пока мама не родит ему ещё сына. Я, конечно, сказала, что не хочешь, но папа ее совсем избаловал и эта женщина не знает слова “нет”. Боюсь, у тебя нет выбора, будь ты хоть десять раз самый ужасный кошмар Трехлунного. Советую тебе согласиться. Я слышала разговор родителей. Папа сказал, что если ты окажешься, то Аурелию и Фрею пришлют тебе на все лето. (Можешь уже искать где спрятаться). Кстати! Мама наконец-то согласилась учить меня делать конфеты. Я высылаю тебе одну на пробу”...

Мужчина потянулся к пеналу. На черном бархате днища лежал золотисто-голубой шарик. Обертка приятно покалывала пальцы. Мужчина покрутил угощение в руках и вернулся к чтению.

“Помнишь, в прошлом году ты возил меня к дриадам (не волнуйся, я не сдала тебя маме, но папа все равно как-то узнал, так что поиск места, куда залечь лет на сто теперь ещё актуальнее). Так вот… я там нашла пятилистник-клевер, но ты уверял, что никакая трава не может исполнять желания. Спорим, ты просто не умеешь ее готовить? Я его засушила и добавила в начинку твоей конфеты. Только будь осторожнее с желаниями, дядюшка. Они точно сбудутся. И тебе потом с этим жить.