#4 Печать Пожирателя (СИ) - Соломенный Илья - Страница 14

И тут я оказался удивлён и не удивлён одновременно.

Угон мобиля произошёл рядом с Московским вокзалом, и дело это поручили моему «знакомому» — следователю Никитину.

Так-так-так… Значит, мои подозрения на счёт этого ублюдка были не беспочвенными…

— К сожалению, ничего конкретного нам не сообщили, — поговорив с Никитиным, сообщил мне лейтенант, — Есть данные кому принадлежал мобиль, откуда его угнали — но не более того. Ни зацепок по личности угонщиков, ничего другого. Но поверьте, мы обязательно выйдем на след этих преступников! Непозволительно, чтобы гости северной столицы становились объектами…

— Прошу вас, — поморщился я, — Давайте не будем повторяться… Мне сейчас нелегко, и…

— Да, я понимаю!

— Держите меня в курсе, хорошо? — попросил я, поднимаясь из кресла в кабинете управляющего, где мы организовали что-то вроде «штаба».

— Разумеется! Как только мы что-то выясним, я обязательно вам сообщу! Вы останетесь здесь?

— Да. Мой номер у вас есть, так что…

— Да, да, разумеется!

Кивнув, я вышел из кабинета управляющего, и… Не стал отправляться в выделенный мне администрацией отеля номер. Вместо этого вышел на улицу, вызвал такси, и отправился обратно к Московскому вокзалу.

Стоило ли поделиться с лейтенантом подозрениями насчёт того ублюдского следователя?

Однозначно — нет.

Никаких доказательств, безосновательные обвинения… Ничем хорошим это для меня не закончится, но…

Учитывая, что я до сих пор был взбудоражен случившимся — имелась идея, как обернуть это себе на пользу. И полиция для этого была мне не нужна.

Ну… Нужна не так, как можно было бы подумать.

Приехал я уже к вечеру, когда над Петербургом сгустились сумерки и город зажёгся миллионами огней.

На проходной полицейского опорника меня встретили настороженными взглядами.

Сержант за бронестеклом нахмурился, и тут же нажал на кнопку вызова рации, закреплённой у ключицы.

— Майор Хворостов, приём. Тут тот дворянин вернулся…

— Ждите, — прохрипела рация.

— Расслабься, крушить ничего не буду, — успокоил я парня, и уселся на жестяную скамейку у стены.

Полный майор в помятом кителе появился за сканирующими рамками меньше, чем через минуту. Нахмурившись, он окинул меня настороженным взглядом, вытащил из кармана платочек и вытер залысину.

— Господин Апостолов… Не думал увидеть вас так скоро…

— Есть разговор, если вы не против, майор…

— Леонид Геннадьевич Хворостов.

— Рад знакомству. Марк Апостолов.

— Да, я уже в курсе… Пройдёмте ко мне в кабинет?

— Буду признателен.

Меня пропустили, и через пару минут майор пригласил меня в небольшую комнатку с тусклым освещением и огромным столом посередине. Крякнув, майор уселся за него и приглашающим жестом предложил мне кресло напротив.

Оно скрипнуло под моим весом. М-да, как бы не развалилось…

— Слушаю вас, господин Апостолов.

Мой «эмоциональный сканер» снова работал — хоть это и вызывало страшную головную боль. Но я не собирался «отключать» это — не сейчас.

Майор нервничал. А ещё — опасался меня. И чувствовал лёгкую агрессию — вероятно оттого, что ему приходится ходить на цыпочках перед молодым аристократом. Но опасения были сильнее всего.

Дерьмо! Как бы начать…

— Дело вот в чём, — начал я, — Сегодня, пока меня держали в вашем отделении, мою невесту похитили прямо из отеля. Сейчас там работают полицейские, и у нас есть зацепки, но… Как вы понимаете, я не могу просто сидеть на месте.

— Понимаю, — Ощутив лёкое сожаление и сочувствие, кивнул Хворостов, — Мне уже доложили, что отделение центрального района запрашивало какую-то информацию по похищению из отеля, но я не вдавался в подробности…

— Дело в том, что машина, которая подходит под описание той, на которой увезли мою невесту, находится в угоне. И расследует этот угон один из ваших следователей. Никитин.

— Теперь понимаю… — протянул майор, — И чего вы хотите?

— Поговорить с ним. Данных об угоне, насколько мне известно, немного, но я бы хотел пообщаться с Никитиным. Быть может, он вспомнит что-то незначительное, что поможет в расследовании…

— Но… — на этот раз майор удивился, — Почему приехали вы, а не кто-то из центрального отделения?

— Вы действительно не понимаете? — я добавил в голос холода.

— Понимаю, но…

Теперь майор напрягся, и до меня донеслись кисловатые оттенки страха. И с каждой секундой, пока я пилил Хворостова взглядом, его страх становился всё сильнее.

Точно также, как усиливалась и моя головная боль. Мозг трещал так, будто к нему подвели электричество и подали мощное напряжение…

— Если вы переживаете, что придётся поделиться информацией с гражданским — это вполне оправданно, майор, — процедил я, и направил на Хворостова всю ярость, которая во мне скопилась.

Головная боль стала почти невыносимой, но я скрипнул зубами — и усилил нажим ещё больше.

— Однако… Это поможет мне забыть утреннее недоразумение. А ещё не придётся звонить моему другу, графу Юсупову, и просить его об… «одолжении».

Ох, надеюсь, инквизитор не узнает, как я тут козыряю знакомством с ним…

Не расплачусь же потом!

Услышав знакомую фамилию, майор снова поморщился.

Головная боль продолжала нарастать, и я уже с трудом улавливал нотки эмоций Хворостова, так что не выдержал, и процедил:

— Ну так что, майор? Какое решение примете?

Майор Хворостов не стал испытывать судьбу — и разрешил мне поговорить со следователем.

Ничего нового об угоне он не рассказал (ну ещё бы!) — но пока мы сидели в его прокуренном кабинете, с Никитиным связались полицейские центрального управления — те самые, которые прямо сейчас искали Илону.

Они сообщили, что отследили угнанный мобиль до какого-то пустыря в районе Купчино. Авто оказалось брошено и сожжено, и сейчас на месте работала следственная группа, так что Никитина, как ведущего это дело следователя, вызвали на место.

Я же попросил «подбросить» меня туда же — якобы, чтобы пообщаться с лейтенантом Новицким и узнать подробности.

Отказать настойчивой просьбе, подкреплённой приказом майора Хворостова, Никитин не посмел. Так что теперь он вышагивал впереди меня уверенной походкой, но я ощущал исходящие от него эманации страха.

Ничего больше — только липкий, кислый страх, оставляющий за собой неприятный шлейф.

И это говорило о многом.

«Ну, сволочь, жди…»

Парковка полицейского участка находилась позади здания, спрятанная от посторонних взглядов и окружённая высоким забором. Разумеется, тут я не собирался воздействовать на Никитина — хотя, признаться, сдерживал себя с трудом.

Впрочем, было и ещё кое-что. Видимо, я слишком долго использовал навык поглощения эмоций — голова всё ещё болела со страшной силой. И хотя я, «выпив» один из энергокристаллов с живительной силой, попытался её успокоить — получилось не слишком хорошо.

Боль слегка отступила, но череп всё равно будто был сжат стальными тисками, заставляя постоянно морщиться и скрипеть зубами…

Мобиль, в который мы сели, оказался бронированным, тяжёлым, выкрашенным в белый и синий цвета и с мигалками на крыше. Рыкнув турбинами, когда Никитин завёл двигатель, авто поднялось на полметра в воздух и медленно поплыло к отъезжающим воротам.

Следователь молчал, и демонстративно не обращал на меня никакого внимания — даже не смотрел в мою сторону!

Мы выехали на Лиговский проспект, вдоль которого возвышались красивые барочные здания, и устремились на юг.

— Давно вы в органах работаете? — спросил я, уже поняв, что со своим новым умением лучше заходить издалека.

— Десять лет, — коротко ответил следователь.

Сожаление, усталость…

— И как вам служится?

Настороженность…

— В каком смысле?

— Господин Апостолов.

Мужчина скрипнул зубами, и до меня донеслись нотки возмущения, недовольства и зависти.