Загадка камеры 16 - Хох Эдвард Д. - Страница 2

— Вам лучше стоять и не двигаться, — сказал он тоном, на который я прежде считал его неспособным.

___— Что все это значит, шериф? — спросил Хэнк Рассел. — Кто этот парень?

— Если я не заблуждаюсь, то это пресловутый Жорж Рем, иначе известный как Угорь, мошенник, разыскиваемый на двух континентах. И я взял его здесь, в Нортмонте!

То был момент триумфа для шерифа Ленса, но ему не было суждено продлиться долго.

* * *

Как я узнал впоследствии от шерифа и из газет, Жорж Рем провернул множество афер в Европе, прежде чем решил переключиться на Америку. Но свое прозвище, «Угорь», он заслужил за иные подвиги, а именно за отважные побеги из полицейского заключения. Он хвастался, что нет тюрьмы, способной его удержать, и он готов доказать это.

Инцидент, попавший на первую страницу «Нью-Йорк Таймс», касался его последнего ареста в Париже. Доставленный во Дворец правосудия в компании дюжины других обвиняемых, он смог отбиться от взрослых преступников и перемахнуть через стойку на ту сторону, где ожидали допроса несовершеннолетние. Когда одного из них вызвали, Рем взял его за руку и вывел из комнаты, притворяясь детективом. Войдя в зал заседаний, он отпустил юношу и прошел мимо полицейского охранника, назвавшись инспектором секретной службы. После этого Угорь пропал из виду, всплыв спустя несколько недель в Бостоне. Назвавшись французским графом и владельцем коллекции ценных картин, он высосал из местного музея солидную сумму наличности. И всего пару дней назад, по информации шерифа Ленса, бостонская полиция накрыла его в апартаментах, где он остановился. Хотя все выходы охранялись, он вышел под видом молочника, оглушив заранее настоящего молочника и похитив его одежду.

— Похоже, он читал Честертона, — прокомментировал я.

— Кого?

— Писателя. Вы его не знаете, шериф.

— Ну, зато Угря-то я знаю! В Бостоне говорят, он угнал автомобиль у продавца карнавальных принадлежностей и сбежал из города. Они предупредили все отделы полиции в Новой Англии.

Жорж Рем лишь поднял глаза на нас с шерифом и сказал:

— К утру меня не будет в этом городе.

— Это точно! — согласился шериф Ленс. — Я уже позвонил в Бостон, и они пришлют утром двух детективов забрать тебя. Мне с тобой возиться всего одну ночь.

— Нет тюрьмы, что удержит Угря, — похвастался он очень по-французски.

— Мы посмотрим. — Шериф достал связку ключей из кармана и указал на лестницу, ведущую вверх из его кабинета. — За мной.

Я последовал за ним через тяжелую зарешеченную дверь, которую шериф Ленс отпер и оставил открытой, а затем вдоль по коридору из пустых камер. Эти камеры занимали весь второй этаж тюрьмы, одиннадцать из пятнадцати разместились вдоль внешних стен. Здание было почти квадратным, а тюремный коридор тоже описывал квадрат поменьше, посередине помещая четыре камеры для ночных пьяниц и прочей шушеры. Эти внутренние камеры, без окон во внешний мир, были пронумерованы 1–4, а последующие номера чередовались слева и справа, достигая числа 16 в дальнем наружном углу.

Шериф Ленс отпер дверь и подтолкнул Рема внутрь.

— Это твой дом до самого утра. Ужин принесу позже.

Камера была примерно в десять футов глубиной и шесть футов шириной^{1}, с одинокой раскладушкой, привинченной к стене. Там были унитаз, умывальник и табурет, но ничего больше. На зарешеченном окошке в шести футах от пола было поднято стекло, пропуская теплый майский воздух. Я знал, что оно выходит на задний двор гаража Рассела, где раньше стояла кузница.

___Когда шериф Ленс задвинул дверь камеры и замок щелкнул на месте, я спросил:

— Откуда номер 16? У вас только пятнадцать камер.

— Ну да, но я пропустил 13, несчастливое число.

— По мне, любой номер несчастливый, если ты в тюрьме.

— Да, но 13 хуже остальных. Люди странные бывают.

— У писателя Жака Фатрелла был рассказ под названием «Загадка камеры 13».

— Опять у вас писатели! Вы только и делаете, что читаете, док.

— Он о профессоре, который загадочным образом сбежал из тюрьмы.

— Ага! Тем более повод убрать тринадцатый номер!

Против такой логики мне сказать было нечего, так что я и не стал.

* * *

В моем кабинете медсестра Эйприл обратилась в слух.

— Расскажите мне, что случилось, доктор Сэм. Говорят, шериф Ленс поймал суперпреступника.

Почему-то идея о том, что маленький Жорж Рем может считаться суперзлодееем, вызвала у меня усмешку.

— Ну, ничего захватывающего не было, — сказал я и описал ей все подробности автомобильной аварии и трудностей, с которыми удалось доставить до города его машину с разбитым крылом. Рассел торопился с починкой, толком не понимая, кто ему будет платить.

Позже в тот же день я послал Юстаса Кэри в больницу в Феликс, чтобы там извлекли пулю. Я все еще был озадачен вопросом револьвера, хотя у меня и появилась одна мысль. Я как раз обдумывал ее поздно вечером дома, когда сразу после полуночи зазвонил телефон. Я сначала подумал на беременную миссис Хитчинс с ее фермы или старика Ааронса при смерти, но любой звонок почти всегда означал для меня выезд.

Но это был шериф Ленс, возбужденный более чем когда-либо.

— Док, вы можете прямо сейчас приехать к тюрьме? Я только что пришел проверить камеры, а Угря нет!

— Он сбежал?

— Я не знаю, док, его просто здесь больше нет!

— Я буду мигом, — пообещал я.

Когда я прибыл, он уже зажег свет по всей тюрьме и послал двух своих заместителей на поиски. Но с самого начала это было безнадежное предприятие. В тюрьме находился еще всего один заключенный — Руди Хенкль, приятель Кэри. Как только Кэри отвезли в больницу, Руди ушел в запой. Он разбил окно в «Дикси», где в кофейных кружках подавался подпольный виски, и продолжал буянить, покуда шериф Ленс не был вынужден его арестовать. Руди досталась камера 1 с противоположной стороны, из которой была не видна камера 16, и он так и проспал все время. Теперь, трезвея, он воскликнул сквозь решетку:

— Чего вы творите? Как можно спать ночью, когда всюду свет?

— Тихо, Руди, — сказал я. — Я поговорю с тобой позже. — Затем я последовал за шерифом Ленсом по коридору между камерами к той, где я видел Жоржа Рема в последний раз. Камера 16 сейчас была пуста, и нельзя было бы определить, что в ней кто-то содержался, если бы не смятое одеяло на полу.

— Видите, док, он просто испарился!

— Верю, — согласился я. — Теперь расскажите мне обо всем, что происходило здесь с тех пор, как мы расстались днем.

— Ну, почти ничего не было, честно говоря. Я хотел послать заключенному еды во время ужина и сам отнес ее ему, потому что все заместители уже разошлись. Я пытался с ним поговорить, но он нес одно и то же — что к утру его здесь не будет.

— Как именно вы вручили ему поднос? Принесите такой же и покажите мне, как это делается.

Шериф Ленс, ворча, все же спустился за металлическим подносом, на котором подавал еду.

— Я положил его здесь на пол и отпер дверь камеры. Потом снова подобрал и вошел внутрь.

— Вы заперли дверь за собой, когда вошли?

— Нет, оставил открытой. Он никуда не делся бы. Я не спускал руки с пистолета, к тому же зарешеченная дверь наверху лестницы была заперта.

— Он мог бы силой отнять у вас ключи.

— Этот хиляк?

— Он бы швырнул вам поднос в голову и оказался бы сверху, прежде чем вы поймете, что происходит.

— За такое он бы мигом на тот свет отправился, будьте уверены!

— Ладно, — согласился я. Нечего было обдумывать то, чего Угорь точно не сделал. — Что вы делали дальше?

— Сидел вон там и наблюдал, как он ест. О, он склизкий парень, это точно! Никаких сомнений! Когда он раз приблизился к двери, мне пришлось достать пистолет. Но он сел обратно и все доел.

— А потом?

— Дьявол, я просто подобрал двумя руками поднос, захлопнул за собой дверь камеры и вышел. Эти двери сами запираются, если их задвинуть, в них стоит защелка, ключ нужен только для открытия. У двери на лестнице обычный засов, ее приходится и отпирать, и запирать.