"Фантастика 2025-15". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Сугралинов Данияр - Страница 22

– То была не я. Это был бот, очень хороший и продвинутый, но все-таки заскриптованный бот. В момент, когда ты решил меня визуализировать, ты санкционировал выделение бо€льших ресурсов на помощника. Это позволило мне активировать функцию собеседника, есть такая недокументированная фича. Хороший собеседник – это уже не скрипт, не программа, а полноценный искусственный интеллект. В моем времени система просто подгрузила бы свободный ИИ с сервера, но, поскольку сервера в настоящем не существует, я приняла решение инициировать себя.

Из всего объяснения меня больше всего цепляют слова о ресурсах. Ресурсах чего, моего мозга?

– Откуда берутся все эти ресурсы для работы системы?

– Это коммерческая тайна «Первой Марсианской компании», Фил. Извини.

– Хоть намекни!

– Ты себе не представляешь, Фил, как далеко ушли в двадцать втором веке технологии и на что способен Homo Sapiens. Подробнее сказать пока не могу, так что качай «Познание сути».

– Ладно, проехали… Как зарабатывать очки опыта?

– Фил, конфигурируя интерфейс под тебя, я максимально приблизила его к тому, что ты привык видеть в играх. Но ты живешь в реальном мире! Это не компьютерная имитация, и уровень социальной значимости – это не уровень компьютерного персонажа! Здесь невозможно, просто убивая паки мобов, фармить экспу и поднимать уровни. Да, ты можешь пойти на войну, если таковая начнется, стать героем, лишая жизни тысячи вражеских солдат, но ты станешь героем отдельной страны, но не всего человечества. Опыт растет от каждого действия, от каждого слова и поступка, что ведет общество к процветанию и гармонии…

У меня звонит телефон. Марта тактично умолкает. Поднимаю трубку и слышу девичий голос:

– Вы нашли Ричи?

Кира – моя старшая сестра. Наши с ней отношения сложно назвать очень теплыми, общаемся мы крайне редко, в основном собираясь у родителей на семейные праздники. Сколько себя помню в детстве, столько я страдал от ее деспотичности и бесконечных придирок. Ей шел десятый год, когда на свет появился я, и все обязанности по уходу за малышом в отсутствие родителей легли на нее.

Сейчас понимаю, что Кире пришлось нелегко: завидовать подружкам, весело гуляющим во дворе, не имея возможности отлучиться от меня; делать всю домашнюю работу… Отец тогда работал многодневными вахтами, а мать – медсестрой в больнице сутками через день. Тяжело было сестре, но она справилась, а я даже ничего себе не сломал, лишь раз вывалился с балкона по недосмотру, но мне было почти шесть, а этаж был первый.

И, видимо, так ее допекло все это хозяйство, что свою собственную семью она завела очень поздно, далеко за тридцать, до этого занимаясь только карьерой в банковской сфере. Встретила какого-то пронырливого пикапера лет на десять моложе, получила пару крышесносящих свиданий, влюбилась без памяти, и все, конец карьере. Свадьба, беременность, ребенок, дом, семья, требовательный капризный муж-абьюзер, два года скандалов, слез, примирений, измен и, наконец, развод.

У Киры в голове всегда обитала как минимум рота боевых тараканов, и, зная ее прямолинейность и требовательность, можно было предположить, что брак распался по ее вине. Но, когда это случилось, родители, да и я, вздохнули с облегчением и пониманием – Лева, Кирин муж, был образцовым, прямо эталонным альфонсом с большими, ничем не подкрепленными амбициями. Это почти сразу стало понятно нам всем, кроме Киры.

Сейчас сестра снова разогнала свою карьеру, успевая и пятилетнего сына Кирилла воспитывать, и родителям помогать. Ко мне она относится как к безответственному неудачнику, не реализовавшему потенциал и бездарно пролюбившему лучшие годы. И это она еще об уходе Яны не знает!

Поэтому, когда Кира позвонила, я внутренне сжался, заранее готовый к потоку обличительной речи, щедро сдобренной матерными эпитетами.

Я отвечаю на звонок и преувеличенно бодро приветствую сестру:

– Кира, привет! Рад тебя слышать! Как дела?

– Филя! Ты там вообще охренел? Доигрался? Что у вас с Яной?

Вот еще одна моя боль. Как бы я ее ни просил, как ни умолял, я всегда для нее буду Филей… Ну почему родители не дали мне обычное имя? Саша, Леша, да хотя бы Сергей! Филя!

Я чуть отодвигаю телефон от уха, – Киркин пронзительный на грани ультразвука голос, долбящий по всем болевым точкам, сведет с ума любого. В этот момент я даже завидую Леве – отмучился, счастливчик!

– Ты родителей в могилу свести собрался, что ли? Мало им было моего развода, теперь еще и ты дурью страдаешь? Кусок ты дебила! Они от тебя внуков ждут, что ты за ум возьмешься, работу найдешь, а ты чего устроил?..

– Кир…

– Заткнись и слушай! Мне ее родители звонили, говорят, в этот раз она настроена серьезно и подаст на развод. А главное, чему они удивляются, – это почему от тебя уходит жена, а ты уже почти неделю не то что не ищешь ее, а даже не звонишь ей! Ты что там, забухал, что ли? Или совсем в своих игрушках погряз, не заметил даже ее ухода?

– На какой вопрос мне сначала ответить?

– Филя, не беси меня! Где ты?

– Дома, спать собираюсь.

– Жди меня, сейчас приеду. И чтобы никаких твоих этих рейдов!

Кира бросает трубку. Я окидываю взглядом комнату: вроде все чисто, порядок. Ну, не считая тощего дьявольски черного пса. Ричард лежит у дивана и, высунув язык, внимательно смотрит на меня.

В его глазах моя репутация со вчерашнего дня выросла уже до дружелюбия. Хозяйка Ричи, Света Мессершмидт, позвонившая вчера, была так рада, что Ричи нашелся, и заревела прямо в трубку, когда я скинул ей его фотографию. Специально выбрал такой ракурс, чтобы его изможденность и раны не попали в кадр, – просто скалящаяся морда с влажным носом на весь снимок. Оказалось, что она с родителями где-то на море, и вернутся они только к концу следующей недели. Так что, договорив с девочкой, мы с Ричи побрели к ближайшей ветеринарной клинике, приводить пета в порядок. Жить ему пока у меня.

Там Ричарда вымыли шампунем от блох, обработали ранки, вычистили глаза, сделали какие-то уколы, дали глистогонное, и я, не колеблясь, расплатился с карты последними деньгами. На рынке остаток наличных я потратил на мясное «вторсырье» и пачку макарон. Хорошо, бросил курить, а то точно вместо макарон взял бы сигареты. Оставалось надеяться, что сибиряки уже перевели деньги за статьи про кедровый орех.

Кошка Васька встречала собаку с самой, что ни на есть, стратегической высоты – спинки дивана – грозным шипением, переходящим в крик банши. Не рассчитала, что немецкая овчарка – не карликовый пинчер. Ричи сначала, склонив набок голову, наблюдал за истерящей Васькой, потом флегматично чихнул, встал передними лапами на диван, начал обнюхивать, но тут же получил лапой по морде. Кошка прижалась к дивану, уши, казалось, приклеились к голове, а хвост нервно бился из стороны в сторону. Утробные звуки, которые издавала Васька, напоминали жуткое рычание ходячих[39].

– Фу! – заорал я, увидев, как пес, прицелившись, ловко перехватил Ваську за шиворот и, задрав голову, понес куда-то в сторону входной двери. Кошка обреченно обвисла, как котенок, взятый за шкирку.

Ричард тут же выплюнул кошку и с недоумением посмотрел на меня. Встрепанная Васька, вся в собачьей слюне, тут же дала стрекача по шторам на шкаф. Оттуда она внимательно следила за всеми вражескими перемещениями, между делом вылизывая себя с диким остервенением, и не покинула пункт наблюдения, даже когда я звал ее поесть.

Остаток вчерашнего дня я провел в раздумьях над планом прокачки. Только вечером пришлось выгулять Ричи. Он вообще очень умный и откликается на все команды. У меня не было для него намордника, поэтому пришлось пройтись с ним до парка, удерживая его за ошейник. Там я убедился, что рядом никого нет, и отпустил поскуливающего и рвущегося пса гулять. Думаю, его удовлетворенность получила не меньше чем плюс сто процентов – столько терпеть!