Красный Шарф (СИ) - Черная Мара - Страница 2

— Осторожнее, леди, — тихий завораживающий голос донёсся из-за спины.

Вздрогнула. Еле заставила себя повернуть голову. Снова вздрогнула. Медленно отвернулась. Ещё раз вздрогнула.

— А-а-а-а-а! — заверещала, забарахталась в неосязаемых чужих руках и отскочила в сторону.

Призрак! Дух! Порождение Мрака! Нет! Самый настоящий мистраль!

Ветер, словно подтверждая мои самые страшные догадки, подхватил выбившийся из-под шапки чёрный локон и лизнул лицо колким холодом. Пока странное беловолосое существо в тёмной мантии было оглушено визгом, я решила не терять времени и ворвалась в дверь столовой.

Госпожа Адалина — пышная и очень добрая женщина, по совместительству, не побоюсь этого слова, владыка всего хозяйственного корпуса — выскочила на резкий шум и, увидев меня, мягко улыбнулась.

— А-а-а, это ты, деточка! Я боялась, что ты не придёшь уже, — забеспокоилась она.

— Простите, ч-что застав-вила В-вас ж-ждать, — криво усмехнулась ей в ответ. — З-засиделась. Пришлось вот бежать.

Сердце в груди колотилось, в ушах пульсировал шум, рваные вдохи и выдохи разрывали лёгкие. Но я усиленно делала вид, что всё дело только в беге.

— Ты чего? Будто Мрак Первородный увидела.

— Да нет, ничего! — Пыталась отдышаться и сделать как можно более беззаботное выражение лица. — Просто очень торопилась, аж чуть не упала. У вас там лёд у входа. — Даже выдавила из себя улыбку, хотя внутри всё ещё бушевал натуральный ужас.

Мистрали — порождения стихийной магии. Ветра. Вернее ледяных ветров и вечнохолодных капель воды озера Вайсинэль. Они возникают из ниоткуда, исчезают в никуда, оставляя лишь след морозного воздуха, как напоминание о своём присутствии. Они редко являются людям в телесном обличии, но если один такой появляется — тебе не повезло. Он заманит тебя, обольстит прекрасным голосом, согреет обманчивым теплом, а затем безжалостно уничтожит, превратив в ледяную статую. Твоя душа будет запечатана в ней, пока пленивший тебя мистраль не погибнет сам. А живут они очень долго, тысячелетиями, и ни одно живое существо не может их убить. Ибо как убить бестелесный ветер? А никак! Кто-то верит в эту легенду, кто-то нет, но сейчас я готова была поверить во что угодно, увидев перед собой своими глазами точную копию мистралей. Приятный тихий голос с будоражащим тембром, что звучал словно шёпот зимнего леса, благородный жест спасения как приманка, как попытка завладеть доверием и благодарностью, лёгкий жар, появившийся непонятно с чего в столь морозный вечер после прикосновения. А лицо… Его лицо… Бледное, обрамлённое россыпью длинных белоснежных волос, отражающих свет фонаря. Кожа едва ли не сияла в темноте. А глаза светлые, серебристые, словно ночное светило. Практически точное описание из книги. Всё сходилось. Это точно был мистраль!

— Опять эти проказники брусчатку сняли и каток тут устроили, будто в городе им ледовой площадки мало. Занять бы их чересчур деятельные руки чем полезным, цены бы не было! — недовольно забурчала госпожа Адалина, вытягивая меня из размышлений. — Вот пожалуюсь ректору! Месяц не смогут штаны просиживать на лекциях.

— Лорд-ректор и такие виды наказания использует? — испуганно уставилась на тётушку.

— Что ты милая! Лорд-ректор нет. А вот декан боевого факультета лорд Барнеби и не такое использует. У него если кто провинился, тому не позавидуешь. А главное — всё в рамках учебного процесса. Упорный труд таки магическим образом исцеляет отсутствие мозгов и совести даже у заядлого хулиганья. — Тётушка хитро сощурилась, а в глазах блеснул яркий лукавый огонёк. — Довольно болтовни, милая! Садись за столик, сейчас разогрею и принесу твою порцию.

Тётушка Адалина изчезла в проёме технического помещения. А я тем временем уселась за стол в центре пустого зала, подальше от окон. Было страшно повернуть голову и вдруг снова увидеть кошмарное существо. Есть уже не хотелось. Даже буйный желудок смиренно притих и не подавал признаков голода. Но обижать госпожу Адалину не хотелось. Она работала и старалась ради всего нескольких людей, что остались в академии. И я была в их числе. Поэтому, когда та принесла шикарную порцию сочного мяса со свежим салатом и вкуснейший пирог со сливками и ягодами, я изо всех сил пыталась заставить себя есть. Но вялые ковыряния еды не скрылись от глаз наблюдательной госпожи. Она принесла горячий чай в количестве двух порций и уселась напротив.

— Не против, если я выпью чай с тобою, милая? Как раз собиралась, а тут и компания нарисовалась.

— Конечно, не против. Что Вы такое спрашиваете?

Я подобралась и стала активнее ковырять вилкой содержимое тарелки.

— Эй. Я же вижу, тебя что-то беспокоит. — Госпожа Адалина выразительно осмотрела почти нетронутые блюда. — Не давись, деточка, поделись со мною. Авось и аппетит снова появится.

Эта добродушная женщина, от природы прозорливая, хорошо чувствовала людей. Её задорный проникновенный голос мог расположить на общение любое существо. Она заводила дружбу с многими учащимися, любила поболтать с кем-нибудь в обеденные часы, когда толпа голодных адептов выстраивалась к ней в очередь, и лечила раненые молодые сердца, когда к ней приходили за советом. Она знала практически каждого студента в лицо и по имени, а их, на минуточку, было более тысячи. И сейчас, когда мы сидели вдвоём, почти как подруги, захотелось ей открыться.

Я тяжело вздохнула, подняла на неё глаза и выдала:

— Вы верите в мистралей?

— В мистралей? — брови собеседницы поползли вверх. — Это же старая сказка! Обычная детская страшилка. Любят ею тут новеньких пугать. Никто никогда не видел ни их самих, ни статуй, сделанных ими. А чего ты спрашиваешь?

Я наклонилась к ней поближе и вкрадчиво прошептала:

— А если я скажу, что только что видела одного?

— Да ну тебя! — расхохоталась внезапно женщина, и морщины на её лице разгладились. — Скажешь такое! Как бы он тут оказался? Вокруг академии такая защита, что ого-го! Лорд Барнеби и лорд-ректор отлично постарались: лично ставили наисильнейшее зачарование, проверяют и обновляют каждый месяц между прочим, — она затрясла рукой в воздухе. — Незамеченным проникнуть в академию невозможно. Может, тебе просто почудилось, милая? Все разъехались, пусто, темно, страшно, вот и воображение разыгралось. Ты же одна в женском крыле, да и в мужском осталось всего пару человек. О! — лицо женщины просияло. — Так, может, это кто-то из них над тобой подшутил? Молоденькие первокурсницы — лакомый кусочек для молодых хлопцев.

— Да, наверное, Вы правы, — отозвалась уже спокойнее, хотя довод был не слишком убедительным. Уж очень странная ситуация приключилась. — Думаете, опасаться нечего?

— Уверяю тебя, — безапелляционным тоном произнесла госпожа Адалина и отпила ароматный напиток из своей чашки. — А теперь ешь давай, да я проведу тебя до комнаты, чтоб тебе спокойнее было.

И я принялась за еду. Страх немного отошёл, и аппетит робко подбирался обратно.

И всё же интересно, кто это был или что это было…

Вернувшись в комнату, я решила исправить вязаное недоразумение, дабы оно случайно не распустилось дальше, и ложиться спать. Без Лиз было скучно. Я привыкла к её неугомонному характеру, неусидчивой натуре и неиссякаемой тяге к приключениям. А теперь подруга отправилась на Землю поздравлять своих близких с наступающими праздниками, и в комнате царила постоянная и ужасно непривычная тишина. Конечно, она вернётся уже через пару дней, ведь празднования в магическом мире и свой первый бал она точно не пропустит. Однако дни её отсутствия стали временем тоскливого ожидания её возвращения. Не тянуло без Лиз даже в город посмотреть на красочные огни фонариков, нарядную ель и густо украшенные фасады домов.

Все разъехались по домам, в родные миры. Я же не желала видеть свой угрюмый и отсталый Лашор, где женщины не имели голоса и магию использовали лишь с позволения мужчин для скучной бытовой рутины. Если бы только моя сила позволила мне вырваться из этих ограничений! Но в нашем мире были доступны только простые заклинания, которые у меня совершенно не получались, и поэтому мне совсем запретили использовать свои способности. Точнее, неспособности, как говорил отец. За каждую попытку практиковать магию более высокого порядка я рисковала получить строгий выговор от родителей или даже физическое наказание. Празднества здесь считались излишеством для богачей. А поскольку наша семья обеднела ещё до моего рождения, мне оставалось только с неуёмной тоской завороженно смотреть в старое грязное окошко на далёкие огни замка, в котором проводились балы во время всех больших праздников. Тень отцовского голоса, раздающегося в очередном унылом монологе, становилась мрачнее с каждым словом. Он говорил о бесполезной трате денег на ежегодный королевский приём, о глупости Создателя, что вообще даровал женщинам возможность пользоваться магией, и о том, какая я непутёвая и излишне мечтательная дочь — трачу время на глупые мечты об обучении, которое он считал обречённым на провал. «Контроль, контроль и ещё раз контроль! С вас глаз спускать нельзя, глупые бабы!» — кричал он, разгневанный на любой проступок. Его слов было слишком много, и всё очарование волшебных вечеров у окна терялось под их грузом.