Мальчик, Который Выжил (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 30

Комната больше не напоминала привычную игровую зону.

Дети бесновались, катали машинки, размахивали роботами, носились друг за другом с пистолетиками.

И всё это — под оглушительный хохот.

Но самое странное происходило в центре хаоса.

Там, прямо на «троне» в виде растянувшегося на полу Дениса Миронова, восседал новенький — княжич Опаснов.

Спокойно и увлечённо он катал игрушку по полу, словно ничего необычного не происходило.

— Пах-пах! — скомандовал он, крутя пушечкой в сторону робота, которого держал один из малышей.

Денис, который считался «главным» в группе, лежал под ним, вылупив глаза и даже не пытался шевельнуться. Будто словил столбняк.

Неподалёку Ксюша с улыбкой переодевала куклу.

А коробка с игрушками, которая всегда была инструментом социальных наблюдений, была разграблена до дна.

Раньше эти игрушки распределялись по местной иерархии: «главные дети» брали лучшее, остальные довольствовались тем, что оставалось. Воспитатели никогда не вмешивались, просто наблюдали — такова воспитательная методика «Нобилей». Детям с малых лет прививали понимание иерархии — ведь реальное общество тоже разделено на слои. Так малышей готовили к будущей жизни, приучая занимать своё место в системе.

Но теперь этого порядка не существовало.

Опаснов разрушил систему за какие-то несколько минут.

Воспитательница достала мобильник, приподняла трубку к уху и, не отрывая ошеломлённого взгляда от сцены перед собой, набрала номер.

— Госпожа директор, дети Опасновых повели себя… необычно.

Из трубки последовала пауза, а затем раздражённый голос директрисы:

— Они провалили тестирование?

Воспитательница медленно выдохнула, оглядывая «шум и гам» в комнате, и с явным сомнением ответила:

— Не знаю, но вряд ли…

Из трубки прозвучало раздражённое фырканье.

— Как это «вряд ли»⁈ Должен был произойти конфликт, а затем сразу слезы и сопли!

— Тут только смех и улыбки…

— Не поняла! Новеньких же всегда прижимают! А что же «главные дети»⁈

Воспитательница медлила, взглянув на лежавшего под княжичем Дениса Миронова, потом сказала:

— Княжич Опаснов сейчас на одном из них играется с танком.

И тут же раздался возмущённый голос Вячеслава Светозаровича:

— ЭТО БМП!!!

Усадьба Мироновых, Рязань

Князь Глеб Глебович Миронов, глава рода Мироновых, шел по усадьбе неспешным шагом, направляясь к себе в кабинет. День был спокойный, настроение — ровное, даже благодушное, пока в тишине коридора не всплыли оживлённые голоса из женской половины дома.

С первого раза он не разобрал, о чем речь, но ухо, натренированное годами придворных интриг, мгновенно зацепило ключевые слова: «пришибленный» и «напугало».

Миронов сбавил шаг, задержался у двери.

Князь свернул, заглянул в комнату. В просторной, уютно обставленной гостиной, залитой мягким светом из высоких окон, собралась компания дам. Жена сына, окружённая матронами и барышнями, пребывала в редком для неё нервном возбуждении. Чашки с чаем стояли забытые, разговор был на надломленных нотах.

Глеб Глебович почувствовал, как в воздухе витает накал семейной трагедии вселенского масштаба.

Причина катастрофы?

Маленький Дениска после садика пришёл тихим, как мышь, да ещё и ложку за ужином держал так, словно его били по рукам.

Женщины негодовали, закатывали глаза и наперебой строили догадки.

— Спрашивала воспитателей, — страдальчески рассказывала мать Дениски, сжимая руки у груди, — сказали, был инцидент с каким-то новеньким. Говорят, ничего страшного! Ага, конечно! Да Денисик жуть какой пришибленный пришёл! Как будто в подвале с эхозверем посидел!

«Эхозверь в садике?» — Миронов нахмурился.

Конечно, нервная мать просто раздувает. Но новость любопытная.

— Какой такой новенький? — поинтересовался он, заходя внутрь.

Женщины замерли, переглянулись. Жена сына нервно вздохнула, помяв в пальцах платочек.

— Глеб Глебович, да это же сын Опасновых!

Миронов кивнул, раздумывая. Значит, Гироскоп облажался. Князь, вообще-то, рассчитывал, что тот умеет держать уровень. Всё-таки столько лет на службе — и вдруг такая промашка на ровном месте. Впрочем, сам же его предупреждал: не перегибай палку с «Юными нобилями» — ну, тот и не перегнул. А вот с Опасновыми, выходит, не справился, пускай и в ограниченном режиме. Интересно.

Младший сын Опасновых прошёл собеседование, значит? Малец не так-то прост… Миронов усмехнулся. Может, оно и к лучшему, что маленький княжич в садике. Можно будет за ним понаблюдать. Пожалуй, стоит поручить это своим людям. Пусть агент в садике присмотрит за мальчишкой. На всякий случай.

Я с Ксюней собираюсь в садик.

Мама застёгивает на мне штанишки, натягивает кофту, пуговки дрогнувшими пальцами застёгивает. Лицо у неё грустное, будто не в садик меня ведёт, а на войну. Ну, если честно, одно другому не мешает.

— Ефрем, если что… — говорит она старшему дружиннику, который стоит рядом с скучающей физиономией. — Если Славе или Ксюне что-то не понравится в садике, сразу вези их домой. Вдруг у них колики начнутся…

— Не волнуйтесь, Ирина Дмитриевна, — отвечает Ефрем с лёгкой улыбкой. — Это всего лишь садик. Уж это испытание точно полегче змеи Порядка или эхокота.

Мама одаривает его таким взглядом, что улыбка мгновенно испаряется. Дружинник нервно кашляет, поспешно натягивает на лицо официальную маску, кланяется и исправляется:

— Всё сделаю, как полагается, Ваша Светлость.

— Спасибо, — кивает мама, наконец-то чуть успокаиваясь.

Как только мама уходит, а Ефрем отворачивается, я сразу хватаю подбежавшего Дена. Тот радостно шевелит лапками-проволоками, перебирает ими, словно хочет обнять меня сразу всеми.

— Сегодня будет Лазлушение, длужище, — шепчу я, запихивая эхопаука в карман штанов.

Ден ворочается, устраивается поудобнее, словно кот, сворачивающийся клубком перед сном. Карман глубокий, штаны плотные, да и я двигаюсь обычно плавно, без лишних резких движений. Заметить его будет сложновато.

А что? В садике всё равно да начнётся какое-то противостояние. Дениска наверняка затаил злобу. Мне придётся ответить. А раз так, пусть Ден насладится эманациями Разрушения, укрепит свою силу, наберёт энергии. Охо-хо. Да и без меня ему скучно, не хочу его расстраивать.

А вот Ксюня не в теме великого плана. Она краем глаза замечает, как я прячу Дэна в карман, и тут же машет руками:

— Сава, с Деном в садик?

Я быстро шикнул на неё, приложив палец к губам:

— Тсс…

Ксюня послушно ротик прикрыла. Умница. Хорошей женой она будет всё-таки, покладистой.

Мама лично усаживает нас в машину — всё-таки первый день, событие важное. Даже везёт нас не какой-то младший дружинник, а сам Ефрем.

Под мамиными руками щелкают ремни в детских креслах — Щёлк. Щёлк. Мы с Ксюней сидим намертво пристёгнутые. Ксюня серьёзно смотрит в окно, а я болтаю ножками, пытаясь дотянуться до переднего сиденья.

Ефрем за рулём, ведёт машину размеренно. Машина мягко плывёт по дороге, а за окном мелькают деревья, поля, дорожные знаки.

Самое время для остановки.

Я нахмуриваюсь и авторитетно заявляю:

— Ефлем, хочю по-большому.

Ефрем мельком смотрит на меня в зеркало. Пытается оценить масштаб катастрофы.

— Не потерпите до садика, княжич?

— Неа, не потелплю.

Ефрем тяжело вздыхает, жмёт на тормоз, останавливается на обочине. Машина мягко замедляется. Дружинник выходит, открывает багажник, достаёт мой горшок, затем распахивает дверь, принимается освобождать нас из кресел.

Я ловлю момент, внимательно смотрю на него и, слегка наклоняя голову, спрашиваю:

— Ефлем, ты мой длужинник? — интонации строгие.

Ефрем удивляется вопросу, но реагирует быстро, как положено человеку, привыкшему к княжеским причудам.

— Конечно, княжич. Я служу роду Опасновых, служу княгине…