Бывших учителей не бывает, или Перевоспитаю всех! (СИ) - Королева Анастасия Юрьевна - Страница 12

– Об этом поместье я знаю столько же, сколько и вы, – решила всё же ответить.

Мужчина коротко кивнул. Старушка остановилась у одной из комнат, потом долго перебирала связку с ключами, которую выудила откуда-то из-под складок ночной сорочки, а найдя необходимый ключ, довольно вскрикнула:

– Так вот же он, шельма такая, – и открыв дверь, она пригласила нас внутрь: – Вот, проходите, располагайтесь.

Удивительно, но стоило нам войти, свечи, расставленные на столе и полках, зажглись сами, и в комнате стало светло. Обстановка здесь была добротной. Широкая кровать с балдахином, большой письменный стол, стул с резной спинкой и ножками возле него, трюмо с овальным зеркалом, пустая полка для книг, и две двери, замаскированные под цвет стен.

– Тута вот уборная, – распахнув одну, прокомментировала старушка. – А тута шкаф, – открыв вторую, показала нам пустые вешалки.

Она хотела сказать что-то ещё, но я её перебила, пытаясь удобнее сесть на кровати, куда меня сгрузил Саймон:

– Простите, а как вас зовут?

Старушка вытянула губы трубочкой, потом звонко хлопнула себя по лбу:

– Вот ведь, старость, – посетовала она. – Вистера я.

Я её понимала. Хоть и не успела дожить до провалов в памяти, а всё одно, с возрастом мысли путаются да мешают друг друга, пытаясь опередить события.

– Очень приятно, – улыбнулась. – А меня зовут Анн…ет, – вновь хотела представиться своим прежним именем, но вовремя вспомнила, что делать этого не стоит. – Скажите, Вистера, а вы здесь одна живёте?

Женщина подозрительно прищурилась, а потом выдала совсем уж не к месту:

– А ну-ка, бумаги, может, мне какие покажите, иначе, откуда я узнаю, что вы правду вещаете?

Вот тут-то я и поняла, что Вистера не совсем в своём уме. Действительно, кто же сначала пускает в дом толпу незнакомцев, а потом требует от них документы? Такими мерами предосторожности стоило бы озаботиться до того, как проводить нас в комнату.

– Тера! Что ты натворила? – откуда-то снизу раздался зычный мужской голос, и старушка вся сжалась, оглянулась затравленно, а потом вовсе забралась на кровать и спряталась за меня, вцепившись в плечи мёртвой хваткой.

Мы переглянулись с Саймоном, и мужчина разочарованно покачал головой. Да уж, ситуация патовая. Нет, Вистеру я не винила, а вот себя – очень даже. Отчего я не заметила, что женщина слегка не в себе? Да что там слегка! Она совсем не в себе!

Спустя минуту, в комнату ворвался растрёпанный мужчина лет сорока. Полинявший халат распахнулся, являя нашему взору такую же полинявшую пижаму. Знатным телосложением он не отличался – худенькие ноги, такое же туловище да руки, неестественно длинная шея, и вытянутое лицо с маленьким крючковатым носом. Некогда каштановые волосы тронула седина, и сейчас они выглядели так, будто мужчина сделал себе мелирование в каком-нибудь модном салоне. В его глазах горела злость, которая медленно гасла, сменяясь страхом.

Он сделал шаг назад, посмотрел на меня, а заметив притихшую старушку, дрожащей рукой указал на неё:

– Гос-с-пода, что она вам наобещала? – не дождавшись ответа, тут же принялся лепетать. – У нас ничего нет, приют мы не даём, заблудившихся путников не привечаем. Будьте добры, покиньте дом! – на последнем слове его голос сорвался на визг.

Я поморщилась, но заговорила первой, взмахом руки остановив прыткого Саймона:

– Простите, не знаю вашего имени, – положила руку на ледяную ладонь старушки и легко сжала её, пытаясь успокоить женщину. – Мы и рады бы уйти, но не можем.

Мужчина, готовый уже защищать свою жизнь, если вдруг потребуется, несколько растерянно уточнил:

– Почему это?

Я показательно тяжело вздохнула и, понизив голос, призналась:

– Потому что мой супруг, Хэмлин Уилбург, отправил меня в это поместье, и без его приказа уехать я отсюда не могу.

Мужчина соображал долго, а я и не торопила. Спешить мне было совершенно некуда, разве только стоило бы уложить спать Алекса, режим для ребёнка важнее всего. Но в данной ситуации всем придётся немного потерпеть.

– Так вы-ы-ы, – протянул мужчина, зачем-то показывая пальцем в потолок. – Герцогиня Аннет?

Если он этим жестом хотел обозначить моё положение в обществе, то пусть, мне не жалко.

– Она самая, – кивнула, подтверждая свои слова. – А вы?

Мужчина спохватился. Выпрямился, одёрнул полы халата, пытаясь его кое-как разгладить и представился:

– Я Ониэр Саташи, управляющий этого поместья! – и столько торжественности было в его голосе, что я невольно усмехнулась. Уж что-то, а цену себе этот Ониэр знал, несмотря на щекотливое положение, лицо не потерял.

– Рада знакомству, – вновь похлопала Вистеру по руке, чувствуя, что хватка её стала менее сильной.

– Простите, – заметив мой жест, принялся извиняться мужчина. – Вистера больна, и порой творит тако-о-ое, – он выкатил глаза, показывая тем самым масштаб проделок, которые устраивала бедная женщина.

– Так, может, стоит за ней следить, пока она не причинила себе какой-нибудь вред? – неожиданно в нашу беседу вклинился Саймон. Судя по выражению его лица, мужчина был зол. И мне была понятна его злость, вот только показывать свою власть я не спешила, справедливо опасаясь, что власти-то никакой у меня и нет.

Управляющего тон охранника не испугал. Он махнул рукой и признался:

– Да разве же за ней уследишь? Я уже к ней и служанку приставлял, а она, – тут мужчина погрозил кулаком бедной старушке. – Сбегает, и не смотрите, что дряхлая с виду! Ей ничего не стоит обвести молодых вокруг пальца! Из ума выжила, и теперь никакого покоя из-за неё в поместье нет!

Я, честно, старалась сдержаться, но последние слова задели за живое. Помню я, как Ангелинка спровадила на пенсию Галину Васильевну, милейшую женщину, отдавшую свою жизнь на благо школы. И как потом за спиной шептались о ней, мол, сошла с ума, так нечего профессию позорить. А не позорила она, лишь детей любила, не растеряв своей любви даже с потерей памяти.

– Господин Ониэр, – начала обманчиво ласково, но пройдоха не зря свой пост занимал, подобрался весь и даже голову в плечи втянул, явно почуяв неладное. – Впредь, будьте добры, не отзывайтесь так об Вистере. Не забывайте, что пожилые люди заслуживают почёта и уважения. Вы меня услышали?

Злость клокотала в груди, а ещё нога разболелась так, что благодушия никому от меня сейчас ждать не стоило.

Мужчина часто закивал, а женщина, сидевшая за моей спиной, тихонько усмехнулась и прошептала:

– Давно пора было этого проходимца на место поставить.

Улыбку я сдержала, но мысленно всё же порадовалась – похоже, теперь у меня есть союзник, которого можно будет детально расспросить о том, что происходит здесь, в поместье.

– Думаю, нам всем нужно отдохнуть, – пошла на попятную, не желая усугублять конфликт. Ониэр вновь кивнул и развил кипучую деятельность. Оказалось, что в поместье всё же есть слуги и немало, целых десять человек. Шестеро из них жили в доме, ещё четверо в сторожке за конюшней. И это не считая Вистеры – женщину отправили сюда из столицы, доживать свой век и работой её не нагружали.

Охранникам выделили комнаты на первом этаже, Лили – соседнюю со мной. Пожилая женщина сбежала сама, заставив двоих из слуг вновь отправиться на её поиски.  Алекса тоже увели, и вскоре я осталась одна. Усталость брала своё и единственное, что мне хотелось, это лечь на кровать и уснуть. От целого дня, проведённого в карете, всё тело болело, да и было такое ощущение, что я ещё куда-то еду. Эффект такой, будто сутки в поезде провела.

Прежде чем уйти, Лили помогла мне освежиться и переодеться, поэтому я легла и прикрыла глаза. Боль в ноге будто бы немного утихла и я уже стала проваливаться в сон, как услышала, что дверь в спальню тихонько скрипнула, пропуская кого-то в комнату.

Неужели Саймон не учёл прошлую ошибку и не выставил охрану?