Бывших учителей не бывает, или Перевоспитаю всех! (СИ) - Королева Анастасия Юрьевна - Страница 32

– Вы в чём-то конкретном хотите меня обвинить, госпожа Аннэт? – уточнил он холодно, нацепив на себя образ глубоко оскорблённого человека.

О, я хотела, очень хотела, но…

– Нет, что вы, – каждое слово так и сочилось ядом, и я даже не пыталась этого скрыть. – Разве я могу вас в чём-то обвинять? Просто интересуюсь, что с девушкой и почему она заболела. Кому как не вам знать об этом.

Между нами повисло молчание. Управляющий буравил меня злым взглядом, я отвечала ему таким же. Не знаю, чем бы всё это закончилось, если бы не вмешалась Флора. Я не слышала, как она вошла.

– Господа Аннэт, простите, – её голос звучал ровно, без каких-либо эмоций. – Могу я вам всё объяснить?

Посмотрев на женщину, я замерла, а потом медленно кивнула:

– Попробуйте, – не знаю, что меня так разозлило, но мне вдруг вспомнились молодые кадры, которых директриса нашей школы притесняла, а те, бедняжки, и слова сказать не могли. А тут ещё Айла, вздрагивающая от каждого слова. Навалилось одно на другое.

Саймон стоял в коридоре, и, прежде чем отвернуться, я увидела смешливые искры в его глазах. Что его опять развеселило? Или его забавляет моя жажда поставить каждого в этом доме на своё место? Пф, пусть потешается, а я это всё так просто не оставлю.

– Берта, действительно, заболела. У неё небольшой жар и кашель, вы можете сами на неё взглянуть. Если вы переживаете, что она отлынивает от работы, то я могу сейчас же послать за ней.

Прикрыла глаза, пытаясь справиться с досадой. Это надо же было так вывернуть мои слова. Теперь пришлось оправдываться уже мне:

– Вовсе нет, я не это имела в виду, – Флора смотрела на меня всё так же бесстрастно, но в ней неуловимо что-то изменилось. Будто бы она получала удовольствие от того, что вынудила меня пояснять собственные слова. – Пусть отдыхает, я просто переживала, что ей…

Тут я запнулась, окончательно стушевавшись. Но Флора вновь не растерялась:

– Что ей причинили какой-то вред? – спросила и тут же ответила. – Нет, что вы, по договору запрещены физические наказания.

Упоминание про договор было произнесено с какой-то насмешкой, будто бы эта гадина уже успела подстраховаться после прошлой моей угрозы.

Медленно кивнув, вновь посмотрела на Ониэра. Мужчина, будто бы, вовсе был не рад этому разговору. На его лице красовались красные пятна, только теперь вызванные не притворным смущением, а настоящей злостью. Не хотелось этого признавать, но…

– Извините, я немного погорячилась.

И чтобы теперь уже не пришлось от стыда краснеть мне, попросту сбежала.

Я обосновалась в библиотеке, развернула кресло у стола и несколько минут бездумно смотрела в окно. Как-то всё не правильно у меня складывается. В чём-то мой гениальный план не доработан, надо бы его перекроить, чтобы больше не попадать вот в такие неловкие ситуации.

С Бертой что-то было не так, да и с Айлой тоже, раз она вздрагивает от каждого слова, обращённого к ней. Ещё невыплаченная заработная плата Кетти, болезнь Вистеры, охранники, так и работающие за «спасибо» и нависший надо мной договор, непонятного толка.

Когда я успела столько нагрешить в прошлой жизни, чтобы всё это на меня свалилось в этой?

– Госпожа Аннэт, вам стоит послушаться совета мужа и не ворошить осиное гнездо, которое обосновалось в этом поместье, – голос Саймона был тихим и учтивым. Никаких намёков на что-то непристойное. Я была рада этому, потому что ещё одну баталию с ним я сейчас просто не выдержу.

Перевела взгляд на него и с подозрением прищурилась:

– А вы откуда знаете, что было в том письме?

Письмо я, к слову, спрятала в своей комнате, куда наведалась перед обедом. Там же оставила лекарство для Вистеры. Из укромных мест в спальне имелся ящик в столе, который закрывался на ключ. Последний теперь всегда будет при мне.

Мужчина хмыкнул, но взгляд его остался равнодушным:

– По вашей реакции не трудно догадаться, что вам не разрешили взять управление поместьем на себя.

И откуда только он такой умный? Нет, понятно, что у меня всё на лбу большими буквами было написано. Но ведь сам он не так давно советовал мне не считаться с мнением мужа, так что изменилось за какой-то час?

Во мне бурлили эмоции, и их стоило бы утихомирить, пока я снова не наговорила лишнего. Вновь отвернулась к окну, давая понять, что разговор окончен. Но судя по тишине за спиной, Саймон никуда не ушёл, а остался стоять на месте.

Отсюда, из библиотеки, было хорошо видно яблоневый сад. Могучие ветви клонились к земле от тяжести наливных плодов. Они горели красными огнями среди зелёной листвы. Вот ветка шевельнулась и несколько яблок осыпалось на землю. Но ветра не было. Странно…

– Госпожа Аннэт, – начал в этом время охранник. – Я хотел попросить прощения за своё поведение…

Возможно, он сказал что-то ещё, но я не расслышала. Именно в этот момент ветка снова закачалась, и я увидела, что шевелится она вовсе не по своей воле. Я увидела чью-то руку, а потом показалось и тощее тельце, принадлежащее неизвестному мальчику.

Он ловко взобрался на ветку, потом выше, ещё выше. Опасно перевесился вниз и начал срывать яблоки, до которых едва дотягивался, а после бросать их на землю. Кусты внизу зашевелились и я увидела ещё одного мальчика – он бегал из стороны в сторону, то и дело нагибаясь и собирая упавшие яблоки.

– Откуда эти мальчики? – не поворачиваясь, спросила у Саймона.

Даже отсюда было видно, что их одежда довольно поношена, да и вообще не очень-то им по размеру. Великоватые рубашки и, напротив, короткие брюки.

Охранник, как мне показалось, смешливо фыркнул, но подошёл и посмотрел в ту сторону, куда я указывала. Мужчина молчал с минуту, после же выдал:

– Не знаю, впервые их вижу.

Интересно…

Наверное, мы бы так и следили за ними издалека, если бы тот, который забрался на дерево, не оступился и не полетел вниз. Миг и он скрылся в высокой траве, а его товарищ, собирающий яблоки, бросился к нему.

Моё сердце замерло, а потом пустилось вскачь. Не говоря ни слова, я встала и побежала к двери, подхватив юбки и не очень-то заботясь о том, что выставила всем на обозрение собственные ноги.

В коридоре Саймон обогнал меня, что, в общем-то, было вовсе не удивительно, если сравнивать его комплекцию и мою. Когда я прибежала в сад, охранник уже сидел на корточках рядом с мальчишкой, который всё ещё лежал на земле. Его же друг пугливо жался к стволу дерева, держа в руках замызганный мешок, полный яблок.

– Живой? – спросила, опустившись рядом на колени.

Саймон поднял на меня взгляд и усмехнулся:

– Живой, – при этом ещё и подмигнул.

И только тут я заметила, что мальчишка усиленно сжимает веки, чтобы не выдать того, что находится в сознании. Похоже, нас он испугался куда больше, чем последствий собственного падения.

Я с трудом перевела дыхание и совершенно серьёзно спросила:

– Как думаете, нужно вызывать лекаря? Мальчик без сознания, ему нужно поставить укол, чтобы привести в чувства.

Тот, что стоял у дерева невнятно крякнул и я искоса посмотрела на него. Худой, чумазый, и взгляд затравленный.

– Не надо укол, – «больной» тут же открыл глаза и попытался быстро подняться, но охнул и схватился за бок.

Шутить я перестала, бросившись его осматривать.

Падения с высоты редко заканчивалось чем-то хорошим, но мальчишке повезло. Он всего-то разодрал рубашку и заработал ссадину на боку. Она выглядела не то, чтобы нормально, но опасности уж точно не представляла. Нужно только промыть её и обработать, чтобы не загноилась. Да и желательно перевязать.

Пока я, и Саймон крутили мальчика в разные стороны, проверяя на целостность конечности, второй мальчишка перестал трястись и прижиматься к дереву. Он подошёл ближе, с опаской посматривая на наши манипуляции и будто бы безмолвно общаясь со своим другом. По всему выходило, что нас они сочли не опасными, поэтому убегать не торопились.