Некромант Империи. Том 3 (СИ) - Гримкор Иван - Страница 31

Она была легендой среди синих магов — великий полководец, выигравший десятки сражений. Но сейчас, карабкаясь по обледенелым склонам, она казалась лишь тенью себя прежней. Седые волосы, некогда черные как вороново крыло, развевались на ледяном ветру.

На высоте разреженный воздух играл злые шутки с сознанием. Ей мерещились призраки — погибшие сыновья и дочери, внуки и правнуки, все те, кого она не смогла уберечь от красных магов. Они появлялись из снежной круговерти, умоляя остановиться, не совершать того, что она задумала. Но она упрямо шла вперед, игнорируя их мольбы. У неё не было выбора — их род и без того заплатил слишком высокую цену за эту войну, и она еще может спасти тех, кто уцелел.

Наконец она достигла вершины, где ледяной ветер царствовал безраздельно. Каждый вдох давался с трудом — воздух был настолько разрежен, что легкие горели огнем. Дрожащими от холода и усталости руками она начала чертить печать призыва. Кровь собранная для ритуала, замерзала прямо в воздухе.

Когда последняя руна легла на свое место, она выпрямилась, игнорируя боль в суставах. Её голос, все еще мощный, несмотря на годы, начал произносить слова заклинания. Каждое слово давалось с трудом — словно острые осколки льда раздирали горло. Но она продолжала читать.

Первыми исчезли звезды — словно кто-то накинул на небо черное покрывало. Затем погасла луна. Тьма сгустилась настолько, что казалось, её можно было потрогать руками. И в этой кромешной тьме начало проявляться нечто — настолько огромное, что разум отказывался осознавать его истинные размеры.

Реальность треснула с оглушительным грохотом. В разломе между мирами показалась исполинская фигура — древняя как сама вечность. Каждая чешуя размером с добротный дом отливала синевой глубочайших океанских впадин. Крылья, способные закрыть собой небо, слегка подрагивали, создавая ураганные ветры.

Великий Дракон — одно из древнейших существ, чье имя было забыто склонил свою исполинскую голову к крошечной фигурке. Его дыхание покрывало скалы вокруг толстым слоем инея.

— Что ты можешь предложить мне, женщина-маг? — прогрохотал его голос.

— Я предлагаю тебе, Великий, половину континента в вечное владение, — голос старухи разнесся по заснеженной вершине. — Все земли от Лазурных гор до Восточного океана станут твоими. Города и деревни, поля и леса, реки и озера… люди этих земель — всё будет принадлежать тебе безраздельно.

Дракон слегка наклонил исполинскую голову, и его глаза-сапфиры вспыхнули заинтересованностью:

— Щедрое предложение, женщина-маг. Особенно учитывая, что ты предлагаешь мне и свои земли, не только территории врага.

Он слегка повел хвостом, сметая горный пик словно песчаную башенку. Грохот падающих камней эхом разнесся по ущелью, но старуха даже не моргнула.

— Мы проигрываем войну, — в её голосе не было ни мольбы, ни страха — только констатация факта. — Красные уничтожают всё на своем пути. Через год, может два, от наших земель останется выжженная пустошь. Так пусть лучше эти территории достанутся тебе. Но придет мир в оставшиеся.

Дракон прищурился, его зрачки сузились до тонких щелей. Его когти, каждый размером с дерево, проскрежетали по камню, высекая искры, а после запрокинул голову и расхохотался.

— Половину континента, говоришь? А ты подумала, женщина-маг, сколько жизней окажется в моей власти? Миллионы душ — и ваших, и врагов — все они станут моими. Я не добрый правитель. Ты готова взвалить на свою душу такой груз?

Старая ведьма подняла голову, встречаясь с ним взглядом.

— За тысячу лет войны погибло столько людей, что их кровью можно было бы наполнить океан, — её голос был тих, но тверд. — Красные не оставили нам выбора. Если выбирать между полным истреблением и частичным… я выбираю второе.

Дракон склонил голову набок, внимательно изучая крошечную фигурку перед собой. Его раздвоенный язык попробовал воздух, словно пытаясь распознать ложь:

— Ну что же, — прорычал он, выпуская струю морозного пара. — Твои слова искренни. Хорошо, я принимаю твое предложение. Однако… — его глаза опасно сузились, — любой договор требует скрепления кровью. Твоя жизнь станет залогом нашего соглашения. В момент моей победы ты умрешь — такова цена.

— Я согласна, — без колебаний ответила старуха. — да будет так…

— И еще, — дракон оскалил зубы в подобии улыбки. — Договор будет передаваться по наследству. Твой род останется связан со мной до скончания веков. Каждое новое поколение будет нести на себе мою печать. И бремя, которым ты их наградила.

С появлением дракона война действительно изменилась. Красные впервые познали вкус страха. Они, привыкшие играть судьбами других, внезапно оказались пешками в игре существа, для которого тысяча лет — лишь мгновение вечности.

И когда пал последний оплот красных магов, их гордая цитадель превратилась в братскую могилу. Старуха, с улыбкой встретила свою смерть. Её последним зрелищем стали небеса, где кружил исполинский силуэт их спасителя и проклятия в одном лице. А дракон получил свои земли, превратив некогда цветущий континент в царство смерти.

Прошло больше века…

Кладбище — так называли подножие древней горы, где располагалось логово дракона. И неспроста — земля здесь была соткана из костей. Черепа всех размеров и форм — от крошечных человеческих до исполинских драконьих, простирались до самого горизонта. Некоторые почернели от времени, другие сохранили мертвенную белизну, но все они тянулись пустыми глазницами к вечно серому небу.

Перед входом в исполинскую пещеру — разломом в горе замерла фигура. Высокий мужчина в черных доспехах, с пульсирующими синими рунами, казался здесь неуместно живым. Его длинные серебристые волосы развевались на ледяном ветру.

Рядом с ним стояла эльфийская женщина — высокая, гибкая как лесная лоза. Её легкие боевые доспехи, казалось, были выкованы из лунного света, а в глазах цвета летнего неба читалась мудрость тысячелетий. И что-то еще — то, что она тщательно скрывала все годы службы господину.

— Знаешь, в чем ирония? — мужчина скривился, когда древняя печать на его груди вспыхнула болью. — Мы так боялись стать рабами красных магов, что с радостью отдались в рабство к дракону. Блестящий ход, ничего не скажешь.

Печать пульсировала все ярче по мере приближения к логову своего создателя. Кожа вокруг покраснела и вздулась, словно клеймо пыталось прожечь путь к сердцу.

— Мой господин, — эльфийка мягко коснулась его плеча. В её прикосновении читалось больше, чем просто верность слуги. — Вы слишком строги к своим предкам. Они сделали единственный возможный выбор.

— Выбор? — он издал короткий лающий смешок. — Между чумой и холерой? Посмотри вокруг — все эти кости…

— Существует закон перерождения, — произнесла эльфийка. — Маги не умирают навсегда. Мы возрождаемся, получая шанс все исправить.

— О да, замечательно, — он оскалился. — И если в новой жизни я встречу мага красного спектра, клянусь всеми богами — от него останется только мокрое место. Никаких переговоров, никаких вторых шансов.

— Каждая душа имеет право на искупление, — эльфийка покачала головой. — Мы перерождаемся именно для этого — чтобы исправить ошибки прошлого, найти мир и покой. Возможно, в следующей жизни ваш злейший враг станет вернейшим союзником.

— Или предателем, — он мрачно усмехнулся, глядя на вход в пещеру. Где-то там, в темноте, среди груд золота и драгоценных камней, дремал тот, кто превратил их победу в поражение. Дракон — существо, чья помощь стоила им половины мира.

— Новый мир — новые законы, — мягко продолжила эльфийка. — Все возможно… возможно даже, что враг станет другом. Да, здесь была война за территории, но когда после смерти нас разбросает по мирам… — она сделала шаг к нему, впервые за века службы позволив своим чувствам отразиться в глазах, — я хочу быть рядом с вами, мой господин.

Она не успела закончить фразу. Из темноты пещеры вырвался столб синего пламени.

Драконье дыхание накрыло их подобно жидкому огню. Не было ни крика, ни боли — только ослепительная вспышка синего света, в которой их тела превратились в пепел быстрее, чем сердце успевает сделать удар. Ветер подхватил серые хлопья — всё, что осталось от могущественного мага и его верной спутницы — и развеял над морем костей у подножия горы.