Шаг в прошлое, или С Новым годом, папочка! (СИ) - Старцева Анна - Страница 2

Я вздыхаю с облегчением. Хочется убраться отсюда поскорее, пока еще раз не наткнулась на отца этого чудесного крохи…

Сюрпризы не заканчиваются и дома. Едва мы приезжаем, в дверь звонит доставщик и вручает мне большущий букет.

«Прости, малыш. С меня причитается» — гласит надпись на прилагающейся к цветам открытке. Леша понял, что я осталась недовольна.

— Красивый жест, — констатирует Алина, придирчиво разглядывая розы. — Но уж лучше бы мужики делали всё правильно, а не подарками потом закидывали.

Она часто говорит, что думает. Но мне это даже нравится. Люблю ясность. Недомолвок и секретов мне хватило сполна.

Но тему не развиваю. Мама уже греет молоко, без которого мой трехлетний сын отказывается отправляться на боковую. Хоть днем, хоть ночью.

— Хочу кота, — бормочет Сеня уже в кровати, пока сижу рядом и читаю сказку.

Наша с Алиной бывшая комната превращена в детскую. Я ночую в примыкающему к ней зале. Мама уступила бывшую с отцом спальню Алине. Сестренка работает из дома допоздна и нуждается в покое. Сама мама спит на кухонном диване. Поначалу я возражала категорически, но она только отмахивалась. Мол, посмотри, какой он удобный. Еще и ванная близко. А если поменяемся, к Сене придется из зала бегать ей.

— Ты же заказал Деду Морозу паровозик, — напоминаю я сыну. — Хватит тебе пока игрушек.

— Я живого кота хочу, — объясняет Сеня. — Ражеваго.

— Какого?

— Ражеваго, — повторяет он тише.

«А, оранжевого», — догадываюсь я. Но даже не знаю, что ответить. Впрочем, сын засыпает, отправляясь в королевство грёз, где, наверняка, обитают коты и, возможно, даже ездят на паровозах.

— У меня завтра выходной, — объявляет Алина, когда я захожу на кухню. — У тебя тоже. Давай рванем в «Серебряный лес». На коньках покатаемся. И просто развеемся. Мама согласна с Сеней посидеть. Будут замки из кубиков строить и сказки читать.

— Правда, согласна, — подтверждает мама, прежде чем я успеваю посмотреть на сестренку с укором. — Вы обе столько работали. Особенно в декабре. И в праздники отдыхать не будете, как все нормальные люди. Развейтесь чуток.

Я молчу. Предложение Алины звучит заманчиво. «Серебряным лесом» называется парк развлечений, располагающийся на окраине города. Это довольно внушительная территория — лес и холмы. Зимой предлагаются соответствующие сезону развлечения: коньки, лыжи, санки. Летом — ролики, самокаты, всевозможные игры. Поехав туда, я впрямь отвлекусь. Но мне ужасно не хочется сваливать ребенка на маму. Он недавно переболел и в садик пока не ходил. Маме придется сидеть с Сеней полдня, а она и так заботилась о нем во время простуды. Я не могла уйти на больничный в декабре. Помешанный на контроле начальник попросту бы распял.

— Соглашайся, — мама смотрит выразительно. — Потом сочтемся.

— Хорошо, — киваю я.

Сердце странно ёкает. В голову стучится странная мысль, что поездка станет знаковой. Но я от нее отмахиваюсь. Ну, каток. Ну, кафешка. Подумаешь. Просто отдых.

Ночь выдалась сумбурная. Сначала Сеня долго не засыпал. Просил написать Деду Морозу дополнительное письмо. О «ражевом» коте. Потом ему приснился страшный сон. Кажется, в нем сына вообще оставили без новогоднего подарка. Пришлось заверять, что дедушка ни за что о нем не забудет, и утром — первого января — мы обязательно найдем под елкой сладости и игрушки. Сеня ведь славный мальчик и вел себя хорошо.

Мой режим окончательно сбился, и, когда сын, наконец, снова уснул, я долго лежала, глядя в потолок. Думала об Игоре. Представляла, как могло бы всё у нас сложиться, если бы не одно огромное «но», которое и не позволило нам быть вместе.

Вспоминалась самая первая встреча.

…Четвертый курс. Сентябрьское хмурое утро. Дождливая Москва.

Хочется сидеть дома под пледом. Пить горячий чай с лимоном, читать книгу или смотреть уютный фильм о чем-то солнечном и светлом, а не торчать в аудитории, где по стеклу потоками бегут струи дождя. Я сижу за партой, за спиной о чем-то шепчутся девчонки. Но мне неинтересно. Поглядываю украдкой на парня из параллельной группы — в соседнем ряду. Но он обласкан девичьим вниманием. Меня не замечает. Подумаешь, еще одна миловидная блондинка. Одна из многих. Еще и приезжая.

Но вот открывается дверь, и порог перешагивает заведующий кафедрой в компании незнакомца слегка за тридцать — статного и… очень уверенного. Я чувствую, как от него исходит крышесносительная мужская энергия. Он в свитере, на лице щетина, но небрежным он не выглядит. Чувствуется, что привык командовать.

— Прошу любить и жаловать: Игорь Юрьевич Власов, — представляет гостя завкафедрой и называет IT-компанию, которой тот руководит. — Игорь Юрьевич любезно согласился поработать нашим приходящим преподавателем в этом семестре. После нового года те из вас, кто проявит особую прыть, получат возможность стажировки в его компании.

По аудитории проносятся удивленные и восхищенные возгласы.

Это круто. Это действительно очень круто!

— Они ваши, — говорит тем временем завкафедрой и уходит.

Новый педагог обводит нас оценивающим взглядом.

— Вам нужны знания и понимание, как реально обстоять на рынке IT-технологий, а мне свежая кровь. Причем, соображающая молодежь, которую я сам могу воспитать под нужны нашей компании.

Его голос уверенный, жесткий, но в то же время бархатный, завораживающий. Или так кажется только мне? Другие слушают вступительную речь, ловя каждое слово, а я, как дура, сижу загипнотизированная голосом и пялюсь на подтянутую фигуру и волевое лицо.

«Проклятье»! — ругаю себя мысленно, ибо новый педагог встречается со мной взглядом, кажется, заметив, что я «пускаю слюни».

Я быстро отворачиваюсь. Смотрю в открытую тетрадь.

Молодец, Алиса. Привлекла внимание. Только совершенно не то, которое стоило. Показала себя не перспективной айтишницей, а… блондинкой.

А сердце колотилось в груди, как безумное.

Надо ли говорить, что парень их параллельной группы напрочь утратил для меня значимость на фоне Игоря Власова?

Утром я просыпаюсь разбитая. Голову будто обруч сжимает. На душе мрак.

Игорь мне еще и приснился. Стоял в той самой аудитории, где когда-то вел занятия, и смотрел на меня с укором. В его глазах я была виновата.

Хотя…

Я впрямь виновата во многом. Когда переходишь черту, оправдания бессмысленны. Вина не перестает быть виной, сколько бы аргументов ты ни придумала, чтобы себя обелить.

…Готовя Сене завтрак, я принимаю решение ни в какой «Серебряный лес» сегодня не ехать. Но стоит на кухню ворваться воодушевленной Алине, как мне становится стыдно. Сестренка получила вчера мое согласие и настроилась провести активный день в парке развлечений. Нечестно портить ей настроение, если у самой оно на нуле. Надо собраться. Пусть хоть кто-то порадуется жизни.

— Если что, звони. Хорошо? — перед выходом я смотрю на маму строго.

Она закатывает глаза.

— Я двух детей вырастила. Полагаешь, не умею с внуком обращаться? И сама не вздумай названивать через каждый двадцать минут. Я трубку брать не буду.

— Лучше бери, — советует потешным громким шепотом Алина. — А то Алиса перепугается и рванет из леса назад.

— Твоя правда, — признает мама и начинает теснить нас, чтобы выметались из квартиры.

Пока греется машина — старая иномарка, оставшаяся еще от папы, Алина с кем-то переписывается в телефоне.

— Может, пустишь меня за руль? — спрашивает через пару минут.

— Ни за что, — я качаю головой из стороны в сторону. — За рулем только я. Или езжай одна.

У сестренки есть права. Но водит так, что мне хочется молиться. Я зареклась с ней ездить. Мама и вовсе пошла на крайние меры. Не подпускает к папиной машине. Мол, когда заработаешь на собственное авто, тогда и будешь рулить. Знает, что, если такое случится, то точно не скоро.

— Тогда хоть песни дай выбрать, — выдает Алина. — От твоих музыкальных пристрастий тоска берет.