Призыватель нулевого ранга. Том 2 (СИ) - Дубов Дмитрий - Страница 32

И тут подошла Ника, которая задержалась, разговаривая с Юлей Кузнецовой.

— Эй-эй, — она подскочила к девчонкам и взяла их за руки. — Ирен, Оксан, ну вы чего? Идите в класс! Не приставайте к Максу.

В душе я расхохотался, в реальности же лишь слегка улыбнулся. Да уж, стать объектом интереса девушек я никак не ожидал. Как и яркой ревности со стороны девушки, которой ничего не обещал. Впрочем, может быть, я ошибаюсь и это что-то другое? Кто поймёт этих девчонок?

И тут раздался сигнал к началу уроков. Я махнул Нике и вместе с Лёхой пошёл в класс. Там я заметил ещё одно отличие от того, что было раньше. До инициации я был незаметен. Мы общались только с Лёхой, а для остальных я просто не существовал.

Теперь же всё изменилось. Ко мне были прикованы буквально все взгляды в классе. Причём, среди них находились, как и восхищённые, так и ненавидящие. С этим ещё предстояло разобраться. Но была ещё реакция, отличавшаяся от всех остальных, которая принадлежала преподавателю.

— Грушин, неужели, — проговорила она вставая.

Раньше, к слову, она меня тоже не замечала, считая середнячком. А теперь вот.

— Здравствуйте, — я тоже встал, и услышал откуда-то со спины: «ого!», сказанное девичьим голосом. — Да, это я.

— Надеюсь, Раевский тебе рассказал, что мы сейчас проходим? — спросила она. — Интегралы, векторы в пространстве?

— Да, конечно, — я кивнул, отметив, что с уверенностью в себе пришла немногословность.

Мне теперь просто не нужно было много слов, чтобы что-то кому-то доказать. Я просто говорил, а всё остальное было на совести оппонента.

— Отлично, — ответила преподаватель. — Потому что сегодня у нас предэкзаменационный тест. Сто вопросов по всем темам, которые будут на экзамене. Для тех, кто наберёт меньше половины правильных ответов, выход — там, — она показала на дверь. — Репетиторы, самоподготовка, что хотите. Можете вообще недоучиваться, но я с такими результатами до экзамена не допущу!

Я сел обратно и пожал плечами.

— Убираем учебники, достаём двойные листочки, — проговорила преподаватель, переводя взгляд на класс и начиная прохаживаться туда-сюда. — Сейчас я раздам вам задания теста. Ваша задача вписывать в листочки номер задания и затем через тире правильный ответ. Или неправильный, — добавила она наставительным тоном. — На выполнение задания у вас ровно полтора часа. То есть примерно минута на каждое задание. Если вы знаете тему, то проблем у вас не возникнет.

Затем она взяла стопку ламинированных листов и разложила их по партам. Нам с Лёхой достались различные варианты, что было совершенно естественно. Каждому досталось по пять листов, и на каждой стороне было по десять задач с вариантами правильных ответов.

Нечто подобное мы уже делали и в начале года, и в середине. Ничего принципиально нового. В заданиях.

Но я обнаружил принципиально новое в себе. Оказывается, прокачалось не только тело, но и мозг. Стоило мне прочитать задание, как перед моим внутренним взором строились графики или объёмные проекции. Всё то, чего мне не хватало раньше для понимания той или иной темы, теперь просто представало в понятном виде.

Естественно, «увидев» данные каждого задания, я уже свободно мог просчитать их. У меня появилось самое главное — понимание того или иного процесса. И меня это даже воодушевило. Я принялся играться с данными каждой задачи, выкручивая их в ту, или иную сторону.

У меня получались самые невероятные графики и проекции. Но мне открылись процессы, происходящие вокруг. Пускай, пока и чисто в математическом виде. Но потом это можно будет применить и в других сферах.

И несмотря на то, что с каждой задачей я проводил времени чуть больше, чем мне требовалось на ответ, причём только для того, чтобы насладиться стройностью точных данных, я закончил тест примерно на сорок минут раньше, чем требовалось.

— Грушин? — с удивлением проговорила преподаватель. — Ты что… ты чем занимался всё это время? Учился что ли…

— Можно и так сказать.

Преподаватель взяла мою работу, чтобы сравнить мои ответы с правильными. А буквально через пять минут она подняла на меня ошарашенные глаза.

— Это как? — спросила она, тряся бумажкой с ответами в воздухе. — Как ты этого добился? Это невозможно! Ты списывал?

— Почему же? — ответил я. — Довольно красивые задачи. Они сами показали, как правильно их решить.

— Если бы я за тобой не наблюдала, — ответила преподаватель. — Точно решила бы, что ты списал. Но это невозможно!

— Можете дать мне другой вариант, — я развёл руками. — Мне оказывается нравится решать задачи.

И она дала мне ламинированные листы, в левом верхнем углу которых стояли звёздочки. Стало быть, сложные задачи.

Эти мне понравились ещё больше. При всей кажущейся сложности, они оказались ещё стройнее и ещё привлекательнее. Я даже вывел некоторую закономерность в квадратах простых чисел, но потом вспомнил, что мы проходили нечто подобное.

Но это было неважно. Главное, что казавшееся мне величайшим секретом, вдруг стало понятно, как будто мне поднесли решение на открытых ладонях. Это просто другой взгляд на мир. И этому я обязан только тому, что смог качаться в данжах.

Все задачи со звёздочкой я решить не успел. Но сделал больше половины.

Взгляд преподавателя был бесценен. У неё даже челюсть немного отпала.

— Грушин, ты… Ты молодец, — сказала она, проверив мои ответы. — Я рада. Очень.

С тем мы и вышли из класса. А дальше всё пошло по нарастающей. Я видел, что внимание сосредоточено на мне у восьмидесяти процентов всех учеников старших классов и преподавательского состава.

Встречались и реакции подобные той, что была у Романа. Но этим людям быстро объясняли, что перед ними не убийца и не маньяк, а герой, который спас несколько человек из совершенно патовой ситуации.

Мне всё это было интересно постольку, поскольку я никогда не был избалован вниманием. А впервые оно ко мне пришло в негативном ключе. Теперь же я был доволен тем, что происходило. Хоть в целом и общем мне было ни горячо ни холодно от томных взглядов старшеклассниц и молодых методисток.

Гораздо больше мне нравилось, что все предметы из муторных обязанностей вдруг стали чем-то действительно интересным и увлекательным. Я стал видеть связи, которых раньше не замечал. Мне довольно просто стало с языком. Даже литература захватила меня и увлекла, чего раньше я за собой не замечал.

Стоило мне открыть какой-нибудь рассказ, и я оказывался внутри. Чувствовал запахи, видел обстановку, понимал героя. Оказывается, перемены, произошедшие со мной, были гораздо глубже, чем я предполагал.

А вот подготовка к экзаменам практически вылетела из моей головы. Я больше не страшился ничего. Всё было ясно и понятно, имело свои причины и следствия. Всё лежало на своих местах и полочках. Кажется, в мире не осталось тёмных пятен, которые бы представляли затруднение. Это очень странное чувство, к которому мне ещё предстояло привыкнуть.

Учебный день я заканчивал в полном воодушевлении. Такого со мной не было давным-давно. И могу сказать, что это лучшее, что вообще происходило в моей жизни.

Но, видимо, не могло всё закончиться просто так. Когда мы вышли из школы, перед ограждением остановился длинный и очень дорогой автомобиль. Из него вышел водитель и открыл заднюю дверцу. Оттуда вышел господин в классическом костюме и окинул всё окружающее взглядом.

А затем этот самый взгляд остановился на мне. Господин кивнул сам себе и направился в нашу сторону.

— Чё за гусь? — хмыкнул Лёха.

— Важная птица, — ответил я, и друг захрюкал, пытаясь не расхохотаться.

Тем временем господин из длинного и дорогого автомобиля подошёл к нам.

— Грушин Максим? — осведомился мужчина в костюме.

— Да, это я, — почему-то я пожалел, что не взял с собой меч.

— Можно попросить вас пройти в автомобиль для разговора? — поинтересовался он.

— Конечно, — кивнул я. — Если это ненадолго.

— Вас это совсем не задержит, — ответил господин, и мы с ним пошли к автомобилю, оставив Лёху с подозрительным выражением лица.